Около своего баптистерия епископ Дамаз поставил кафедру, которая, по преданию, уже со II века получила значение истинного престола Петра. Этот замечательный престол, древнейший трон, на котором восседали сначала скромные епископы, а затем могущественные папы, властвовавшие над землями и народами, существует поныне. В XVII веке Александр VII приказал вделать его в бронзовое кресло, которое было поставлено в трибуне собора на четырех медных фигурах отцов церкви. Во время юбилея апостола в июне 1867 г. престол этот был в первый раз по истечении двухсот лет вынут из своей оболочки и публично выставлен в боковом пределе. Это – древнее переносное кресло (sella gastatoria), сделанное из дуба, теперь уже сгнившего; в кресле заметны позднейшие поправки из акациевого дерева. Передняя сторона кресла украшена брусками из слоновой кости, на которых, в виде арабесок, представлены маленькие фигуры борющихся животных, кентавров и людей, и дощечками также из слоновой кости, на которых выгравированы изображения подвигов Геркулеса как символ геркулесовской работы древнего папства мировой истории. Первоначально этих дощечек не было на кресле; они явились, очевидно, уже позднее как украшение; некоторые из них укреплены даже кверху ногами. Нет сомнения, что эта знаменитая кафедра принадлежит если не апостольскому времени, то очень отдаленной древности. Мнение, что кресло это было Sella curulis сенатора Пудента, есть плод досужей фантазии.

В течение Средних веков вокруг собора Св. Петра постепенно создался как бы венец из часовен, церквей, монастырей и домов клира и пилигримов, и Ватикан стал священным городом христианства; но при Гонории к базилике примыкали немногие здания. Древнейшим из них был пристроенный к трибуне Templum Probi – надгробная часовня знаменитого сенаторского рода Анициев, раньше других в Риме принявших христианство.

Этот род был знаменит со времени Константина и, сравнительно с другими сенаторскими фамилиями, пользовался именно в последние времена римской империи такой славой, что даже еще в позднейшую эпоху Средних веков имя Анициев было окружено легендарным культом. Этот род в особенности содействовал христианской метаморфозе Рима. Владея самыми обширными латифундиями в Италии и во многих других провинциях империи, Аниции занимали высшие должности в государстве в продолжение более чем двух столетий. Они распались на несколько фамилий, как то: Алении, Авхении, Пинчии, Петронии. Максимы, Фаусты, Боэции, Пробы, Бассы и Олибрии были все из рода Анициев. В IV в. главой этого рода был Секст Аниций Петроний Проб, владевший несметными богатствами и достигший всех общественных почестей; в 371 г. он был консулом одновременно с императором Грацианом и 4 раза префектом; это был последний великий римский меценат. И он, и его жена Фальтония Проба, отличавшаяся большим умом, объявили себя христианами; само крещение Проб, бывший другом епископа Амвросия, принял незадолго до своей смерти.

Тело великого сенатора было положено его семьей в часовне, Templum Probi, еще раньше выстроенной им самим, в саркофаге, который сохранился доныне, так же как и более древний и более красивый саркофаг Юния Басса 358 г. Императорская фамилия так же воздвигла себе мавзолей рядом с собором Св. Петра. Вероятно, этот мавзолей был выстроен самим Гонорием, который велел похоронить в нем обеих своих жен, Марию и Термантию, дочерей Стиликона. Мавзолей не существует более, но в позднейшее время были найдены саркофаг и останки императрицы Марии.

