Первыми пошли военачальники войска, не читая подписывая контракты, прикладывая большой палец к документам и забирая свою копию, получали лично от царя кожаные мешочки. Что в них, легионеры узнали, когда настала их очередь. Первый же вернувшийся раскрыл кожаный мешочек и потрясённо стал показывать всем небольшие золотые кругляши, на которых на одной стороне был отпечатан профиль царя, а на другой изображён бог Амон-Ра. Не давая никому в руки, легионер показывал их, потрясённо впервые в жизни держа в руках золотой предмет. Таких ценностей у него никогда не было раньше, да что там говорить, во всей деревенской общине, где он жил, никогда раньше не видели золота. Здесь же, у него в руках было целое сокровище и всего за месяц службы!

Увидев и поняв, что все возвращающиеся получают ровно то, о чём огласил писец раньше, глаза у всех людей загорели алчным блеском. Они в нетерпении ждали своей очереди и быстро ставя в документах оттиск пальца, возвращались в строй, чтобы самому убедиться, что царь и ему дал тоже золото. У всех было равное количество шетит и это радовало, поскольку если вначале со взглядами ревности воины посматривали на соседей, то поняв, что все получили одинаково в рамках своих должностей, люди успокаивались и пристраивали на набедренные повязки мешочки с золотом, так предусмотрительно имеющие ещё и тонкие кожаные ремешки, специально чтобы они могли держаться на набедренных повязках. Отказавшихся не было ни одного человека поэтому даже зажгли костры, чтобы продолжить раздачу денег даже ночью. Легионеры, видя золото у соседей, не сомневаясь и не колеблясь подходили к столу, кланялись царю, ставили оттиск пальца в контракт и получив золото, возвращались в строй. Всем казалось, что происходит какое-то чудо, ведь многие вообще впервые держали золото в своих руках.

— Мой царь, — Меримаат заглянул в шатёр, когда мы с военачальниками обсуждали детали завтрашнего выступления. Обещанное золото по контакту с фиванскими семьями прибыло, было сразу отдано Небсению на переработку в монеты, так что больше нас ничего не держало рядом с Гнауи Шема.

— Да Меримаат? — я зная, что он просто так не будет отвлекать нас, повернулся в его сторону.

— Прибыл посол от царя Хатшепсут, — сообщил мне он.

— Устройте его как дорогого гостя, — ответил я, — но если будет требовать больше, объясните, что он в военном лагере.

Меримаат улыбнулся и кивнул.

— Выполню мой царь.

С этими словами он исчез так же быстро, как и пришёл.

— Посол, не гонец, — задумчиво произнёс Иамунеджех.

— Вынюхивать наверно приехал, — пожал плечами Минмос, — принять и гнать побыстрее из лагеря, нечего ему тут делать.

— Может вообще пусть в городе остановится? — предложил мне Ментуиуи, — пусть там разнюхивает.

— Думаю он и без нас там узнает все слухи, — покачал я головой, — приму его завтра, перед выступлением войска. Заодно и разбудим с утра пораньше.

Военачальники усмехнулись и мы вернулись к обсуждению пути, которым пойдём, а также решили применить так отлично показавшую себя тактику — на лодках поднять вверх на юг Менхеперресенеба с его колесницами и выпустить его на оперативный простор. Пусть собирает новости, разведает дорогу до нашего подхода, ну и выберет заодно места, где нам будет лучше всего разбивать лагерь.

Менхеперресенеб кивнул, принимая эту задачу.

— Ну и последнее, — я поднялся с места, прошёл к походному сундуку и поискав там нужное, достал четыре золотых скипетра. На них было изображено то, кто за что отвечал. На скипетре Ментуиуи были выгранены колесницы и солдаты, показывая, что он командир всего войска. На скипетре Иамунеджеха показан был укреплённый лагерь, говорящий, что он заместитель Ментуиуи в том числе по обеспечению и снабжению лагеря, на жезле же Менхеперресенеба была выбита одинокая колесница напротив рядов врагов, обозначающая что он в одиночке противостоит им и на последнем у Минмоса, множество лучников и воинов. Я запланировал его сделать трибуном Первого легиона после окончания похода, хоть какая-то мне будет помощь. Ну а у Хоремхеба скипетр уже был с обозначением воинов со стеной щитов на нём, который я вручил ему раньше всех.

