Да, стрелецкие пищали тоже конечно же собрали, что вкупе с пушками увеличивало боеспособность новых последователей Велеса в разы. Все это наконец позволило начать движение с максимальной скоростью. Оставшиеся небольшие отряды помещиков, что продолжали крутиться в отдалении, больше даже не пытались, как-то помешать маршу. Стоило только им в самом начале приблизиться слишком близко к колонне, как последовали выстрелы из пушек дальней картечью. Кого-то даже задело, что окончательно остудило горячие головы.

Беженцы несмотря на холод, а может, наоборот, благодаря ему, желая согреться в движении, развили достаточно высокую скорость движения, те самые двадцать километров в день, а то и больше. Единственное что мешало, так это густые снегопады. Алексей опасаясь, что под пеленой снега могут подобраться враги и внезапно атаковать, приказывал вставать лагерем.

Еще он опасался стрельцов, что могли выйти на бой из городков-крепостей, что стояли на Волхове или чуть в стороне, и особенно из городка Ладога, но связываться с беглецами-вероотступниками никто не захотел. Гарнизоны этих городков годились только на оборонительные действия, слишком мало их там было от сотни до двух. Но и это еще не все, чума прошлась не только по Новгороду и его окрестностям, но и их тоже сильно задело, в общем помешать беглецам уходить все дальше на север было просто некому.

К концу декабря беженцы достигли озера Ладога. Прибрежную часть хорошо прихватило льдом, так что не задерживаясь люди двинулись на северо-восток в сторону реки Свира до которой добрались от Волхова за пять дней. Еще неделя ушла на переход по Свире и вот под ногами уже Онежское озеро.

На Онеге пришлось немного задержаться, людям изнурительного марша требовался отдых, ну и капитальный ремонт транспорта следовало провести. Засели на одном из островов и занялись подледной рыбалкой.

В лагерь снова потянулись ходоки из окрестных поселений. Кто-то приходил узнать, что собственно за люди объявились в их окрестностях и чего от них ждать, другие шли более целенаправленно, узнать больше о целях и задачах Кормчего. Удивительное дело, но при отсутствии не то, что интернета, но даже ради о с телевизором местные знали все обо всем.

Так же Алексея удивило то обстоятельство, что несмотря на шестьсот лет прошедших с момента крещения Руси оставалось еще много общин, особенно здесь на севере, что продолжали придерживаться веры предков.

Первым звоночком стали те три жреца-волхва. Но их Алексей тогда принял все же больше за маргиналов, ну что-то вроде тех упертых староверов в двадцать первом веке обитающих во глубине сибирских руд, что даже электричеством не пользуются, а все при свечках живут. Но нет, все оказалось несколько не так.

Правда ни к какому видимому результату эти разговоры не приводили. Главы поселков слушали Алексея, кивали головами, но и только, вставать под знамена Кормчего они не спешили. Но собственно Алексею не особо и требовался какой-то результат, просто этими разговорами поддерживал свой статус и подтверждал основные постулаты, ведь слышали и слушали его не только гости, но и окружавшие его новгородцы.

Опять же дополнительные люди ему не требовались. Тут не знаешь как уже имеющихся всех с собой забрать построив соответствующих размеров корабль, так что Алексей особо никого не агитировал идти вместе с ним, дескать айда за мной в Беловодье, где будет всем счастье по самые гланды. Так, давал лишь понять, что желающие могут присоединиться, никого гнать не станет, но и то, делал он это лишь в подтверждение легенды, без огонька.

В глубине души же он даже страшился увеличения желающих отправиться в землю обетованную. Тому имелось несколько причин. Во-первых, уже озвученная проблема с транспортом, ведь чем больше людей, тем больше нужен корабль, а чем он больше, тем ненадежнее конструкция. Во-вторых, все-таки давило на сознание то обстоятельство, что в случае неудачи — неизбежных на море случайностей, погибнет слишком много народа.

