— Бежим Елисеюшка! — потянула его прочь Матрена.

И они побежали. Ну как побежали, выскользнули из подворья, пока все с причитаниями сгрудились вокруг монаха и быстрым шагом направились по улице. Одно радовало, на улицах по-прежнему было малолюдно так что свидетелей того, куда они направились, почти не имелось.

— Куда ты меня ведешь? — спросил Елисей.

— Нужно покинуть город…

— Плохая идея.

— Почему?

— Именно за городом, нас и станут искать в первую очередь, а убежать далеко мы не сможем.

— Что же делать?

— Где легче всего спрятать лист?

— Лист?

— Да.

— Не знаю…

— В лесу. А человека — в городе.

— Поняла! — обрадованно воскликнула Матрена и свернув в очередной проулок, потянула Елисея за собой дальше.

Вскоре они оказались на улице, где так же стояло много пустующих домов. Во двор одного из них они и юркнули, убедившись, что никто их не видит. В дом соваться не стали, а прошли в обширный сарай. Тут было довольно чисто, и Алексей долго не мог понять его предназначение, но точно не скот или птицу какую держали, пока не наступил на битые керамические черепки. Тут до него дошло, что это сушильня, а подворье принадлежало семье горшечника. Вот и куча глины в сторонке коя никого не заинтересовала.

Алексей, поковыряв в куче сначала ногой, а потом поработав руками, сформировал в ней своеобразное кресло в которое и уселся. Места хватило и для Матрены.

Вскоре захотелось пить, а еще немного погодя — есть.

«Проблема…» — вздохнул Алексей.

Довольно быстро он начал сомневаться в правильности своего решения остаться в городе. С добычей воды и пищи за стенами все-таки должно было быть в разы проще. Банально рыбы наловил с помощью той же морды, да и с водой проблем нет. Но он не верил, что они смогли бы убежать от погони и спрятаться так, чтобы не нашли.

«Впрочем с едой что-нибудь придумаем… тех же червей накопаю, сытная и полезная пища, если верить некоторым знатокам… — стал он искать варианты выхода из сложившегося положения. — Остается вода. Но пошаримся ночью по двору, авось колодец обнаружится…»

Личные колодцы не редкость, хотя чаще они были в совместном пользовании сразу нескольких дворов, трех-четырех, в точке общей границы. Но еще чаще приходилось таскать воду издали из общественных городских колодцев.

«Еще посуда, — вспомнил Алексей. — Но думаю битых и бракованных изделий должно быть в достатке около обжиговой ямы, что за сараем. Что-нибудь да сгодится…»

Так они просидели в полном молчании, чутко прислушиваясь к внешнему миру до глубоких сумерек.

— Прочти молитву… — неожиданно попросила Матрена.

— Какую?

— Не знаю…

— Во имя Отца и Сына, и Свя…

— Нет, не христианскую…

— А какую? — аж поперхнулся от неожиданности Алексей.

— Передо мной не надо больше скрываться Елисей, я знаю, что ты приверженец старых богов и они тебя отметили на капище… и я тако ж отвергла распятого, когда поняла, что попы заражали нас через поцелуи икон. Прочти молитву старым богам…

— Кхе!

«Наверное в бреду спалился», — догадался он.

Удивляться же, что Матрена мало того, что не сдала его попам, так еще и сама сменила сторону особо не стал, как и не стал ее ни в чем переубеждать, отложив вопрос с религией на потом, не до того. А сейчас решил просто исполнить ее просьбу.

— Что ж, слушай… Велес, велемудрый, батюшка наш. Услышь славеса наши, обрати свой взор на дела наши, виждь нас, детей своих, мы пред твоим оком предстоим. Раденье тебе кладём, с чистотой сердец наших. На всяк день, аще и на всяк час, встань с духом нашим духом своим. Прими во ум твой деянья наши, и будь в них порукою. Ты волшбит и чародейство ведущий, за скотами и зверями радеющий, трясовиц прогоняющий, боли и хворобы изгоняющий, живота людине дающий, прими от нас — детей своих хваление сиё. Мы чтящие тебя и любящие, и любы от сердце дарящие, идеже и любиши ты тоюже любовию нас — детей своих. Прими в руцы свои дела наши! Соедини в единое, чтоб со душой спокойною и безметежною мы робили на благо наших сродников, детей наших и нас самих И проведи их к исполнению. Дай познать сладость жизни от тебя даденой — богатой. И отгони своим бичом страхи и козни, даруй ми силу от толики силы твоей. Отец мой. Велес велиокой, податель, в согласии со всеми сродниками, в мире духовном в семье пребывающий. Даруй и ми спокойствия и благоденствия, до упокоения моего под твоим оком, под твоей дланью…

Когда над головами раздались хлопанья голубиных крыльев, Алексей аж вздрогнул. Голуби стали влетать в вентиляционное отверстие и рассаживаться на подпотолочные жерди.

