Григория XII покинул он лишь для отбывания на Пизанском соборе своих обязанностей. В то время пак ветвь Колоннезов Палестринских была привержена королю Владиславу, отличалась линия Генаццанская демократическими тенденциями; братья Оддо, Иордан и Ренция немедленно после смерти Бонифация IX выказали себя борцами за свободу Рима. Обе ветви достигли большого могущества со времени мира 1410 г., по которому ленными дарственными Иоанна ХХIII умножились имении Колонн. Ибо этот папа искал заручиться дружбой этого все еще по-прежнему влиятельного рода. Колонны были весьма многим обязаны этому самому папе, преемником которого приходилось быть Мартину V. и он же сделал кардинала Оддо ректором патримониума Сполето и Умбрии. Оддо и оставался верным его сторонником и был также одним из первых среди итальянских кардиналов, последовавших за ним после бегству его из Констанца. Одаренный мудрым разумам, Красиной внешностью, кротким характером и благородными манерами, снискал он себе примиряющим своим образом действий на соборе любовь как Сигизмунда, так и прелатов. Каждая отдельная нация претендовала на конклаве на выбор своего папы. Одна лишь оппозиция немцев и англичан соединившихся с итальянцами, заставила уступить и других, и благодаря этому Оддо был выбран единогласно. Боязнь избрания французского паны доставила неожиданную победу Риму, и, может статься, поныне приходится человечеству расплачиваться за неизбрание на Констанцском соборе германского и реформофильского паны, как во времена Генриха III. Личность Оддо была обаятельна. Изрекли приговор, что один лишь этот благородный римлянин совмещает все качества, при которых вселенский папа способен снова с достоинством являться представителем вселенской церкви. Царственный Колонна был действительно на это способен, но как римлянин немедленно же восстановил и римское папство. Было уже само по себе счастье и неисчислимое преимущество для него, что после ужасного этого раскола он мог явиться ангелом мира, на которого отныне должны были быть устремлены надежды рода человеческого. Коронация Мартина V состоялась 21 ноября 1417 г. в Констанцском соборе в присутствии короля Сигизмунда и тысяч представителей Европы. Это было торжество, величественнее которого не переживал никогда ни один папа. Оно вознесло папство из глубокого его упадка на новую высоту и показало миру, что оно настолько (охраняло еще ореол в мистической вере народов, чтобы, хотя и с более слабым сиянием, но восстановить потухший свой нимб.
3. Состояние дел в Риме. – Изолани и неаполитанцы. – Браччио де Монтоне. – Он становится синьором Перуджии и других городов церковной области. – Падение Павла Орсини. – Браччио идет на Рим. – Римляне принимают его и дают ему синьорию. – Браччио, 70-дневиый властитель Рима, 1417 г. – Сфорца прогоняет его и вступает в Рим. – Мартин и Иоанна II. – Финал Констанцского собора. – Иоанн Гус. – Поездка Мартина V в Италию. – Въезд его в Милан и Флоренцию. – Конец Бальтазара Коссы. – Договор Мартина с Иоанной II. – Договор с Браччио. – Болонья изъявляет покорность церкви. – Мартин V вступает 29 сентября 1420 г. в Рим
В то время как столь важные события происходили в далеком Констанце, Рим пребывал в заброшенности, предметом лишь властолюбия всех тех, кто мог там приобрести вес силой меча. Коллегия кардиналов самым неудовлетворительным образом правила городом и церковной областью с собора, между тем как духовным и светским викарием в Риме был Иаков Изолани. Он 6 октября 1415 г. сделал Ричарда Алидоти из Имолы сенатором. Еще держался замок Ангела именем королевы Иоанны, и завоевавшие 3 августа Ponte Molle римляне не в силах были завладеть этим замком. В городе существовала неаполитанская партия, из чего порождаемы были значительные смуты и политические процессы. 7 октября казнен был один из почетнейших граждан, Лелло Капоччи. В это время вступила Иоанна в брак с Иаковом Бурбоном, графом маркским, из королевского дома Франции. Принц этот тотчас захватил государственную власть, устранил супругу от правления, вверг прежнего защитника ее Сфорцу в темницу, освободил из нее Павла Орсини и командировал его в ноябре в Рим восстановлять там неаполитанское влияние.
Изолани был слишком слаб для сопротивления. Было заключено соглашение, по которому осада замка Ангела была снята. Замок продолжал быть точкой опоры неаполитанского могущества в Риме, в котором, таким образом, установились две власти, одна рядом с другой. Так оставались дела в неопределенном положении, пока не появился перед стенами новый претендент. Это был смелый предводитель банды, Браччио, бывший на службе у Иоанна XXIII, и тогда уже, наряду с Сфорцой, первый воин своего времени. Он носил вполне заслуженное прозвище Фортебраччио, то есть «Сильная Рука», как некогда норманн Вильгельм прозван был «Железной Рукой». Он был графом Монтоне, отцовского замка под Перуджией, служил прежде всего под начальством Барбиано, отличился в экспедиции Анжу против Рима и Неаполя, затем много раз теснил войной родной город свой Перуджию, откуда был изгнан, и военными подвигами заявил себя в Цезене и перед Болоньей. 5 января 1416 г. в силу низложения Иоанна XXIII Болонья снова воспряла и объявила себя свободной республикой. Браччио, в качестве папского наемного капитана, стоявшего поблизости, заключил с этим городом договор, по которому согласился удалиться, чтобы искать с войсками своими счастья в другом месте. Он стремился теперь овладеть Перуджией. Город этот призвал на помощь Карла Малатесту из Римини и Павла Орсини. Но первый разбит был наголову и даже взят в плен, после чего победитель совершил 19 июля въезд свой в Перуджию и принял на себя ее синьорию. Тут подошел Павел. Его убили субалтери – вожди Браччио, Тарталия и Лодовико Колонна 5 января при Колле Фиорито, и так пал от шпаги Колонны знаменитый этот Орсини, в течение многих лет игравший столь вескую роль в истории Рима.
