— О! Ты же тот придурок из зала-советов?! — воскликнул Ган. — Странно, что ты ещё жив!

— Прикончить его?! — спросил Исилас, доставая из ножен клинок.

— Не нужно! — Ган вытянул в его сторону руку и перешёл на шепот. — Напомни мне убить негожего, когда мы приплывём за детьми в следующий раз!

Ган засмеялся и, скорчив дружелюбную улыбку, помахал Акроте. Его заговорщицкий смех поддержал Исилас и остальные воины.

— В следующий раз мы привезём с клетками два корабля, — сказал Ган, глядя мне в глаза. — И заберём не только мальчиков!

— Следующего раза не будет! — ответил я и бросил Гану серебряную фигурку змеи Ратхари. — Лови!

Примитивный трюк на проверку реакции, который когда-то провернул со мной Гойнус, я повторил с Ганом. Если бы я метнул в него браслет-ловушку, как бросают кинжал или ядовитый дротик, то торговец прижался бы к борту или спрятался за спиной Исилиса. Но я лишь легонько подкинул его в воздух, и Ган на автомате протянул руку. Я поймал Гана, на том, что он поймал браслет.

Был ли я уверен, что браслет сработает? Ни капельки. Всё это время серебряная штукенция пролежала у меня в рюкзаке без движения, и я не разу не видел, чтобы светились её глаза. Но она сработала. Ган дёрнулся, когда металлическая фигурка ожила, торговец попытался выбросить её за борт, но она обвилась вокруг кисти.

Корабль уносило течением, а торговец с выпученными глазами смотрел — то на меня, то на браслет. В его глазах поселились страх и непонимание…

Жители Хандо пошли обратно в деревню. Их не волновал спрыгнувший в воду негожий, этот придурок за последние два дня начудил столько, что удивляться было нечему. Лишь одна Акрота осталась на берегу. Она ещё долго сверлила меня взглядом и хмурила брови, прежде чем уйти.

Дождавшись, когда жрица скроется в лесу, я рухнул в воду. Левая рука горела огнём и болела. Сняв с себя куртку, я увидел, как чёрная кожа с предплечья заползает на локоть и расползается дальше ворсинками, похожими на корни. Я прочитал надпись:

Вы использовали ловушку-браслет Ратхари.

Уровень тёмной энергии повышен до 50.

Тёмная энергия 0/50.

Боль прошла секунд через двадцать, я выполз из воды и внимательно осмотрел руку. Страшно было не столько от того, что чернота расползается по руке, сколько от изменения кожи на предплечье. Она будто покрылась наростом. И этот нарост бороздили жилы, отдалённо похожие на вены, только вместо крови в них бежала тёмная энергия — магический кисель с вкраплениями светящихся звёзд.

Уровень тёмной энергии увеличился до пятидесяти единиц, но понять это можно было не только по полоске состояния, но и просто, посмотрев на руку. Она изменилась. В моём предплечье не осталось почти ничего человеческого. Я использовал артефакт, созданный Ратхари, и позволил тёмной энергии захватить ещё один кусочек моего тела. Если так пойдёт дальше, то я закончу, как те зомби, несущие службу Треулу на Проклятом утёсе.

Возвращаясь в Хандо, я размышлял — стоило ли использовать браслет — и пришёл к выводу, что стоило. Даже если бы я знал заранее, что использование артефакта сильнее зачернит руку, то всё равно подарил бы его Гану. Ублюдок заслужил. Я сделал всё, что было в моих силах, и, надеялся, что смогу спать спокойно.

Удивительно, но жизнь в деревне вернулась на круги своя в течение пары часов: пастухи погнали животину на пастбище, кузнец растопил печь, а жрица собрала совещание с охранниками. Отточенные механизмы вновь закрутились, и я почувствовал себя в Хандо ненужным.

…….

— Помоги мне!

Уставшая после изнурительного рабочего дня, жрица смотрела на меня безразлично. В зале-совещаний горели две керосиновые лампы и пахло табаком, под потолком летала жирная муха.

— Как?

— Как мне получить имя?! — я постучал пальцем по лбу.

— Откуда я знаю?!

— Кто ещё может знать, если не ты?!

— Отра, всемогущая…, - пробубнила Акрота. — Я не знаю ни одного негожего, который получил бы имя. Я, вообще, не знаю ни одного негожего!

