Повернул голову к двери, намереваясь следить за входом, но кое-что привлекло мое внимание. В размякшей кашице, некогда принадлежащей стрелку головы, непросто было узнать органы чувств, зато ухо сохранилось отлично, выстрел пришёлся правее. В ушной раковине торчал наушник. Не такая здоровенная хреновина, которая уходит проводом под одежду, а крошечная беспроводная капсула. Раз уж я валялся на неопределённом пит-стопе, то почему бы не поковыряться в ухе у убитого?

«Отличная идея» — подумал я и выковырял наушник.

Ну а раз уж я напрочь лишился брезгливости, да и отчасти породнился с безголовым стрелком кровью, то чужая ушная сера и близко не казалась проблемой. Для вида потёр наушник об изрешечённую куртку и сунул себе в ухо.

Из динамика рвался треск помех. Так мне показалось сразу, но после я узнал в нём звуки выстрелов. Где-то разворачивалась перестрелка. Я всё ещё слишком хреново себя чувствовал, чтобы в полной мере взбеситься, хоть и понимал — по какой-то причине у некоторых участников нашлись скрытные наушники. Судя по всему, они могли переговариваться. Признаться, такая новость способна повергнуть в шок или, скорее — ярость. Узнай я это, когда мог твёрдо стоять на ногах — снёс бы в гневе пару стен, а то и сам бы кинулся искать прибарахлённых одарённых.

— Косолапый утих, — вдруг послышалось из динамика. — Значит и его уделал…

— Ага! — ворвался в эфир запыхавшийся голос, грохот перестрелки зазвучал ещё отчётливее. — Можешь подскочить на 4Б, меня тут уродец какой-то с УЗИ прижал!

— Смеёшься? — спокойно продолжил первый. — Ни ты подохнешь первым, так я подохну. А вот если пацана грохнуть, админы могут и выходной билет подарить…

— Я помогу! — прорычал сквозь звуки выстрелов второй. По голосу было слышно, что он ранен, причём ранен серьёзно.

— По тебе с минуты на минуту сирена прозвучит. Так что я за пацаном пойду. Он косолапого параллельно лабы в одном из кабинетов утихомирил, но тот успел пару раз пальнуть, значит пацан ранен. Главное, чтобы далеко не слинял.

— Хватит эфир засирать, мудачьё! — затрещало у меня в ухе так, что я аж сощурился. — Иди за ним, по-резкому! Он всё ещё там! Лежит в полоток смотрит! Чуть стену в операторской не проломил! Реще, давай! Получишь выходной билет! И это… он нас слышит.

— Понял.

Через тридцать секунд динамик замолк навсегда, но прежде я с содроганием слушал тяжелые шаги одарённого. Вряд ли кто-то из них всерьёз рассчитывал выиграть Королевскую битву у Золотого, а тут представилась настоящая возможность. Он забыл о безопасности, скрытности и осторожности. Мчался по коридорам, будто опаздывающий на урок школьник.

Я надеялся, что кто-то перехватит его. Ждал автоматную очередь, которая прервёт его бег, но так и не дождался. Сперва вырубился наушник, а через минуту я услышал грохот башмаков совсем неподалёку…

На вскидку я посчитал, сколько времени у меня осталось. Грохот башмаков доносился не от лестницы, а откуда-то слева, звучал тихо и почти неуловимо. Не будь у меня развитого восприятия, почуял бы его только через полминуты, значит здесь он появится секунд через сорок.

Вставать не спешил, потому как думать об этом было легче, чем сделать. Мало-помалу материя разбиралась со своими проблемами, открыла почти все карантинные зоны и жадно присосалась к потокам энергии, которые я направил, выпив последнее зелье. Я рассчитывал, что она с секунды на секунду очухается и восстановит меня, но на деле она получила ещё больший удар.

Повреждений оказалось слишком много — осколки от взрыва гранаты и сотни дробинок. Прежде материя выбирала наиболее тяжелые ранения и в первую очередь направляла энергию на их восстановление. Теперешнее положение выглядело неоднозначно. Особо выделяющихся ранений не было, вместо этого я имел испещрённое, будто дуршлаг, тело с сотнями железных хреновин, что застряли внутри. Попытавшись приподняться на локтях, я ещё подумал — что, если моя слабость связана не с общим истощением, а я банально стал раза в три тяжелее от всего того металлолома, что застрял внутри? В итоге, вместо того чтобы локализовать отдельные критические повреждения и разово улучшить моё состояние, материя распылилась почти на все дырочки, порезы и царапины сразу. Оно, вроде, и неплохо — обновиться одним махом — вот только времени это займёт много больше, чем сорок секунд.