После таких побед открылась перед отважным Браччио блестящая карьера. Орвието, Тоди, Нарни, Терни, Спелло, Риэти приняли его в синьоры, и сам план завоевания Рима не мог уже более казаться для него чересчур величавым. Беспредельная анархия Италии ободряла предводителей банд к извлечению из нее пользы. После опытов, произведенных к основанию государств иноземными вождями вольных хищнических банд, итальянские кондотьеры с лучшим успехом продолжали это дело. Наиславнейшими из них были Браччио де Монтоне и Сфорца д’Аттендоло. Оба – основатели новейшего итальянского военного искусства, оба равно великие в ратном деле, но не в фортуне. Невозможно отказать в удивлении мужественным характером и неустрашимой деятельностью этих людей.
Успехи Браччио, капитан которого граф Тарталия приближался к Риму, вызвали в оном глубокую удрученность. 26 августа 1416 г. назначил парламент трех губернаторов обороны города под председательством сенатора Иоанна Алидози. Все в городе было шатко и возбуждено; была партия за Браччио; заговоры составлялись, раскрывались и карались; 11 декабря пала голова маститого Иоанна Ченчи, занимавшего почетное положение в Риме со времени недолгой бытности своей сенатором и капитаном народа. Он был заманен в Капитолий и тaм без процесса, без ведома консерваторов и капитанов кварталов обезглавлен. Едва это совершилось, как выехал кардинал Изолани из резиденции своей, S.-Lorenzo in Damaso, на Капитолий при клипах «Да здравствует церковь!» Ежедневно почти происходили казни; они лишь минутно устрашали Рим, ибо в эту эпоху мятежных и ежеминутно сменяющихся народных правлений во всех городах ничто не было обычнее подобных экзекуций на дворах общинных ратуш.
3 июня 1417 г. Браччио после покорения Умбрии и части Сабины и Тусции появился перед Римом. Сперва расположился он станом у Кастель Джубилео, затем 9 нюня вступил в Св. Агнезе за порогами. Кардиналу-легату Изолани, мужественно выехавшему к нему навстречу и вопрошавшему о причинах его прибытия, дал предводитель банды следующий ответ; основание у него с папами общее – страсть властвовать, сверх того он хочет оберегать Рим, пока продолжается вакантность» Святого престола и отсутствие папы. Оборонительные средства римлян были скудны, стены плохо содержаны, единственно способным к сопротивлению был замок Ангела; отрезанный от сообщения город терпел во всем недостаток. Кардинал ободрял граждан, к стойкости, и они клялись не принимать дерзкого перуджница. Но весьма скоро принудил их Браччио принять его и даже с торжественной помпой. Сторонники его в городе, в числе коих находился сам кардинал Петр Стефанески. некогда генерал-викарий Иоанна XV1H, провели в парламенте резолюцию о подчинении крайности и впуске ирага на известных услопиях. 16 нюня поехал кардинал со всеми магистратами в Pora Appia для торжественного приветствования Браччио и для поднесения ему синьории Рима. Вместо мечей римляне несли в руках пальмы и шли с позорным кликом «Да здравствует Браччио!» Затем отважный предводитель банд с войсками своими совершил триумфальный въезд в столицу мира, признавшую его своим властелином. Резиденцию гною избрал он во дворце у Св. Марии на Авентине по бегстве кардинала-легата Изолани и сенатора к неаполитанскому гарнизону и замок Ангела. С глубоким удивлением созерцаем мы при этом печальную превратность пещей и времен. Могущественнейшие короли света осаждали и штурмовали Рим и постоянно бывали отражаемы от стен Аврелиана; из многих императоров, являвшихся с великими армиями для своего коронования, самые лишь немногие дерзали попирать почву самого Рима, все же почти должны были довольствоваться отправлением церемонии этой в Ватикане, причем мужественные граждане с мечами в руках оберегали от них затворенные городские ворота. Неудававшегося усилиям Барбароссы и Фридриха II достиг теперь без единого удара меча за несколько дней предводитель банды. Рим, бывшим неодолимым целые пека, в течение десяти лет трижды был покоряем без труда. Падение его под мечом Фортебраччио закрепило гибель республиканского духа, обеспечивавшего почетную независимость римлянам в Средние века. В равном упадке находился этот дух и в прочих городах. Милан был теперь герцогством; Пиза – подданной Флоренции; Генуя колебалась между Миланом и Францией; меньшие республики были добычей тиранов и предводителей банд; одна лишь Венеция стояла непоколебимо, как утес в море, а во Флоренции уже догорала заря гражданских вольностей. События, управляемые законами природы, неудержимо влекли порядок вещей к логическому и неизбежному его исходу; упрочению монархизма и установлению единой центральной абсолютной власти в государстве, являющейся последним, высшим звеном и венцом в логическом, естественном развитии общественных и государственных форм человеческого общежитии.