В общем древняя базилика Св. Петра представляла при Гонории большое, вытянутое в длину здание со стенами, сложенными из кирпича, и с крестом на фронтоне; последний возвышался над двором, окруженным колоннами и походившим на монастырский двор. Видя эту некрасивую постройку, язычник-римлянин не мог не улыбаться тому, что она служит местом поклонения хранимому в золотом ящике телу еврейского рыбака, и не мог не сделать сравнения между ней и стоявшим вблизи мавзолеем императора Адриана, великолепной ротондой из двух ярусов колонн над кубической глыбой мрамора, украшенной статуями и, казалось, презрительно смотревшей на чуждую надгробную церковь. Находившийся поблизости цирк был разрушен; его развалины имели печальный вид каменоломен; рядом с христианской церковью, на разрушенном гребне цирка, возвышался еще высокий обелиск Калигулы. Таким образом, апостольский собор должен был производить на зрителя довольно странное впечатление, но для христианина этот собор был символом победы христианской религии, водворившейся на развалинах язычества. И уже при Феодосии старшем к Св. Петру направлялись толпы пилигримов, по преимуществу в июне, когда праздновалась память св. Петра и св. Павла. Как и ныне, путь пилигримов шел через мост Адриана, мост, по которому народы двигались больше, чем по какому-либо другому в мире. Но едва прошло еще столетие, и роскошные сооружения языческого Рима были забыты, а внуки тех римлян, которые со злобой смотрели ни возникавшую базилику, подымались на коленях по ее ступеням, чтобы повергнуться ниц у сверкающей золотом гробницы того галилейского рыбака, который в новом капитолии Рима, в Ватикане, стал более могущественным властителем мира, чем древний Зевс.

По просьбе Сильвестра Константин воздвиг также базилику апостолу Павлу на расстоянии одной римской мили за стенами, на остийской дороге, где, по преданию, святой принял смерть, а по другому преданию, был погребен благочестивой матроной Люциной. Первоначально церковь Св. Павла была, по всей вероятности, простой надгробной часовней, которой император Константин не возводил. В 383 г. императорами Валентинианом II, Феодосием и Аркадием был издан приказ городскому префекту Саллюстию о сооружении более значительной и более блестящей базилики на месте старой. Феодосии начал сооружение новой базилики, а Гонорий закончил ее. Так как во время вторжения готов Алариха базилика Св. Павла уже была прекрасным храмом и была пощажена ими, то надо думать, что Гонорий окончил постройку базилики уже в 404 г.

Эта знаменитая церковь, превосходившая своей красотой базилику Св. Петра, была сходна с ней по плану. Она была еще больше и имела 477 футов в длину и 258 футов в ширину. В помещение церкви вело несколько дверей, и взгляд терялся в обширном пространстве ее величественных кораблей, которых было пять, отделенных друг от друга четырьмя рядами колонн. Последние, по 20 в каждом ряду, были взяты из древних зданий. Колонны не все были одинаковы (некоторые колоссальные капители были из штукатурки и варварской формы), но этот недостаток сглаживался числом колонн, их величиной и ценностью камня. В одном среднем корабле было 24 монолита из благороднейшего фригийского мрамора (павонацетто) и вышиной в 40 пальм. Строитель связал колонны арками, переходившими в высокие стены. Последние в местах над колоннами были украшены мозаикой, но поясных изображений преемников св. Петра еще не было; эти изображения принадлежат более позднему времени. Потолки кораблей блестели позолоченной бронзой, а пол и стены были из мраморных плит. Как в храме Св. Петра, средний корабль замыкался большой триумфальной аркой, покоившейся на двух могучих ионических колоннах. Сестра Гонория, Галла Плацидия, при папе Льве I украсила эту арку мозаикой. В середине ее помещалось гигантское поясное изображение Христа с посохом в руке, взирающего вниз на верующих с ужасающей суровостью, как бы требуя, чтобы христиане пали перед ним ниц во прах, и кажется, что только такое рабское приближение к себе может допустить этот лик Христа, напоминающий голову Медузы. По сторонам Христа видны апокалиптические символы четырех евангелистов; книзу от него – 24 старейших праотцев церкви, а по концам арки – св. Петр и св. Павел. Эта мозаика представляет первый образец в Риме того стиля, который зовется византийским. Но ошибочно считать, что искусство это ведет свое начало из Византии; оно было традиционным римским искусством, имело для воспроизведения более значительных фигур прообразы в термах и дворцах и, наконец, в отношении христианских идеалов искусства, свидетельствовало только об отсутствии грации и свободы в Условиях существования Рима. Триумфальная арка Св. Павла возвышалась над равным алтарем и над местом (confessione), в котором покоилось тело апостола в бронзовом гробу; за аркой видна была украшенная мозаикой трибуна; ее отделяло от арки обширное пространство поперечного корабля.