Кровь убитого затопила волосы и въелась в затылок. Похоже, в разгаре драки напрочь отключились ненужные чувства, а сейчас возвращались. Я почувствовал приторную и тошнотворную вонь пороха, крови, пота и мертвечины. Понимаю, что погибший всего через пару минут после своей кончины не может пахнуть трупом, и догадываюсь, что, вероятно, это запах мёртвой материи. Естество поселилось в теле и всячески ему помогало, тащило едва ли не за уши, но сердце остановилось, и отключился мозг. Естество не намерено оставаться в погибшем теле, оно покидает его и… ищет другое пристанище? Возможно…

Прошло пятнадцать секунд. Он всё ещё бежит, значит расчёты оказались верными. Меньше чем через полминуты будет на месте, и что мы ему противопоставим? Этот вопрос я задал материи, которая металась между сотнями дырочек, останавливая кровотечения и наращивая плоть. Я ведь руку с трудом могу поднять. Какие у нас ауты? Притвориться мёртвым? Сомневаюсь, что этот чудак, который прёт через весь лабиринт, гремя ботинками, отличит мою кровь от крови лежащего рядом, ведь лужа погребла нас обоих. Если прикрыть глаза, а лучше — закатить их, да в добавок раскорячиться как следует, можно сойти за образцовый трупак. Вот только этому болвану подскажет сирена. Лабиринт напичкан камерами и датчиками, которые за полусекунды со стопроцентной точностью отличат остывающего мертвеца от раскоряченного клоуна в чужой красной луже.

В голове промелькнули слова из наушника. Жаль, но его отключили и уже не включат. Мне и так повезло услышать переговоры о себе. Полагаю, оператору не терпелось дать поскорее информацию об подстреленном Сайлоке, потому он и заговорил, не дождавшись пока админ отключит мой микрофон.

Один из хмырей просил помощи. Его прижали с УЗИ в секторе 4Б и ранили, а это означало, что не все участники Каменного лабиринта принесли с собой незаметные микрофоны. Дубль натравил на меня лишь часть одарённых, причём не самых одарённых одарённых. Мысль показалась логичной. Вряд ли Золотой — боец, добившийся головокружительного успеха, известности и уважения, стал бы жертвовать репутацией ради мелких афер толстяка.

Десять секунд. Я не сказал этого вслух, но материя услышала. За выделенную минуту успела залатать часть дырок, а в остальных остановила кровотечение. В следующий миг я почувствовал хлопок в груди. За последние пару месяцев я ощущал их слишком много, чтобы не узнать в нём расширение материи, но там было что-то ещё…

Вторичная характеристика восстановление повышена до — 11;

Общий объём материи увеличен до — 12,90 относительных единиц.

Повинуясь любопытству, я заглянул внутрь. Прежде таких фокусов моя материя не выкидывала. Её ход показался мне не просто изящным, а чуть ли не гениальным. Хочешь сказать, что весь этот прикол с одновременным и неэффективным заживлением сотен ран был твоим планом? Да ладно?!

Материя намеренно распределила силы на все повреждения, чтобы создать новую вторичную связь, которой воспользовалась, как резервный бак энергии. Новые связи рождались наполненными и заряженными. На этом материя и сыграла. Получила резкую прибавку энергии и выкинула её в тело. Это походило на укол адреналина прямо в сердце, но в разы круче. Я и сам не заметил, как оказался на ногах.

Грохот башмаков сперва замедлился, а затем прекратился. Я улыбнулся в камеру. Оператор сообщил одарённому в коридоре, что я очухался, и тот быстро поумерил свой пыл.

Сложно сказать на сколько хватит запаса энергии, ведь тело-то по-прежнему походило на изодранный шмат мяса, а значит как можно быстрее нужно решить, что делать дальше. Поле того как я вспомнил ещё одну фразу оператора, желание сражаться поубавилось. Он обмолвился, что я чуть не проломил стену. Я повернул голову и посмотрел на отпечаток головы в замятом гипсокартоне. Дубль посчитал, что может нарушить правила? Тогда почему их не могу нарушить я?