— Прямо сейчас работаю над этим, — ответил Кумар.
— Хорошо, — ответил я и посмотрел на Питона. — Пит, ты все свои премиальные в спасение Битников влил?
— Деньги — бумага, — ответил он, но в его голосе я расслышал нотки грусти.
— Понятно. Подумаем, что можно с этим сделать. В целом всё понятно. Шевелимся, изображаем активность, даже там, где она не особа уместна. Как я уже сказал, нам нужно показать видимость, что Битники вновь расцветают. Впрочем, так оно и будет… если переживём ближайшую неделю.
… … …
После подрыва машины Хана прошло чуть меньше суток. Обстановка была хоть и немного пугающей, но тихой. Я расхаживал вдоль окна своей новой квартиры на предпоследнем этаже и поглядывал на мрачный и отчасти разрушенный город, на всём теле которого было только одно яркое пятно — Игровой район. И вроде бы здорово: мерцающие высеки, фонари, бьющие в небо прожекторы, вот только на общем фоне серости, он походил на украшенную новогоднюю елку, которую выбросили на помойку.
В руке я крутил телефон и переваривал услышанное от Щепы. Этим утром я позвонил ему снова. Хотел бы сказать, что мы сдружились. Нутром я чувствовал, что Хан для Щепы — огромная заноза в заднице, которая не хочет играть по общим правилам. По идее мы должны были быть со Щепой на одной стороне, но это было не так.
Щепа — скрытный и загадочный тип, для которого единственный союзник — прибыль. Я не ждал от него поддержки, но позвонил ещё раз, чтобы пожаловаться на Хана, который первый начал.
Парни Питона, сменяя друг друга, просидели в наблюдении двенадцать часов. За это время на территории поместья не показался ни один человек, ни в одном окне не загорелся свет. На раздробленных ступеньках по-прежнему валялась искорёженная машина, а рассмотреть что-либо внутри не представлялось возможным. Информацию они передавали каждый час, и с каждым следующим часом зарождалась маленькая надежда: «а что, если Хан умер?». Что, если взрыв застал его врасплох, а адское пламя сожгло дотла прежде, чем он успел защититься? Мысли эти были слишком сладкими, чтобы оказаться правдой.
Ближе к обеду парни отзвонились и сказали, что в гости к Хану приехал Щепа. Дверь в поместье открылась, и старик Кахар проводил его внутрь. Они будут говорить, и от этого разговора будет зависеть моя судьба.
… … …
Наслаждаясь мягкостью кожаного сидения, Щепа смотрел в окно и думал. Днем ранее он безмерно обрадовался, посчитав, что Хан погиб, а затем в горло набилась горечь — старик выжил. Конечно, он выжил. Если бы так просто можно было убить того, кто терроризирует весь город, Щепа давным-давно сделал бы это сам. Так это не работает. Жаль.
В последние годы отношения Щепы с Ханом изменились, а если сказать точнее — они стали похожи хоть на какие-то отношения. Ещё два года назад Хан не воспринимал Щепу всерьёз. Шпынял его, унижал и выдавал распоряжения, будто прикормленной шестёрке. Мало приятного. Но если посмотреть с другой стороны: именно презрительное отношение к Щепе и позволило Псам потихоньку забраться на вершину управления. Фактически Щепа и его Псы — закон в Стольном. Закон, который никто не осмеливается нарушить. Почти никто…
Год назад всё изменилось. Хотел Хан того или нет, но со Щепой и его людьми пришлось считаться. Не поэтому ли Хан позвонил ему и попросил приехать?
Будь у Щепы возможность, он отказал бы Хану. Но как тут откажешь? Ты не можешь не приехать по зову Хана. Хан, он же — престарелый беспредельщик. Одарённые всех влиятельных братств давно поняли, что если соблюдать правила и не воевать хотя бы между собой, то жизнь становится лучше. Прибыль увеличивается в десятки и сотни раз. И только Хан с заевшей ещё двести лет назад пластинкой живёт по своим понятиям и идеям. Сдох бы этот старикашка — всем стало бы только лучше.
Привыкший полагаться на не случай, а на самого себя, Щепа ехал к Хану с охраной. Шесть лучших бойцов из Псарни. Одарённые с бордовыми и коричневыми материями, двое из которых перешли на стадию Познания. Охрана ехала второй машиной на микроавтобусе. Щепа представлял о чём пойдёт разговор, но не собирался потакать Хану. Он решил говорить с позиции силы, и натасканные Псы должны были в этом помочь.