Тут ведь имелся еще один психологический выверт в сознании Алексея, коим он оправдывал свою власть над пошедшими за ним людьми. Ведь большая часть тех, кто за ним пошел фактически «живые мертвецы», то есть они бы погибли от чумы в Новгороде без его вмешательства, ну и вроде как он может распоряжаться их жизнями что ли… Смерть в случае чего просто возьмет свое. А вот что до остальных, тот тут уже не все так однозначно.

Ну и, в-третьих, много народа ему не требовалось и по той причине, что он же просто хотел свалить в теплые края и для жизни в тех райских местах ему хватит и такого количества людей, что уже есть под рукой, кои вспашут поля, построят дома, разведут скот, станут охотиться, займутся прочими делами: ткать ткани и шить одежду, выделывать кожу, лепить посуду и так далее… в общем обеспечат ему приемлемый уровень жизни и ему самому не придется горбатиться добывая хлеб насущный в поте лица. А много лишних людей — это еще и проблемы, тут с уже имеющимися разобраться.

В конце января прошли по Выгозеру и в начале февраля вышли на берег Белого моря.

Выслушав вечером очередной доклад Матрены о состоянии здоровья людей, Алексей понял, что дальше идти нельзя, начнет терять своих последователей от болезней, ибо росло число простуд несмотря на все меры по сохранению здоровья, от витаминного питья, до смены одежды на сухую, благо с этим никаких проблем не имелось благодаря трофеям, ведь всех обирали до гола.

«А ведь потом еще придется строить какое-то жилье. Вот только будет кому строить к тому моменту?» — подумал он.

— Ясно… Что ж, Велес ясно указывает свою волю… Мы идем на Соловецкие острова.

Алексей решил занять уже имеющиеся жилые помещения Спасо-Преображенского монастыря.

«Опять же, какие-никакие укрепления имеются, — снова подумал Алексей. — Царь ведь не успокоится и на этот раз наверняка пошлет против нас настоящую армию…»

Алексей испытывал противоречивые чувства при виде Спасо-Преображенского монастыря. Пока он шел к монастырю, то в уме планировал, как будет проходить его штурм, ибо ожидал увидеть если не каменные, то хотя бы деревянные стены. А как иначе? Ведь монастырь находится во вражеском окружении на краю русского государства.

Стена действительно имелась, но в виде частокола, что как оказалось не имел оборонительного значения, то есть там отсутствовали бойницы и площадки для обороняющихся. Это была просто ограда для защиты от диких животных: белых медведей да волков.

С одной стороны, такая хлипкая стенка радовала, так как взять штурмом ее не представлялось проблем. Ополченцы уже наловчились брать такие преграды штурмом, а теперь и без ненужного риска можно обойтись, ибо имеется какая-никакая артиллерия, несколько выстрелов и будут проделаны бреши. Но с другой стороны, лучше бы укрепления были помощнее, ведь рано или поздно придут царские войска и им тоже не составит труда преодолеть такой заборчик…

Хлипкая ограда удивляла еще и оттого, что на территории монастыря уже имелось две каменные церкви и строилась третья.

«Все-таки нужно уметь расставлять приоритеты, — подумал парень. — Сначала нужно построить крепкие стены, а уже потом все остальное, чтобы это остальное не было порушено противником, ведь шведы же под боком, а им русские в этих землях как кость в горле».

— Открывай сова, медведь пришел! — постучав в ворота столь же хлипкие, что и стены, хохотнул Алексей.

— Идите прочь, нехристи! Это святое место!

— Верно, святое… для последователей Велеса ибо тут полно знаков его…

Алексей имел ввиду так называемые лабиринты, что встречались то тут, то там на севере европейской части России — змеевики Велеса. На Соловецких островах их в это время было особенно много, ибо это своеобразные печати, одни используются для развития магических способностей, а другие как защитные конструкты для отражения нападения со стороны ворогов и темных сил. Большую часть таких «печатей» «сорвали» местные монахи и до двадцать первого века уцелели лишь считанные единицы.