— Объявите, что царь объявляет неделю массовых гуляний в честь раскрытия заговора и казни всех к нему причастных, — хмуро сказал, — семь дней здесь будут раздавать вино и хлеб, бесплатно.

Верховный визирь поклонился, подозвал к себе глашатаев и уже скоро радостный рёв довольного народа разнёсся повсеместно, славя моё имя.

— «Хлеба и зрелищ, вот что нужно народу, — вспомнил я известную присказку, заставившую меня задуматься».

— Рехмир, — позвал я визиря, а когда тот подошёл, я задумчиво сказал, — позови сегодня ко мне Пехсухера, я хочу дополнить город ещё двумя великолепными строениями.

— Могу я узнать, что это будет мой царь? — заинтересовался он.

— Большой ипподром для скачек на колесницах и Колизей.

— Что такое Колизей мой царь? — удивился он.

— Большой такой круглый стадион, где будут проводиться бои рабов и пленных, — объяснил я как можно проще.

Его глаза загорелись.

— Люди любят, когда проливается кровь, мой царь, — он довольно покивал головой, — особенно, если она чужая. Сейчас же за ним пошлю, это очень интересные идеи мой царь, особенно про скачки. Люди любят лошадей и всадников, так что если это будет ещё и состязание среди лучших, это точно привлечёт много народу.

— О, поверь мне друг, — с тяжёлым вздохом сказал я, — то, как я это всё организую, привлечёт не просто много людей, с других стран будут приезжать, чтобы увидеть это зрелище.

— У меня нет ни малейших сомнений в том, что это принесёт много денег в казну мой царь, — улыбнулся он, — последняя реформа Его величества, замкнувшая все разрозненные ранее и сложно подчинённые канцелярии в стройную логичную цепочку горизонтального и вертикального подчинения, просто чудо. У меня нет слов, как передать свою благодарность моему царю, работать стало проще в десятки раз.

— Всегда пожалуйста, — хмыкнул я, делая шутливый жест рукой, — когда там дядя твой возвращается? Я ему посылал два раза сокола.

— Судя по его последнему ответу мой царь, он заехал на обратном пути в Библ, чтобы наладить стабильные поставки дерева, госпожа Небамон сильно его просила воздействовать своим авторитетом на те рода, которые заняли там город, — ответил верховный визирь, — а он зная, что Его величество покровительствует этой весьма умной и активной женщине, решил удовлетворить её просьбу, пусть и вразрез сообщений из писем Его величества.

Я снова вздохнул, Рехмир был прав. Как я не хотел побыстрее заняться с Усерамоном проблемами митаннийсих наложниц и новым вавилонским проектом, текущие дела также требовали его внимания, ведь он был ответственный за целый новый регион и весьма щепетильно относился к тому, что делал.

— Кстати насчёт писем мой царь, — Рехмир покраснел и смутился, — хотел попросить Его величество отправить сообщение в Керма.

— Я тебе что Рехмир, твоя личная почтовая служба? — изумился я его наглости, — заведи себе почтовых голубей и используй их для передачи сообщений.

Он даже на секунду завис, а затем вкрадчиво поинтересовался у меня.

— А мой царь может об этом рассказать подробнее тем людям, которые занимаются их разведением?

— Они их на еду разводят, — хмыкнул я, — но да могу, в этом нет ничего сложного. Голуби всегда прилетают в своё гнездо, как бы далеко их ни увезли от него. Так что приводи этих своих разводчиков, всё покажу и расскажу. Сделаешь себе почтовых голубей и отстанешь наконец от меня.

— Мой царь, — смутился, но не раскаялся верховный визирь, — у сокола Его величества очень сильный психологический эффект. Такой умной птицы нет ни у кого, так что её появление у любого номарха вызывает только усиление верноподданнических чувств и главное, быстрого выполнения описанных в сообщениях приказов. От простых писем такого эффекта нет. Они могут выполнять и отвечать на сообщения месяцами, а когда перед тобой сокол Его величества, которому нужно дать немедленный ответ, в людях сразу просыпается настоящий энтузиазм.

