— Боялись, барышня, что прибыли вы с плохими новостями и собираетесь продавать нас.

— Никого продать я не позволю. Да, придется трудно, но наступает весна, надеюсь, справимся, и следующую зиму встретим подготовленными, — слегка дрожащим голосом ответила девушка и повернулась к людям. — Я поговорю сейчас с вашим старостой, мы решим с ним, чего и сколько вам надо. После он раздаст продукты.

Народ молча стал расходиться.

— Если не побрезгуете, прошу в дом, — усмехнулся дед Василий.

«А он не так прост», — подумала Катя, входя следом за Захаром.

В избе, на вид около тридцати квадратных метров, вместо дверей висели тканевые занавески, отделяя кухню от спальной части, а пол был земляной, поэтому обувь здесь не снимали. Посередине комнаты находился очаг, обложенный камнем. По случаю теплой погоды угли в нем лишь тлели. Недалеко от очага стояли большой стол и пара длинных скамеек. Освещение давали два маленьких оконца, затянутых бычьим пузырем, и отверстие наверху, куда уходил дым от очага.

— Располагайтесь, барышня, — пригласил Захар, а сам завел разговор со старостой. Катерина молчала и внимательно слушала.

Договорились, что оставшиеся в деревне Озерное люди переедут в Подлесье, где проживал дед Василий. Вместе легче переносить невзгоды.

На следующий день планировалось ехать за овцами. Хотели успеть купить до их весенней стрижки. Кроме того, часть полей, насколько хватит рабочей силы, собирались засеять, остальные же отвести под пастбища и сенокос.

Когда Катя с Захаром вышли из дома старосты, солнце уже клонилось к закату. Девушка отметила недалеко стоящий большой стол, где шла раздача продуктов жителям деревни.

Рассевшись по повозкам, они пустились в обратный путь. Когда выехали из лесочка, перед их глазами во всей красе, сверкая большими окнами в лучах заходящего солнца, появилась усадьба.

Господский дом представлял собой двухэтажное строение. Вход отмечался портиком — крытой передней частью здания — и колоннадой. По бокам располагались флигели — для гостей с одной стороны и для слуг с другой. На фронтоне* помещался замысловатый вензель «Щ», первая буква фамилии баронов Щербиных.

При виде этой красоты сердце Катерины Львовны защемило. И она безоговорочно приняла усадьбу как родной дом.

*фронтон — так называют часть фасада здания, портика или колоннады, которая находится между карнизом и чердаком. Например, на треугольном фронтоне Большого театра изображен императорский герб с двуглавым орлом.

Через щелочку задернутых штор проникли лучи весеннего солнца и играючи пробежались по лицу девушки. Весело щебетали птицы — самые приятные для сердца звуки, приносящие покой и негу.

Катя с удовольствием потянулась. Она услышала возню во дворе, потому поторопилась соскочить с постели. Опустила ноги на пол, и в этот момент в спальню тихо зашла Клавдия.

— Ой, барышня, я думала, вы еще спите! Сейчас, голубушка наша, принесу теплой водички умыться и велю подать завтрак.

Катя успела только сходить на ночной горшок, когда служанка вернулась с тазиком в одной руке и кувшином в другой.

Быстро умывшись и одевшись в чистое платье, баронесса спустилась к завтраку. На столе стояла та же каша, приправленная маленьким кусочком масла.

В дом зашел Захар, а за ним в дверь просунулась вихрастая голова Петьки. Вечером Катя не видела помощника: он поехал возвращать лошадь с телегой родственнику, прихватив с собой серебряную монету.

— Мы готовы ехать, барышня.

— Вы поели? — поинтересовалась девушка, допивая чай.

Его вкус напомнил ей детство в деревне у бабушки. Бабушка Маша любила делать травяные сборы из иван-чая, душицы и листьев смородины, частенько добавляя и сушеные ягоды — клубнику, малину или вишню.

— Да, барышня, не извольте беспокоиться.

Баронесса вышла во двор вслед за помощником. Здесь уже ждал дед Василий вместе с двумя молодыми мужчинами, сильно похожими друг на друга.