— Услышал тебя Велес… пищу нам послал, — шепотом, но с явным фанатизмом в голосе произнесла Матрена.

Сарай был не слишком высоком и достать голубей не составило большого труда. Достаточно оказалось подсадить Елисею себе на плечи напарницу, а уж она осторожно собрала страдающих куриной слепотой птичек в рубаху парня как в мешок.

Приготовить тоже ни разу не проблема. По городу стелился густой дым, так что развели костерок, обмазали наскоро ощипанных и выпотрошенных птичек глиной и запекли. К счастью нож и огниво у Матрены при себе имелись, ее личные. Алексей же все еще не сподобился обзавестись сими нужными девайсами.

Что до воды и посуды, то в куче битой керамики действительно нашлись подходящие дефектные изделия, а за баней обнаружился колодец. Воду только для гарантии пришлось вскипятить, а то давно стоит, могли и попортиться.

Алексей проснулся от легкого толчка Матрены в плечо и тут же почувствовал ее ладонь на своих губах.

— Что…

— Тише… — зашептала Матрена ему прямо в ухо. — Во дворе чужие…

Алексей понятливо кивнул. Сам он сколько ни вслушивался, ничего не услышал, но оно и понятно, слух просел, а вот у Матрены с ним все осталось хорошо.

Что могли делать неизвестные в начисто разграбленном дворе? Либо тоже прятаться, либо искать тех, кто прячется. Вопрос только для чего?

Как назло, ничего из оружия даже близко нет если не считать ножичка Матрены, и ничего из того, что можно использовать в качестве оного, ни дубины, даже камня и того нет. Тогда Алексей взял один из небольших горшочков в котором хранилась вода и сделав глоток, а то во рту как-то враз пересохло, стал засыпать туда глину.

— Надо разойтись в стороны… — тоже прошептал он в ухо женщины.

— Верно.

И стоило им занять позиции по сторонам от дверей сарая, как створки резко открылись проем полетела сеть, коя непременно бы спутала жертв сделав их легкой добычей для людоловов. Но все пошло несколько не по плану неизвестных.

Сеть накрыла кучу глины, а в следующий момент Матрена бросила горсть пепла с глиняной пылью в глаза ворвавшегося в сарай с дубинкой в руках мужика. Тот получив ослепляющий заряд споткнулся и упал, начав грязно и визгливо ругаться.

Матрена «засветившись» для следующего бандита, стала его целью и тут уже не сплоховал Алексей, со всего маху разбив полулитровый кувшинчик о его голову. Войлочная шапка несколько смягчила удар, но несколько дезориентировала нападавшего, чем и воспользовалась Матрена всадив свой ножичек тому в горло.

— Хр-р…

Теперь уже сам Алексей «засветился» для оставшихся снаружи сарая. Путь к спасению перегораживало еще три человека. Один из них придвигался как-то скособочено и хромал, второй являлся не то ребенком, не то карликом, а третий тот самый сетеметатель, самый высокий и крепкий на вид, просто стоял столбом.

«На чем же мы прокололись⁈» — мелькнула мысль в голове Алексея.

Алексей же бросился к ослепленному, что встав на колени ожесточенно тер глаза и со всего размаху врезал ногой тому по роже. Удар получился хорошим, хруст челюсти отчетливо послышался даже ему. Раздался вой. После чего подхватил трофейную дубинку.

Алексея бил адреналиновый приход, но в бой он бросаться не спешил. Вообще как-то драться всерьез ему раньше не приходилось, детские потасовки не в счет, так что он откровенно робел. Ведь тут придется не просто драться, а биться не на жизнь, а насмерть, ибо ничего хорошего им с этими людьми не светит.