— Это ещё одна причина, почему его не стоит использовать часто, — указал я, — чтобы не возникло эффекта привыкания. Так что занимайся голубями, а мою птицу оставим на экстренные случаи.

— То есть в принципе мой царь не против этого? — ехидно поинтересовался он.

— Рехмир, — я задумчиво посмотрел на него, — может тебе новые наложницы нужны? У меня есть пара сотен, могу поделиться.

Тут парень перепугался и быстро откланявшись, постарался исчезнуть с моих глаз. Байка про то, как я подарил жену Танини, который ради того, чтобы справиться с ней женился уже на пятой девушке, уже стала нарицательной во дворце и люди говорили, что если ты провинился так, что царь решил тебя женить, то лучше покончить с собой сразу, чтобы твоя жизнь с этого момента не превратилась в сущий кошмар. Радостного и цветущего парня словно подменили и в те краткие моменты, что я его видел, он стал совершенно худым, вымотанным и задёрганным человеком, постаревшим сразу на десяток лет.

После того, как я казнил тех, кто мне был дорог, внезапно захотелось сделать что-то хорошее.

— Хопи, пусть мне найдут Танини, — я поднялся с трона и подняв руки, простился с подданными, которые радовались бесплатной раздачи хлеба после массовых казней, когда кровь с помоста ещё даже не остыла.

Примипил кивнул и тут же отдал приказ.

— Я не поблагодарил Его величество за огромное поместье, что он мне подарил, — тихо сказал он, когда гонец умчался, — это большая честь для меня мой царь.

— Ты его полностью заслужил Хопи, — я внимательно на него посмотрел, — и надеюсь сделаешь верные выводы из произошедшего. Работать на меня выгоднее, чем пытаться меня предать.

— Это многие поняли мой царь, — нубиец поклонился, — но некоторые к сожалению слишком поздно. Я очень соболезную Его величеству по поводу госпожи Хумай. Я помню, как много она для него значила.

Моё лицо окаменело, он задел меня за живое, ведь правда, это так и было, как бы тщательно я это ни скрывал даже от самого себя.

— Возвращаемся во дворец, — приказал я и вся огромная свита моя и верховного визиря, отправилась за нами обратно.

Я успел вернуться и немного поработать над проектом новой судебной реформы, как Хопи доложил, что Танини прибыл. Отложив перо в сторону, я кивнул ему.

Зашедший в кабинет парень мало был похож на того, каким я знал его раньше. Нервная, худая тень самого себя, вот кем был сейчас некогда молодой, энергичный, жизнерадостный парень и всего из-за одной женщины.

— Мой царь, — поклонился он, сказав это совершенно бесцветным голосом.

— Мне надоело, что тебя нет рядом, — сообщил я ему, — поэтому возвращайся к своим обязанностям.

— Мой царь, — он ещё раз низко поклонился, — прошу найти себе другого писаря, я не смогу в той же мере выполнять свои обязанности, как и прежде. А плохо делать свою работу я не привык, надеюсь Его величество меня поймёт.

Своим ответом он удивил не только меня, даже Хопи изумлённо на него посмотрел. Сейчас, когда я убрал со своего пути вообще всех, кто мешал моей власти, желающих попасть на царскую службу, за которую стали платить реальными деньгами, а не тканями, хлебом и пивом, количество соискателей попасть в этот ограниченный контингент чиновников было огромное. Но, к разочарованию многих, отказывали почти всем, штат и так был полон и в донаборе не нуждался. Поэтому добровольный отказ Танини от своего места личного писца самого царя по мнению многих выглядел бы, как безумие.

— Так всё печально? — удивился я.

Парень опустив голову, ничего не ответил.

— Знаешь, слышал я как-то одну историю, — задумался я, что если сам кашу заварил, то надо самому и поучаствовать в её поедании, — пришёл как-то человек к мудрецу и стал жаловаться ему на плохую жизнь, маленький дом и попросил совета.

Танини заинтересованно на меня посмотрел, как, впрочем и все вокруг, мои нечастые истории нравились всем, расходясь потом по дворцу. Вот только правда нравились они людям или просто мне льстили, нельзя было знать точно, так что я не сильно обращал на повышенное внимание к тому, что они становились популярны.