Некоторые из заселенных мест в Сабине и даже те, которые были расположены совсем неподалеку от Рима, были уничтожены постоянными походами лангобардов или представляли одни только развалины. Эрет, Крустумерия, Фидены, Габии, Фикулея и Антемны исчезли мало-помалу. Даже Куры, родина Нумы и Анка Марция, давших некогда римлянам имя квиритов, исчезли при лангобардах и сохранились только в имени маленького поселения «Correse». Один Номент просуществовал, как епископия, до X века. У Нарни река Нар составляла границу; по другую ее сторону лежала Умбрия с городами Америей и Тудер (Toddi), которые как мы видели, в политическом отношении причислялись к римской Тусции. Как и прежде, через Сабину шли три главных дороги, сохраняя свои древние названия; эти дороги были: Via Tiburtina, называвшаяся от двадцатого верстового камня Valeria и достигавшая вдоль Аниена до Альбы, Via Nomentana и Via Salara, в которую переходила Via Nomentana за Номентом.

Пробыв 23 года папой, Адриан I, покрытый славой, умер на Рождество 795 года. Эта смерть произвела на Карла потрясающее впечатление. И тот и другой были самыми выдающимися людьми своего времени; судьба возложила на них обоих великую задачу, и это обстоятельство, равно как долгое общение их между собой, сделало из них друзей. Отношениями Адриана к Карлу впервые фактически сказалось созданное политикой Запада единение церкви и государства, которые при греческих императорах стояли раздельно и во враждебных друг к другу отношениях. Освободившись из-под ига византийского империализма, церковь как самобытная власть уже могла вступить в союз с государством, которое создавалось на Западе и главой которого был король франков. Желая почтить память своего друга, Карл велел во всех провинциях своей монархии отслужить заупокойные обедни и раздать милостыню и затем заказал надпись, которая была высечена золотыми буквами по черному мрамору. Эта надпись была поставлена в базилике Св. Петра, над гробницей Адриана, и сохранилась до настоящего времени. Она вделана в верхнюю часть стены, налево от главного входа, в атриуме базилики.

Выбор римлян пал единогласно на кардинала-пресвитера церкви Св. Сусанны, и 27 декабря он уже был посвящен в папы под именем Льва III. Такая быстрота доказывает, что избрание папы состоялось свободно, без стороннего влияния. Новый папа, сын Азуппия, был римлянином по происхождению, воспитывался с детства в Латеране и достиг в церковной иерархии высших ступеней. В это знаменательное время совершенно заурядный человек не мог быть преемником Адриана.

Заняв престол Петра, Лев III немедленно сообщил патрицию римлян о смерти своего предшественника и о своем собственном избрании в папы. Это послание утрачено; будь оно в наших руках, вопрос об отношении патриция к избранию папы, может быть, получил бы некоторое освещение. Выборы производились свободно; но королю посылались избирательные акты, и в этой форме официального извещения все-таки уже признавалось его право как патриция выразить свое согласие. К своему посланию Лев приложил почетный дар – ключи от гроба Петра и затем как совершенно особый символ знамя города Рима. В то же время Лев предложил Карлу прислать в Рим кого-нибудь из франкских вельмож, который привел бы римский народ к присяге на верность королю. Таким образом мы имеем неопровержимое доказательство тому, что Лев признавал короля франков верховным главой Рима.

Карл послал к папе рихарского аббата Ангильберта, вручил ему богатые приношения для св. Петра и приказал еще более упрочить уже установившиеся согласно договору отношения к церкви и к Риму. В своем письме ко Льву Карл писал: «Мы уполномочили Ангильберта на все, что казалось для нас желательным и для вас нужным дабы вы, с обоюдного согласия, выяснили, что вами считается необходимым для возвеличения святой Господней Церкви, для возвышения вашего собственного сана и для укрепления нашего патрициата. Заключив священный договор с вашим предшественником, я желаю также и с вами вступить в ненарушимый союз верности и любви; да сподоблюсь я апостольского благословения вашего святейшества и да послужит с помощью Божией наше благочестие на защиту престола римской Церкви. Во имя божественной любви мы должны защищать святую Церковь Христа от ее внешних врагов, язычников и неверных, оружием, а от внутренних – соблюдением католической веры. Вам, о святейший отец, надлежит, как Моисею, воздеть руки к небу и поддержать наших рыцарей, дабы христианство через ваше заступничество и под руководительством Бога повсюду и всегда одерживало победу над врагами Его святого имени и это имя прославлялось во всем мире».