— Ты чего столько щенков с собой притащил?! — Спросил Хан с прищуром поглядывая на отряд, выстроившийся за спиной у Щепы.
— Мы собирались по другим делам, когда ты позвонил, — и глазом не моргнув, соврал Щепа.
Щепа и его люди стояли возле входа, а Хан с Кахаром — в глубине зала. Их разделял каменный постамент, на котором обычно Хан проводил свои воскрешения или глубокие вмешательства в материи. Как и всегда в зале было тускло. Чуть хуже дышалось из-за энергетических барьеров и постоянного энергетического поля, которое поддерживалось постоянной работой Хана. По периметру огромного зала, размером с теннисный корт, горели всего шесть светильников. Причём то был свет исключительно энергетической природы. Подделку Хан в своём обители не терпел. Дешёвкой, подделкой и синтетической заменой оригиналу он считал электричество, отопление и другие виды энергии, придуманные человеком.
— Этот малец не просто сунулся туда, куда не следует, — прошипел Хан, — он накликал беду на всех своих близких. Когда ты притащишь его ко мне, я разберу его материю на винтики, вытащу воспоминания и разложу по полочкам. Найду всех, кто был с ним заодно, и буду рвать и калечить прямо у него на глазах. И только когда умрёт последний важный для него человек, очередь дойдёт до него.
— Об этом…, — голос Щепы немного утих, но затем он сделал шаг вперёд и продолжил уверенно. — Об это я хотел поговорить.
— Даже не думай! — Сморщился Хан, и его верхняя губа отъехала к носу, обнажая желтые зубы.
— У Сайлока есть доказательства, что Дуг напал на него первым. Псы вынуждены посчитать это допустимой самообороной…
— Я сказал, даже не думай!
— Прости, Хан, но мы это уже обсуждали, — Щепа сделал ещё один шаг к центру зала, а вместе с ним подтянулись Псы. — Нарушение правил о ненападении между Братствами приведёт к анархии! Если мы закроем на это глаза один раз, то придётся закрыть и второй, а где второй, там и третий. Мы хотим построить новый мир. Мир, во главе которого стоят одарённые. Но не те одарённые, которые убивают друг друга, а одарённые, живущие по правилам.
— Утихни! — Хан показал пальцем в Щепу, а после ткнул себе под ноги. — Мелкий засранец должен стоять тут к вечеру завтрашнего дня! И я поручаю это лично тебе, Щепа! А после того, как я поковыряюсь в нём, ты приведёшь сюда всех тех, кто ему близок. Повторяю в третий раз! Даже не думай впаривать мне своё дерьмо про правила и мир! Пока Хан жив, единственное и главное правило в Стольном — желание Хана!
Щепа промолчал. Он выдержал тяжелый взгляд Хана, затем украдкой посмотрел на своих людей и сделал ещё один шаг к центру зала:
— Прости, Хан, но больше я тебе не подчиняюсь. Хочешь ты этого или нет, но тебе придётся признать, что твоё время ушло. Правила, установленные в Стольном Псами, касаются каждого члена Братства, а значит они касаются и тебя. Если ты нападёшь на Битников без причины, все Братства Стольного получат заказ на твою голову.
… … …
Хан не боялся, но чувствовал себя неловко. Многие годы ему беспрекословно подчинялись и его боялись. Вместе с покорёженной машиной и сожженным водителем взрыв сорвал с Хана оболочку неприкосновенности. Взрыв, вспышка, осколки, бушующее пламя и смятый кузов машины напомнили Хану о его смертности. Разумеется, он не умер бы. Не после такого жалкого покушения. Однако случившееся опустило его с небес на землю. Напомнило, что он не вечен.
Нет, Хан не испугался, и даже наоборот — разозлился ещё больше. И всё же, у него не было желания гоняться за мелким засранцем по всему Стольному или ещё дальше. Хан слишком стар для этого. Поэтому ему понадобился Щепа. У хозяина Псарни предостаточно голов, которые сделают для Хану ту работу, которую обычно делал Дуг. Ко всему прочему дать поручение Щепе — отличный повод, чтобы напомнить, где его место.