Все выгравированные обозначения я объяснил устно, вручая военачальникам скипетры и лица у взрослых мужиков засветились счастьем, словно я маленьким детям конфеты раздал. Хмыкнув про себя, я с трудом остался серьёзным.

— Теперь точно всё, — заключил я, показывая на последний жезл, оставшийся в сундуке, — этот для командира Первого легиона, когда он наконец появится, а ты кстати Хоремхеб присматривай себе трибуна, который будет замещать тебя, если не приведи этого конечно боги, будешь ранен или болен.

Счастливые воины с широкими улыбками и ласково тискающие свои жезлы, как бы похабно это ни звучало, низко стали мне кланяться и прощаться, оставляя меня наедине. Правда ненадолго, поскольку едва военные вышли, в шатёр зашли мои телохранители занявшие свои привычные места.

— Хопи, — позвал я центуриона и когда он опустился передо мной на одно колено, я сказал, — прибыл посол от царя Хатшепсут, выдай своим ребятам вина, да побольше, пусть разговорят его слуг или рабов, неважно кого, главное пусть вино развяжет им языки.

— Слушаюсь мой царь, — кивнул он.

— И присматривай себе ещё людей, у меня большие планы на вас, сотни может не хватить.

— Слушаюсь мой царь, какое количество рассматривать?

— Пока давай ещё столько же, думаю за тройной оклад, какой я положил вам, желающих будет много.

— Это так мой царь, — улыбнулся он, — но я буду брать только лучших.

— На это я и рассчитываю, — сказал я, отпуская его. Он поклонился и снова занял место в углу шатра.

— Меримаат! — крикнул я, поскольку на сегодня запланировал ещё одну, последнюю встречу, пропустить которую не мог. Жрец и так ждал встречи со мной несколько дней, поскольку я не разрешил ему вернуться обратно в свой храм вместе с фиванскими главами семейств.

— Позови жреца, — приказал я, когда он заглянул на мой зов. Парень исчез, а через пять минут появился запыхавшийся Небуави.

— Твоё величество, — упал он на пол.

— Можешь встать, — я пригласил его ближе, задав вопрос, — я специально оставил тебя в своём лагере Небуави, чтобы ты лучше осмотрелся. Скажи мне, что не хватает или что неправильно у меня здесь сделано с точки зрения богов.

Жрец Осириса стушевался.

— Говори смело, я наказывать не буду, не затем я тебя позвал, — помог я ему.

— Твоё величество, это не моё дело, я всего лишь скромный третий жрец храма Осириса, — попытался он съехать с темы, но я ему не дал этого сделать.

— Небуави, если хочешь быть не третьим, а первым, то лучше тебе ответить своему царю сейчас честно, пока я не нашёл более смелого и желающего выделиться кандидата.

Небуави удивлённо на меня посмотрел, я видел, как внутри него боролась жадность со страхом, но наконец жадность победила.

— Мой царь, — низко поклонился он, — на мой скромный взгляд, твои воины недостаточно много времени посвящают себя богам.

— Насколько недостаточно? — мой голос посуровел и он это почувствовал.

— Я бы сказал совсем мой царь, — он опустил голову от страха, думая что я сейчас разрожусь гневной тирадой, а я в отличие от его ожиданий, задумался, погладив подбородок.

— Слушай, а ты можешь послужить в моём войске капелланом? — поинтересовался я у него, — с тебя следить за всеми праздниками, обрядами разным богам и прочем, также сообщать мне об этом. А с меня денежное довольствие тебе на уровне центуриона, к тому же это будет общевойсковая должность, то есть кормёжка и постой за счёт казны.

Глаза жреца полезли из орбит.

— Твоё величество хочет, чтобы я был жрецом твоего войска? Проводил ритуалы всем богам, а не только Осирису? — решил уточнить он, поскольку понятное дело не знал слово капеллан, но понял обязанности только из сказанного мной контекста.