— Барышня, — поклонился староста, — это мои внуки Иван и Николай. Помогут перегнать стадо.

— Я тут решила, что, кроме овец, нам надо купить быка и трех коров. Дети совсем исхудали, на молоке быстрее поправятся. Двух животинок в деревню отдадим, а третью оставим в усадьбе. И не забыть про кур-наседок. Вы когда собираетесь из Озерного перевозить людей?

— Начали, барышня. Домов свободных много, женщины по возможности приводят их в порядок. Три избы заселили.

— Очень хорошо. Едем?

Мужчины переглянулись между собой. Наступило неловкое молчание.

— Хм, барышня, а вы на чем поедете? — уточнил дед Василий.

— На телеге, на чем же еще? — удивилась Катя.

— Так не по чину баронессе ездить на телеге. Чай, не крестьянка, — усмехнулся старик, поглаживая длинную бороду.

— Это вы знаете, дед Василий, что я — баронесса, а в городе то неизвестно. Да и кому какое дело, кто на чем приехал? Пусть за собой лучше следят, — нахмурилась девушка.

Дед лишь крякнул и сел в телегу. За ним подтянулись и остальные. Петька, недолго думая, устроился рядом с Захаром.

— А ты куда? — удивилась Катя.

— С вами, — насупился мальчишка. — Что мне дома с бабами делать?

— Пусть едет, барышня, — вступился за Петра помощник. — Он город знает как свои пять пальцев. Глядишь, чем и поможет. Вон, вчера какую красавицу нам выбрал.

— Хорошо, только далеко не отходи от нас, — строго сказала девушка. Петька радостно закивал.

Пока они добирались до Звонгорода, Катерина договорилась со старостой проехаться по неожиданно обретенному хозяйству. Она была городским жителем, но нужда заставляла узнать и выучить то, что раньше ее не касалось никаким боком.

«Заодно надо присмотреться к новому миру», — подумала девушка.

Что она не на Земле, стало понятно, когда Катя зашла в кабинет «отца» и увидела карту. Бесспорно, этот альтернативный мир очень походил на ее родной, но здесь было лишь два материка.

Самый большой напоминал Евразию, только по размерам гораздо крупнее, словно к нему присоединилась Северная Америка. Ни Гренландии, ни Австралии Катя не увидела, но существовала Африка, правда, соединенная с Южной Америкой. Назывались материки до такой степени заковыристо, что девушка даже не стала запоминать.

Материк, на котором жила баронесса, делился на девять королевств. Их королевство, по словам Клавдии, называлось Росиной. Не считая двух южных государств, где правили вожди, везде процветала монархия. Об остальном Катя планировала узнать из книг, заполнявших кабинет барона. Спрашивать все у служанки — значит, привлекать к себе ненужное внимание.

Наконец появились ворота города. Катерина даже не заметила за разговорами, что они уже добрались. Денег хватало, поэтому компания сразу проехала на рынок. Телегу оставили на том же месте, где и в прошлый раз.

По торговым рядам шли плотной группой: впереди дед Василий с Захаром, за ними Катерина и позади нее два внука старосты.

Сначала направились покупать коров и быка.

— Коров мы купим, а за остальной скотиной как идти? — тяжело вздохнул помощник.

— Дядя Захар, за торговыми рядами есть сараи, в них во время ярмарки держат животных, привезенных на продажу. Сейчас рынок небольшой, можно договориться с хозяевами, заплатить несколько монет и оставить на постой купленных коров.

— А ты знаешь хозяина?

— Знаю. Дядя Митрофан добрый, иногда меня кормил, — улыбнулся мальчуган, показывая десны вместо зубов.

— Веди. Договоримся сначала, потом пойдем покупать.

С Митрофаном, крупным мужчиной с выгоревшими на солнце светлыми волосами, решили вопрос быстро. В его синих очах играли любопытство и интерес, а румяные щеки и добрые морщинки возле глаз придавали вид богатыря из сказок. Он попросил за постой скота полсеребрушки (пятьдесят медных монет).

— А если еще и овец приведем? — поинтересовался дед Василий.

— Да хоть лошадей, сумма не изменится. А места хватит.

Староста одобрительно хмыкнул.