Втайне Адриан IV уже успел вступить в переговоры с городами, прилагая в то же время все старания к тому, чтобы установить дружественные отношения с сицилианской феодальной монархий. После всех своих триумфов Фридрих, подражая Карлу Великому, решил управлять Римом и имперскими епископами, как суверен своими вассалами. В Италию были отправлены послы, которым было приказано собрать имперские подати без всякого послабления, между прочим, также с наследия Матильды и с церковной области. В одном из своих писем папа выразил неудовольствие, что Фридрих требует от епископов выполнения обязанностей вассалов и преграждает кардиналам-легатам доступ в провинции. Император пренебрежительно ответил, что до Константина церковь не обладала никакими государственными правами, что все достояние Св. престола есть не более, как дар короны, что епископы, которым надлежит наследовать только Богу, тем не менее состоят светскими сановниками в государстве и, следовательно, должны по закону выполнять по отношению к императору обязанности его вассалов, что Христос за себя и за Петра так же заплатил подать императору. Поэтому епископам следует или отказаться от светского достояния, или воздать кесарю кесарево. Кардиналы-легаты не допускаются в церкви с целью ограждения общин от их хищничества. Папа забывает о христианском смирении, когда перед всем светом начинает пререкаться о земных выгодах, не имеющих ничего общего с религией. Император счел своим долгом сказать все это папе, так как видит, что зверь гордыни прокрался даже на престол св. Петра.
Таким образом, борьба за инвеституру, поскольку дело шло о светской власти папы, была снова начата Фридрихом; теперь он говорил то, на чем настаивали римляне и, казалось, преобразился в Арнольда, которого еще так недавно велел казнить. Наступил период возрождения имперской власти (по крайней мере, для того момента) и ослабления папской власти. Глубоко оскорбленный, Адриан IV отправил к императору легатов в надежде выяснить, что может быть достигнуто путем переговоров. Чрезмерные требования, предъявленные Адрианом, показали, что папство заняло по отношению к имперской власти такое же положение, как и города. Адриан настаивал на полной политической независимости, на отчуждении в его пользу прав короны. Итальянские епископы, так излагал Адриан свои условия, должны приносить императору лишь общую присягу на верность, но не обязаны быть его вассалами; сбор foderum может производиться в церковной области имперской властью только по случаю коронации; доходы с земель Матильды и со всей территории от Аквапенденте и до Рима, с Сполето, Сардинии и Корсики, с Феррары и Массы должны быть предоставлены Св. престолу; император не должен отправлять никаких послов в Рим помимо согласия папы, так как все управление и все регалии в Риме составляют достояние Св. престола. На эти требования Адриана, добивавшегося независимости церковной области от имперской власти и признания за ним полного суверенитета, император ответил: волею Господней я римский император и таковым зовусь; если бы я отказался от власти над Римом, мой титул не имел бы никакого смысла.
Эти переговоры происходили в присутствии послов сената, так как римляне стали снова искать сближения с императором, как скоро увидели, что он в своем споре с папой прибегает к аргументам Арнольда. Весной 1159 г. в целях примирения римляне отправили к Фридриху послов; они были милостиво приняты, и тогда сенат отправил в лагерь около г. Кремы второе посольство из знатных люден. На этот раз поведение римлян было более сдержанное: они просили императора не лишать их своей милости, даровать им амнистию и обещали восстановить его власть в Риме. Согласившись вступить в переговоры с римской общиной, Фридрих решил признать сенат, но на основах, которые он сам определит, причем им имелись в виду условия, установленные для покоренного Милана. Щедро одаренные, послы были отпущены, и с ними вместе императором были отправлены в Рим пфальцграф Оттон Виттельсбах, граф Гвидо Бландрате и пробст Герберт Акви. Этим лицам поручено было установить основания деятельности сената и принять меры к возвращению изгнанного римлянами префекта; они же должны были, если окажется возможным, заключить договор с папой. Послы императора были приняты в Риме с почетом; тем не менее соглашение не могло состояться отчасти в виду условий, поставленных сенатом, и его неуступчивости, отчасти по случаю смерти папы.
Адриан IV умер 1 сентября 1159 г. в Ананьи, когда уже окончательно разошелся с императором, заключил союз с Ломбардией и был готов отлучить Фридриха от церкви. Этот папа, поднявшийся из ничтожества, держал себя по отношению к монарху, одному из самых могущественных, с таким высокомерием, как будто считал себя не только равным ему, но и стоящим выше его. Природные способности Адриана развивались все больше по мере того, как он, благодаря собственным достоинствам, возвышался и узнавал жизнь; обладая весьма независимым и энергичным характером, он тем не менее способен был действовать со всею необходимой осмотрительностью. Как все почти англосаксы, Адриан был умен и отличался практичностью и непреклонной волей. Подобно Григорию VII, он так же хотел достигнуть всемирного владычества пап; но, отдаваясь своим смелым мечтам, он в то же время не забывал о ближайших задачах. Он заново укреплял одни города, как, напр., Орту и Радикофани, и приобретал другие; акты, относящиеся к dominium temporale, свидетельствуют, как много прилагал этот папа стараний к тому, чтобы сохранить за Св. престолом патримонии или приобрести для него новые имения, ослабить владетельных баронов Кампаньи и заставить их служить себе. Провинциальная знать была в то время ослаблена войнами с императором и с общиной города
Рима, утратив с возникновением демократического движения свое влияние, бароны испытывали нищету и были обременены долгами. Свои замки многие из этих баронов уступали – отчасти или совсем – Адриану и затем получали их от него обратно уже в качестве церковного лена; таким образом, эти нобили превращались в вассалов церкви (homines). Именно в этом направлении деятельность Адриана IV отличалась широким развитием. Только низвергнуть римскую республику оказалось для Адриана не под силу. Сенат по-прежнему заседал на Капитолии, и Фридрих, который раньше готов был оказать папе поддержку, теперь был его могущественным противником. «Было бы лучше, – так жаловался Адриан одному своему соотечественнику, – если б я никогда не покидал своей отчизны Англии или монастыря Св. Руфа! Есть ли на свете человек до такой степени несчастный, как папа? Заняв Св. престол, я испытал так много бедствий, что вся моя предшествовавшая горькая жизнь показалась мне завидной. Будь избран в папы человек, хотя бы такой же богатый, как Крез, он все-таки очень скоро превратится в нищего и будет иметь несчетные долги. Совершенно справедливо папа зовется слугою слуг; его порабощает низкая алчность, живущая в душе римлян, и если он не служит этой алчности, ему приходится покинуть свой престол и бежать из Рима». Таково мнение Адриана IV о папстве того времени, – мнение человека, умудренного опытом жизни и умершего в изгнании.
В Риме не существует никаких других памятников этого энергичного чужестранца, кроме его гробницы в виде древней урны, находящейся в подземном Ватикане и сохранившейся благодаря материалу, из которого она сделана. В этом нескладном, грубом саркофаге из красного гранита хранятся остатки папы, характер которого был так же тверд, как гранит.
