Идея казалась настолько странной, что даже описывая эффект зелья самому себе, я вздрагивал от напряжения и холода. Выглядело примерно так.

Зелье мышечной стимуляции на основе собственных мутировавших клеток попадёт в тело, а оттуда — в материю. Там химический код препарата перевоплотится в энергетический код и запустит реакцию на различных звеньях. Если не углубляться в алхимические дебри, то зелье посредством материи скомандует мозгу — пошевелить ногами. Звучит примитивно, но примерно так оно и есть.

Задействовав генетическую память, материя активирует те мозговые участки, которые отвечают за движения ступней, пальцев на ногах, коленей и бедер. Вместе с тем у себя в мозгу я подменю знания об отсутствии ног на их катастрофические повреждения. Обману, сказав, что внизу болтаются раздробленные в кашу кожаные мешки. Иначе заставить материю и мозг работать с несуществующими частями тела было невозможно.

Последний и самый опасный компонент зелья — мутировавшие клетки восстановления. За основу я взял нейтральные клетки, которые используются в лечебных зельях или мазях. Обычно они замещают собой плоть в ранах или трещины в костях. Восстанавливают сосуды или приносят себя в жертву, чтобы убить другие зараженные клетки. Восстановительные клетки — это самые безопасные химические элементы, которые нейтрализуют сами себя, если в них нету надобности. Так вот я скрестил их с разрушающими клетками и превратил в лекарей-маньяков. Эти клетки готовы пойти на все, лишь бы излечить ноги. Даже если для этого им потребуется уничтожить препятствия на своем пути.

Через десять секунд после приема зелья рубцы на культяпках раскрылись и начали кровоточить. На долю секунды я пожалел о том, что Саше пришлось на это смотреть, а в следующий миг мысли утонули в болевом наводнении. От боли я сломал шприц и едва не раздавил часы. Сжал зубы и выпучил глаза. Попытался выровнять дыхание, но сердце ускорялось, а мир вокруг временами темнел, как будто держал меня на грани потери сознания.

По привычке я отдал приказ материи — блокировать боль, но фокус ожидаемо не сработал. Разве я не сам обманул мозг и материю? Заставил их верить в изувеченные ноги? Именно. И теперь, сползая на пол под скрежет собственных зубов, я чувствовал боль в ногах, которых у меня не было. В тоже время из культяпок на пол брызгала кровь, и внутри что-то шевелилось, как будто наружу рвались черви. То и были мутировавшие восстановители, которые сломя голову неслись к поврежденным ногам, разрушая преграду из плоти на своем пути.

Справа от меня на полу валялся ещё одни шприц с анестезией. Я мог ввести эту штуку и отключиться на пять часов. Но не спешил, потому что эксперименты на плоти мертвеца показали нестабильность процесса. Невзирая на боль, я должен был перераспределять энергию материи и постоянно притуплять её попытки затормозить мутировавших восстановителей.

Процесс шел, и я видел изменения. Плоть восстановилась на несколько миллиметров. Саша прыгала вокруг, кричала и лезла с вопросами. Я её не слушал. Кровоточащие ноги и бурлящие в них микроорганизмы — это входило в часть плана.

Таймер показал, что прошло полторы минуты. Я убедился, что всё идет по плану и поднял с пола анестезию. Приготовился отправиться в небытие, но прежде, пересилив боль, посмотрел на Сашу и мысленно произнес:

«Всё в порядке».

«Что бл*ть?! В порядке?!»

Воткнул шприц с анестезией в бок и прикоснулся подушечкой пальца к поршню. Осталось вдавить его, и через пять часов я очнусь с новенькими… Секунду! Что-то скрутило в животе. Перестал видеть левый глаз. Что происходит? Остановились легкие. С ними было всё в порядке, но те будто забыли для чего предназначены. Пропал слух, оставив после себя непроходимый звон в ушах. Язык прилип к верхнему небу.

Заглянув в материю, я увидел энергетическую анархию. Похоже, одни энергетические потоки вскрыли мой обман с ногами, а другие продолжали верить. Внутри установилось беззаконие, и теперь каждый сам за себя решал, как ему поступить. Материя насиловала мозг. Беспорядочно отключала чувства и паниковала, понимая, что вытащить нас из этого крутого пике уже не выйдет.