Из этого письма нельзя сделать заключения, будто Карл, как некоторые совершенно неудачно утверждали, просил папу об утверждении за ним сана патриция. Через своего посла Карл поздравлял папу и выражал желание вновь оформить старый договор; договор же этот по-прежнему сохранял свою силу, и его законным выражением был патрициат. В приведенном нами письме излагается вообще положение папы и патриция по отношению к лежащим на них обязанностям, но пределы их прав в нем не указаны, и все то, что касалось применения этих прав по отношению к городу Риму и принесенным в дар св. Петру провинциям, король пояснил в инструкции, которую он дал своему послу. Существует мнение, будто с ключами от гроба апостола и знаменем Рима, полученными Карлом, к нему перешла и власть (dominium); необходимо поэтому выяснить значение этих символов. Летописцы сообщают нам, что в 800 г., т. е. раньше, чем на Востоке стало известно о короновании Карла, ему были поднесены подобные же символы монахами из Иерусалима. Патриарх этого священного города отправил к Карлу двух монахов с Масличной горы и из монастыря св. Саввы; эти монахи сопровождали пресвитера Захарию, посла Карла к Гарун-аль-Рашиду, когда Захария уже возвращался обратно в Рим. Явившись к королю, монахи поднесли «в знак ниспосланного ему благословения ключи от гроба Господня и с Голгофы и знамя». Патриарху города, принадлежавшего калифу, едва ли могла прийти в голову мысль передавать власть над этим городом королю франков; но Гарун сам предоставил знаменитому герою Запада верховную защиту священнейших христианских мест. Согласно этому договору, патриарх столько же в знак своего благословения, сколько и в смысле признания в лице Карла верховного защитника, послал ему знамя иерусалимской церкви и ключи от тех мест, которые ставились под защиту Карла. Идеи иерусалимского патрициата не существовало, и Карл принял доставленные ему знаки только как защитник святого города.

Тем не менее мы находим в иерусалимских символах объяснение для ключей от гроба апостола и для римского знамени. И то и другое обозначало область вооруженного вмешательства защитника христианской религии. Если, однако, по отношению к иерусалимской церкви этот защитник мог действовать только in partibus iniidelium, то в Риме его положение было совершенно иное. Золотые ключи в руках Карла уже не были только почетными знаками, обладавшими чудотворной силой, а свидетельствовали о его обязанностях и правах по отношению к римской церкви и всему ее достоянию. Как св. Петр и папа хранили ключи к догматической стороне вопроса, так король Карл должен был держать в своих руках ключи к политическому положению и был на страже палладиума римской церкви, гроба апостола и всего того, чему служила выражением исповедальня Св. Петра (где хранились также многие дарственные грамоты). С той поры Карла стали изображать знаменосцем римской церкви.

Упомянутая выше надпись на одной из плит в алтаре базилики Св. Петра дает нам основание предполагать, что знамя было послано патрицию Карлу уже Адрианом. Этот символический знак не был, однако, исключительным, так как нам известно также иерусалимское знамя. Монастыри, по-видимому, еще ранее имели обыкновение посылать своим покровителям знамя как знак возложенной на них в оружейной защиты, а в X веке этот обычай стал общераспространенным. Римское знамя Карл получил как патриций или герцог римлян и этот воинский знак в его руке означал, что ему вверена militia Рима. Поэтому летописцы дают этому знамени вполне подходящее название знамени римского города, как бы понимая, что это м чисто воинском знаке чувствовалась воля римского войска (exercitus) и римского народа, возлагавших на короля этим знаком сан военачальника. Тем не менее мы не знаем, принимали ли какое-нибудь официальное участие в посылке Карлу таких знаков войско и оптиматы; точно так же нам ничего не известно о сенате. В своем послании, отправленном с Ангильбертом, король обращается только к папе. Город Рим ему повиновался, милиция города служила апостолу, и собственное знамя города было вручено воину и защитнику церкви папой, а на изображениях это знамя вручал королю св. Петр. В ту эпоху вопросы светские и церковные не были строго разграничены; соответственно двоякому смыслу имени respublica, знамя города Рима смешивалось с хоругвью церкви и христианства и даже со знаменем империи вообще, подобно лабаруму Константина. Таким образом Карл стал военачальником Церкви (позднее этому сану было присвоено название Confalonerius Ecclesiae) и вместе с тем верховным судьей в Риме.