— Что же, слово я своё сдержал, — кратко прокомментировал я эту сцену, — теперь никто никому ничего не должен, а впереди у нас город, где точно есть золото и мы даже знаем сколько его там.

Все вокруг меня рассмеялись, хотя шутка была совсем незатейливая, но египтянам понравилась и они вытирая слёзы, пересказывали её тем, кто её не расслышал.

— Иамунеджех, иудеи хотели со мной поговорить, — вспомнил я об их нытье и желании побеседовать, — скажи, что у царя появилось немного времени.

Военачальник поклонился.

— Они со своим войском правда весьма отстали от нас, хорошо, если головная колонна прибудет завтра вечером, но гонца я отправлю к ним мой царь, а то и правда закидали они меня своими просьбами.

— Хорошо, — согласился я с ним.

Иамунеджех оказался прав. Огромное, неповоротливое и слабоуправляемое войско прибыло только поздно вечером на следующий день, когда мы уже прочно обосновались на месте, отстроили лагерь и занимались разведкой территории, а также любимым делом — вырубанием всех деревьев в округе. На костры и хозяйственные нужды годилось всё, так что фуражиры тащили в лагерь абсолютно всё, что горело.

Почти сразу, те же шестеро, с кем я заключал сделку, прибыли ко мне на переговоры. Я ожидал их под навесом, сидя за накрытым столом и поедая зёрна граната, которые заглушали еду и жажду. Иудеи прошли через два кордона охраны и опустились на колени перед третьим, дальше которого никто не мог пройти из посторонних, не из близкого круга.

— Трибун лагеря сказал, вы хотели со мной поговорить? — я сделал ленивый жест, означающий, как и то, что они могут встать, так и то, что могут говорить. Иудеи сделали и то, и другое.

Поднявшись, они низко поклонились и заговорил старший первосвященник.

— Великий царь Египта, мы хотели поинтересоваться, какова будет судьба этого прекрасного города, что лежит перед нами?

— Захват, разорение, жителей угоню в рабство, ничего необычного, — ответил я.

— Мы бы хотели претендовать на него из-за его крайне удачного расположения, — льстиво заметил коэн, — с прекрасным войском Великого царя, сделать это будет очень легко.

— Не так уж и легко, — я показал на мощный земляной вал, а также весьма высокие стены, исключающие использование при штурме лестниц и кошек, — но я не против отдать его вам, ведь ваши воины, также будут участвовать в штурме.

— Конечно Великий царь, — склонил он голову, — ваши могучие воины будут с радостью убивать нечестивцев, которые захватили наш славный город Силом, убив в нём практически всех жителей, включая детей, женщин и стариков.

— У вас есть повод для мести, — улыбнулся я и сделал паузу перед следующим предложением, — который вы реализуете в другом месте. Если же у вас большое желание убивать, вы можете выплатить мне выкуп за каждого убитого жителя Иерусалима по цене раба на фиванском рынке.

Иудеям моя коммерческая инициатива не понравилась, но спорить они не стали.

— Дело не касается конечно же самого штурма, — заверил их я, — но после, никаких убийств. Для меня важна добыча, а не удовлетворение чьих-то потребностей в убийствах.

— Мы поняли Великий царь, — нехотя согласился священник.

— Ещё Великий царь мы бы хотели обсудить поставку продовольствия, — взял слово один из вождей, — его мало и оно не очень хорошего качества.

— Что мешает вам его покупать? — искренне удивился я, — если у вас нет собственных поставщиков, можете покупать его у меня.

— Но Великий царь говорил о шаге доброй воли, — замялся он.

— И я его полностью выполняю. Всё продовольствие, которое не нужно в моём войске, отдаётся вам бесплатно или это не так? Тогда я накажу своих людей.

Я якобы от злости раздул ноздри.

— Нет, Великий царь, господин Иамунеджех действительно отдаёт нам все остатки, — не стал он врать и правильно сделал, поскольку военачальник стоял рядом с каменным лицом.

— В общем если вам нужна еда, продовольствие или услуги ремесленников, не стесняйтесь обращайтесь к нему, — я показал рукой на Иамунеджеха, — он вам их с удовольствием…продаст.