«Коли!» — подумал я и потерял сознание.

… … …

Я представлял, как приду в сознание. Очнусь в кровати и попробую перевернуться на бок, но почувствую сопротивление ниже пояса. Зелье должно было воссоздать мои ноги, но едва ли они послушались бы меня сразу. Пришлось бы навести коке какие-настройки в материи, разморозить участки мозга, которые отвечали за управление конечностями, ну и, конечно же, разобрать ошибки, которые я искусственно создал внутри себя, чтобы всё это провернуть.

К несчастью, моим планам не суждено было сбыться. Я очнулся, откинул одеяло и увидел забинтованные культяпки. Прокрутил в голове последние воспоминания. Вспомнил, что приказал Саше вколоть антидот. Она меня услышала и сделала то, что должна была сделать. Иначе я бы не очнулся.

Осмотревшись, я понял, что лежу в одной из комнат на втором этаже. Непривычно свежий воздух, чистый пол, целые обои и аккуратно расставленная мебель. Почему-то это напомнило мне больничную палату. Скорее всего, я ощутил некий культурный шок, после того как меня перетащили из моей адской лаборатории в обычную комнату.

На тумбочке, что стояла рядом, завибрировал телефон. Звонил Диар. Я нажал кнопку «игнорировать», дождался пока вызов закончится и увидел, что количество пропущенных от него перевалило за десятку.

— Оклемался?! — В комнату заглянул Пит. — Попросить у Башмака кандалы или предпочитаешь транквилизаторы?

— А?! — Я приподнялся.

— Судя по всему у тебя крышняк совсем отъехал, — Пит вошел. — Вот я и думаю, как тебя лучше усмирить: заковать в кандалы и ставить очищающие клизмы или накачать транквилизаторами и подтирать капающие слюни? Тебе как лучше?

— Кандалы будут надежнее. Во мне сейчас столько химического говна плавает, что я запросто подберу в своей крови что-нибудь, чтобы нейтрализовать транквилизаторы.

— Ясно, — Пит кивнул. — Значит оденем тебя в смирительную рубашку.

— Отлично! — Я улыбнулся.

— Вот ты смеешься, а Башмак на полном серьезе это предложил. Не удивлюсь, если он уже и смастерил там чего-нибудь. Ты как?

— Ног не чувствую.

Пит улыбнулся и сел на стул:

— Будем считать, что в порядке. Остались идеи?

— Нет, — я помотал головой.

— Ну и хорошо… в смысле хреново, а хорошо, что… Короче, мы выбросили всё из твоей лаборатории. Надеюсь у тебя не было там важных записей на обоях или чудо-заначки в какой-нибудь колбе. Сохранили то, что выглядело более или менее ценным, в том числе остатки зелья преломления, остальное — на помойке. Сможешь сходить туда и подраться за свое добро с местными бомжами, как только встанешь на ноги.

— Хм, — теперь улыбнулся я.

— Прости, я бы с удовольствием дал тебе время отдохнуть и прийти в себя, но хренов Диар сходит с ума. Звонит мне каждые полчаса и требует с тобой поговорить.

— О чем? — Я скривился от колющей боли в виске. — Поговорим на заседании его величества, которое состоится послезавтра.

— Я ему тоже самое сказал, но он…, — Пит замолчал, услышав звук автомобильного сигнала.

Подошел к окну и выглянул на улицу:

— Опа! Он здесь!

— Да ладно?!

— Помнишь, я говорил, что бабки Хана не дадут Диару покоя? Готов спорить, он приехал именно за этим, — Пит вытащил из шкафа чистые шмотки и кинул на кровать. — Оденься и собери мозги в кучу, а я пока впарю ему чашку кофе или чего-нибудь покрепче.

… … …

Даже находясь в суперхреновом состоянии после выхода из искусственной комы, я мог себе позволить заполнить все звенья восприятия энергией. На стадии познания общий объем энергии увеличился в разы. И если раньше какое-то действие казалось мне непозволительно затратным по энергии, то сейчас я мог смело расходовать её на всё подряд. По-настоящему затратными оставались игры с алхимией, восстановление после огнестрельных ранений и эксперименты над собственным телом. Все остальное — бытовые расходы, на которые можно было не обращать внимание.