Четыре года спустя император, все еще удручаемый воспоминаниями, принес публичное покаяние в этом и в других проступках. Такого рода действия должны были, конечно, ослаблять престиж императора и, наоборот, подымать нравственный авторитет епископов. Утешая императора, епископы приводили ему в пример покаявшегося Феодосия, себя же мысленно приравнивали к епископу Амвросию в его карающей роли. Сведений о том, что Пасхалий, желая смягчить участь Бернгарда, обращался к Людовику, не существует. Мы, однако, склонны предположить это, так как по характеру того времени и в таком исключительном случае императору надлежало выслушать мнение папы как отца. По смерти Бернгарда трон оставался незанятым два года, что вовсе не огорчило римскую церковь, которой итальянское королевство уже начинало мешать.
Состояние Рима за это время окутано таким мраком, что история города может быть прослежена только отрывочно, по тем событиям, которые связывают Рим с империей. Лотарь, старший сын Людовика, уже провозглашенный императором, был объявлен и королем Италии; таким образом, после Карла Великого оба эти сана в первый раз оказались соединенными в одном лице. Корона Италии была возложена на Лотаря уже в 820 г., но только спустя еще два года Лотарь был отпущен своим отцом в Павию. Еще до отъезда Лотаря Людовик женил его на Ирменгарде, дочери могущественного графа Гуго, и по этому случаю помиловал находившихся в заточении епископов; после того он созвал в Аттиньи имперское собрание, на котором и объявил свое приказание Лотарю ехать в Италию. В советники Лотарю были даны монах Вала, уже бывший министром Бернгарда, и придворный сановник Герунг. Тем не менее Людовик не имел в виду дозволить королю Италии иметь постоянную резиденцию в Павии; скорее Лотарь посылался туда для восстановления в стране порядка и правосудия. Едва покончив с делами, Лотарь уже намеревался вернуться во Францию, из чего можно заключить, что подозрительный отец не желал, чтобы сын оставался в Италии. Услышав об отъезде Лотаря (это было незадолго до Пасхи 823 г.), Пасхалий по вполне понятным соображениям настойчиво приглашать Лотаря приехать в Рим, где сам Пасхалий мог бы короновать и помазать нового императора и короля.
С согласия отца Лотарь последовал этому приглашению. Встреченный с императорскими почестями, он был коронован папой в день Пасхи в церкви Св. Петра, а римский народ провозгласил его Августом. Со времени Карла это был первый император, принявший корону в Риме, так как отец Лотаря был коронован папой в Реймсе. Таким образом, римская курия твердо держалась того принципа, что Рим есть источник имперской власти и что папское помазание безусловно необходимо императору, хотя бы он и был уже избран имперским сеймом и коронован. Теперь, совершив помазание юного Лотаря, Пасхалий признавал, что императорская власть над римским народом принадлежит этому императору в такой же мере, как его предшественникам; Лотарь воспользовался ею немедленно и за короткое время пребывания своего в Риме уделил внимание правосудию.
Замечателен процесс, который был возбужден в то время папой против аббатства Фарфы и проигран им. Этот богатый бенедиктинский монастырь находился раньше под защитой лангобардских королей; позднее те же привилегии сохранились за ним Каролингами. Как на доказательство своего иммунитета монастырь мог сослаться на грамоту Карла Великого от 803 г. В 815 г. монастырь получил подобную же грамоту от Людовика, и ею объявлялось, что монастырь находится под «privilegium mundiburdium и покровительством императора, дабы монахи могли в мире молиться об императоре и о долголетии империи». Ни один епископ не решался обложить Фарфу данью и налогами; монахи были совершенно освобождены от всяких платежей и избирали аббата из своей среды; у папы же было только одно право посвящения избранного монахами аббата. Кроме грамот королей и императоров, монастырь имел также и подтвердительные буллы пап. Еще Стефан IV за несколько дней до своей смерти признал за Ф арфой все ее привилегии и имения, обязав монастырь уплачивать ежегодно лишь 10 золотых солидов. Но, по-видимому, и от этого обязательства монастырь был освобожден благодаря посредничеству императора, так как в подтвердительной булле Пасхалия I, данной в том же году, об этом платеже больше не упоминается. Время от времени папы, однако, пытались ограничить досадные вольности аббатства. Уже Адриану и Льву III удалось завладеть несколькими имениями монастыря, а в бытность Лотаря в Риме адвокат папы утверждал на императорском суде, что Фарфа подлежит «юрисдикции римской церкви и подчинена ее власти». Но аббат Ингоальд привез с собой драгоценные грамоты монастырского архива; иммунитет аббатства был подтвержден документами, и императорский суд объявил приговор, благодаря которому папская камера принуждалась вернуть монастырю земли, незаконно отнятые от него.
Решительный образ действий Лотаря посадил в духовенстве Рима неудовольствие, в врагах же светской власти папы вызвал горячее сочувствие к юному императору. С этого времени город разделился на папскую и императорскую партии. Это разделение существовало целые века и обнаружилось вскоре же после отъезда Лотаря. Юный император уехал в Ломбардию и затем уже в июне вернулся к отцу. В это время в Риме произошло возмущение, вызванное, без сомнения, теми же обстоятельствами, которыми было вызвано раньше возмущение против Льва III. Вестники сообщили императору, что в Риме два министра папского дворца, примицерий Феодор и его зять, номенклатор Лев, подвергнуты в Латеране ослеплению и затем обезглавлены и что убийство это совершено если не по приказу, то по совету самого папы Пасхалия. Эти римляне (Феодор еще в 821 г. был нунцием во Франции), принадлежавшие к высшей знати, были решительными приверженцами императора и, занимая влиятельное положение, которое и раньше представляло условия, благоприятные революционным планам, стремились, конечно, свергнуть папскую власть. Они были схвачены и казнены в Латеране папской прислугой. Выслушав жалобу римлян, император Людовик решил немедленно отправить своих послов в Рим для расследования, Но еще раньше явились к императору послы папы, чтобы оправдать его и просить о расследованию дела. В июле или августе 823 г. императорские послы отправились в Рим. Каково же было их изумление, когда оказалось, что Пасхалий уклоняется от их суда. Опасался ли папа последствий суда или нет, но он не явился перед императорскими послами и судьями и прибег к приему, уже испытанному. Прием этот заключался в том, что в присутствии императорских легатов и римского народа в латеранском дворце папа принес очистительную клятву. в то же время он сказал речь в защиту убийц, предал проклятию убитых как государственных изменников и объявил смерть актом справедливости. В сопровождении папских легатов императорские послы вернулись в страну франков сообщить императору о таком неожиданном обороте дела. Император пришел в негодование; он чувствовал, что должен защищать своих римских подданных и быть для них справедливым судьей; собственные его права требовали того, чтобы было произведено строжайшее расследование; но так как всему этому поведение папы стало преградой, то императору ничего не оставалось, как предоставить события их собственному течению. Что приказал он сказать в ответ римлянам и папе, нам неизвестно.
Вскоре затем Пасхалий умер при обстоятельствах, сходных с теми, при которых умирал Лев III. Так же, как и этот папа, Пасхалий пал жертвой несовместимости объединения в руках епископа светской и духовной власти. Он умер в следующем же году, потрясенный описанными событиями и ненавидимый большей частью римлян. Последние не позволили похоронить его тело в базилике Св. Петра; преемник Пасхалия должен был положить его тело в другой базилике, построенной самим Пасхалием; то была, вероятно, базилика Св. Пракседы.