— Да, мы благодарим Великого царя за доброе отношение, — нехотя проговорил он, точно не будучи доволен тем, что я сказал.

Да и в целом их кислые физиономии, когда они поняли, что тут им ничего бесплатно не обломится, весьма сильно меня повеселили.

— Ещё какие-то вопросы?

— Да, если можно Великий царь, — слово снова взял первосвященник, — моя дочь, она была похищена из нашего лагеря и её видели в лагере Его величества Менхеперры.

— Припоминаю да, была такая, — согласился я, — моя личная пленница. Вы готовы её выкупить?

— Да, если можно, Великий царь, — он низко мне поклонился.

— Ну поскольку я лично тащил её на себе, не спал целую ночь, — я задумался, — то я готов её вам уступить за тонну золота.

Челюсти иудеев едва не упали на землю.

— Ск-о-о-коль-ко? — не поверил мне первосвященник.

— Тонна, это примерно пять полных телег металла, — помог я ему, — могу принять у вас и в серебряном эквиваленте, если нет золота.

— Простите Великий царь, но у нас нет столько, — он, поражённо смотря на меня, покачал головой.

— Ну, что могу сказать, как накопите, так приходите, — с широкой улыбкой радушного хозяина я развёл руки в стороны.

— Время аудиенции окончено, — сбоку вышел Хопи.

Иудеи, поклонились мне и пятясь ушли за круги охраны. С моего лица тут же спала улыбка и я вернулся к молчаливому поеданию граната. Эту трансформацию заметили все, поэтому простившись, большая часть людей разошлась по делам.

Задумчиво разглядывая земляной вал и стены города, я закинул в рот несколько зёрнышек. Надавив на них зубами с удовольствием почувствовал, как в горло полилась прохладная сладкая жидкость. Это немного помогло мне успокоиться, поскольку при виде этих шестерых, всё что мне хотелось, так это повесить их и только огромным усилием воли, я улыбался и спокойно разговаривал.

— Менхеперресенеб, наверно после обеда ещё раз проедемся с тобой вокруг города, — решил я, — я не могу выбрать лучшее место для подкопа. Нам нужно чтобы нас не видели, но и чтобы это было не сильно далеко от лагеря, чтобы мы могли прийти на помощь сапёрам, если враг решит сделать на них вылазку, а конфигурация города не сильно удобная для всего этого.

Военачальник поклонился мне.

— Конечно мой царь, я буду готов.

— Если хочешь, можешь присоединиться ко мне на обеде, — я поднялся со стула.

Он поклонился.

— Почту за честь, присутствовать при обеде Его величества.

— Тогда идём, Танини готовит пусть и не так вкусно, как Бенермерут, но зато также безопасно.

Менхеперресенеб улыбнулся.

— Его величество всегда можешь рассчитывать на наших помощников, кто готовит нам еду.

— Не хочется вводить их в искушение предательства, — хмыкнул я, — так что будем есть простую, но сытную пищу.

— Как прикажет мой царь, — ещё раз склонился он перед тем, как мы вошли в шатёр.

Когда я уставший, потный и пыльный вернулся с разведки вечером обратно, ко мне, отпихивавшая друг друга попами, бросились сразу двое. Они молчали, но искры между ними едва не сыпались физически.

— Я оботру, Его величество, господин Танини, — скромно говорила Ада, заслоняя телом меня от парня.

Он видя, как моё внимание от него ускользает, стал отталкивать уже её, под видом дружеских толчков плечо в плечо.

— Иди лучше бельё постирай иудейка, — вежливо сказал он, — уверен, кровь предков тебе подскажет, как это нужно сделать лучше всего.

Глаза Ады округлились, но она благоразумно промолчала. Я в эти их срачи не вмешивался, пока они не переходили определённых границ.

Девушка, закрывая меня своей попой, аккуратно мыла спереди, всё время пытаясь дотронуться до мужского органа. Видя это, Танини злился и мыл мне спину, поскольку передняя проекция была занята и освободить её можно было только силой, что уже было чревато.