Латеран со времени Гюискара представлял такие же развалины. После Льва IV едва ли кто-нибудь из пап возводил в этом дворце постройки, и возобновление его началось только с Каликста И. Он построил здесь часовню, посвященную св. Николаю Мирликийскому, и в абсиде ее приказал написать красками изображения своих знаменитых предшественников – борцов, начиная с Александра II. Эта часовня могла служить памятником всех тех пап, которые вели великую борьбу с имперской властью. Помимо того, торжество церкви было увековечено еще в новом аудиенц-зале Латерана, где по приказанию Каликста были написаны изображения его самого, Геласия, Пасхалия, Урбана, Виктора III, Григория VII и Александра II, а под ними, служа как бы скамьей для их ног, – изображения антипап. Каждое изображение было пояснено стихами, довольно посредственными; на стене было написано так же содержание Вормского конкордата.

Такой великой темы, как 50-летняя борьба и ее прекращение, искусство не имело в своем распоряжении в продолжение многих веков; но подобная задача была в го время еще совершенно не под силу живописи, которая до Джотто едва ли пускала даже свои первые ростки. Поэтому вышеназванная хвастливая картина могла свидетельствовать только о варварстве той эпохи, когда грубое воспроизведение величайших дел церкви могло доставлять папам наслаждение. К сожалению, эти исторические памятники папства и искусства погибли в XVII и XVIII веках.

Не менее благосклонной к Каликсту была судьба и тогда, когда послала ему смерть вслед за одержанной им победой; он умер в Латеране 13 декабря 1124 г. от римской лихорадки. Тело Каликста II, виновника мира, погребено, как и подобало, рядом с телом Пасхалия II, жертвы борьбы. Через пять месяцев после того умер Генрих V и так же был погребен рядом со своим злополучным отцом.

Предстоявшие выборы грозили снова вызвать в Риме раздоры, так как Франджипани добивались теперь избрания в папы кардинала из числа сторонников императора. После Вормского конкордата такой выбор не представлял ничего невероятного и был бы даже вполне естественным. Но поведение Франджипани дает нам вместе с тем возможность судить так же о положении дел в Риме: мы видим, что значение, которым пользовались в городе эти непокорные нобили, нисколько не было ослаблено ни их прежними насилиями, ни тем усмирением, которому они были подвергнуты Каликстом. Не имея власти изгонять подобных нобилей, папы время от времени вели с ними войну, разрушали их замки и затем снова заключали с ними мирные договоры. Вражда, которую чувствовал какой-нибудь папа к своим противникам, совершившим над ним насилие, для преемников этого папы не имела никакого значения в избирательной борьбе. Такое положение вещей вполне объясняется быстрой сменой пап, из которых каждый следовал своей собственной политике, и затем необходимостью для них привлекать на свою сторону городскую родовую знать.

Могущественную фамилию Франджипани мы встречаем впервые в лице Льва, ее родоначальника; о нем упоминается в одном из документов 1014 г. Странное имя этой фамилии – «ломающий хлеб» – произошло по преданию от того, что в стари ну, во время большого голода один из членов этой фамилии раздавал бедным хлеб Герб Франджипани представляет изображение двух львов на красном поле; они стоят друг против друга, поднявшись на задние лапы и держа в передних хлеб. Сын Льва, Ченчий, был при Григории VII консулом и пользовался большим влиянием, а сын Ченчия, Иоанн, был женат на сестре Стефана Норманнского, donna Bona. Иоанн был отцом того Ченчия, который совершил нападение на папу Геласия; выше нами были упомянуты так же и братья этого Ченчия, Лев и Роберт. Мы уже знаем так же, что их замки и дворцы находились у арки Тита, близ Палатина и Колизея.

Таким образом, фамилии Франджипани и Пьерлеоне оспаривали друг у друга патрициат и, стоя каждая во главе своей партии, первая – императорской, вторая – папской, старались подчинить своему влиянию коллегию кардиналов. С общего согласия было решено, не определяя заранее кандидатов, приступить к выборам через три дня после смерти Каликста. Но Франджипани наметили все-таки своим кандидатом Ламберта Остийского, между тем как народ желал видеть папой кардинала Сассо, епископа г. Ананьи. Оба эти кандидата принимали участие в составлении Вормского конкордата. С помощью хитрых уловок Льву Франджипане у далось привлечь к выборам всех кардиналов. Тем не менее во время выборов кто-то провозгласил папой, под именем Целестина, Теобальда Боккадипекора, и часть собрания, державшаяся нейтрально, примкнула к этому голосу. Тогда Роберт Франджипани стал настойчиво выкрикивать имя Ламберта, после чего партия Франджипани немедленно объявила Ламберта папой и водворила его в Латеране. Протесты всех остальных участников собрания оказались напрасными: из страха или великодушия Теобальд отказался от папского сана, и избрание Ламберта было признано состоявшимся. Понимая, что такое избрание не было согласно с каноническими правилами, Ламберт сложил с себя папский сан, но поступил так лишь с той целью, чтобы быть затем едино гласно утвержденным в этом сане, так как кардиналы противной партии сочли благоразумным уступить. Таким образом, декретами Николая II и его преемников влияние городской знати на выборы папы не было устранено; римские короли отказались от своего древнего права, но римские консулы хитростью или силою продолжали все так же, как и прежде, вмешиваться в избрание папы.

Ламберт, возведенный в сан кардинала при Пасхалии, сопровождавший Геласия в изгнании, оказавшийся самым искусным министром Каликста II, заключил мир в Вормсе; эта великая заслуга давала ему право быть папой, и 21 декабря 1124 г. он был посвящен под именем Гонория II. Тот, кто ставил Каликсту в заслугу его княжеский род, находил в Гонории один только недостаток – его низкое происхождение из незначительного местечка Фаньяно близ Имолы. «Мне неизвестно, – сказал аббат Монте-Касино послам нового папы, – чей сын Его Святейшество, но я знаю, что он от головы до ног преисполнен учености». Умный Гонорий сумел, однако, скоро внушить уважение к себе. За время его пятилетнего понтификата в Риме совсем не было восстаний, и этим Гонорий был обязан своему тесному союзу с Франджипани. Положение папства упрочено было так же тем обстоятельством, что Генрих V умер бездетным: с прекращением могущественного Салического дома Гогенштауфены, наследники Генриха, не были возведены на трон, и благодаря влиянию Рима избран был королем и 13 сентября коронован саксонец Лотарь. Сыновья сестры Генриха Агнессы, Конрад и Фридрих, подняли восстание; но усилия их не имели успеха. Сам Гонорий поспешил признать Лотаря римским королем. Таким образом, во взглядах на этот вопрос с течением времени успела произойти полная перемена: раньше избрание папы могло происходить не иначе, как с согласия короля; теперь, наоборот, папа считал себя вправе утверждать избрание римского и германского короля. Мы должны вообще заметить, что со времени Григория VII значение папства, как высшего нравственного авторитета, стало признаваться и в области политики.

Гонорий II отлучил Гогенштауфенов от церкви, предвидя, что они могут явиться наследниками Генриха так же и в борьбе за инвеституру. В 1128 г., когда Конрад явился в Милан как претендент на корону, отлучение от церкви было повторено. Многие ломбардские города признали Конрада королем, и 29 июня он был даже коронован в Монце архиепископом Ансельмом. Но это царствование оказалось непрочным и только на короткое время внесло смуту в Северную Италию. Римляне, у которых Конрад искал поддержки, отказались признать его королем и, по примеру Гонория, предложили Лотарю прибыть в Рим для коронования.