— Что на счёт заданий Отры?!

— О чём ты?!

— Ты же видишь надписи?! — я помахал рукой у неё над головой. — Очистить Медную пещеру от маугов — это было дополнительным заданием, а что такое задания Отры?!

— Я не знаю, — Акрота пожала плечами.

— Как это?!

— Я ни разу не получала задания Отры, — она опустила глаза. — Ни я, ни мой покойный отец, который тоже был жрецом.

— Вот как? — я почесал затылок. — Неожиданно.

— Жрецы умеют управлять Митрой, но задания Отры — это нечто большее. Иногда мать всего живого разговаривает с людьми, но такое происходит редко. Отец говорил, что многие жрецы умирают, так и не услышав её голос.

— Она даст мне имя, если я выполню её задание?

— Скорее, она даст мне крылья, чем задание — негожему! — Акрота размяла шею и убрала с лица локон волос. — Извини. Откуда мне знать?

— Ладно, — я поёрзал на стуле. — Но, должно же быть хоть что-то?

— В смысле?

— Есть способы с ней поговорить? Если Отра не хочет разговаривать со жрецом, то как жрецу достучаться до неё?

— Не знаю, — она встала из-за стола. — Попробуй поговорить с Дарпинусом — это наш главный травник. Когда-то давно они ходили с моим отцом к озеру Костров.

— Где живёт этот Дарпинус?

— Спроси у Мина, — улыбнулась Акрота и выпроводила меня из зала-совещаний.

…….

Улыбка жрицы показалась мне странной. А ещё я вспомнил, как Мин бредил, когда его вырубил Денам. Он произнёс имя Дарпинус (оно звучит слишком необычно, чтобы его не запомнить), и он просил у него прощения.

— Не думаю, что это хорошая идея! — отставив банку с сушенными стрекозами, ответил Мин. — Может лучше выпьем?

— Мы не будем пить! — ответил я и всмотрелся в его глаза — Ты боишься к нему идти?

— Нет, конечно! — травник снова подвинул к себе банку и начал перебирать стрекоз.

— Тогда почему, ты просил у Дарпинуса прощение, когда я тащил тебя полумёртвого в амбар?

— Я?! — он ткнул себя пальцем в грудь. — Не помню такого.

— Мин? — я улыбнулся и потрещал косточками кулаков. — Мы всё равно пойдём к Дарпинусу.

— Почему это? — травник высыпал на стол сушёных стрекоз и начал по одной закидывать обратно в банку. — У меня сейчас очень много дел. Давай завтра?!

— Нет, — я улыбнулся и сделал шаг вперёд. — Рассказывай!

— Ой! Да нечего там рассказывать! — Мин махнул рукой. — Пустяк. Я случайно разбил одну банку, вот он и разозлился!

— Он разозлился и перестал тебя обучать из-за одной банки?

— Да, всё было именно так! Ты просто не знаешь Дариуса, он — очень непростой учитель!

— Ну, тогда, пошли?! — я показал на дверь.

— Ага, — глазки Мина забегали. — Но всё же я немного выпью!

…….

Дарпинус жил за пределами деревни, но неподалёку. Лет двадцать назад он перенёс свой дом в лес, чтобы местные не отвлекали его от работы. У травника не было друзей, и он ни с кем не общался, а с деревней Дарпинус вёл чисто деловые отношения — они его кормили, он их лечил.

Мы ещё не вышли за ворота, а Мин уже нашёл три причины, чтобы вернуться обратно. И если утечка слезоточивого порошка из подвала и открытая банка со стрекозами — звучали, как нормальные причины, то в последний раз он предлагал мне вернуться домой, просто чтобы ещё немного выпить. За ворота я тащил его под руку.

Дом травника я представлял покосившейся халупой и был неслабо удивлён, когда увидел два ухоженных строения из качественных брёвен и досок. Мин сказал, что в одном доме Дарпинус живёт, а во втором — работает. И он не сомневался, что искать Дарпинуса нужно там, где гремят склянки и что-то шипит. Я постучал в дверь лаборатории, но никто не ответил. Тогда я постучал сильнее и настойчивее. Тишина.

— Ну всё понятно! — Мин развернулся, собираясь уходить. — Наверно, он занят. Зайдём в другой раз!

— Ага, щаз! — я схватил травника за руку и распахнул дверь.