На воротах моей «самоходке» пришлось пройти тщательную проверку, потом начальник караула проверил меня и водителя. Только после этого нас пропустили на территорию.

– Я надолго, Сандро, можешь, пока отдохнуть, – сказал я моему водителю-охраннику. Он лишь кивнул.

«Как всегда, образец ораторского искусства», – заметил Янус, в ответ я ударил его ментально.

Атмосфера в академии была напряженная, даже немного истеричная, но для этого есит веские причины. Конец мая – сессия в разгаре. Многие студенты со дня на день покинут Иллирию и от результатов экзаменов зависит как их примут в других академиях и университете.

По дороге в кабинет директора я столкнулся с Лирабель Лист.

– Маркус, слава Светлому, ты здесь! – воскликнула она.

«Если зицбаронша тебе радуется, значит все очень плохо», – мрачно сказал Янус. Я быстро влез в ее голову, прочитал мысли, а потом мысленно выругался. Проверка из метрополии! Из-за де Вардов я совсем забыл про нее!

Ничего серьезного, но сегодня ее руководитель решил побеседовать с директором академии общей магии, а это означало, что все закончится скандалом.

– Я так понимаю…

– Меня он даже слушать не стал, я за дядей Менно, а ты пока придержи этих бойцов теоретического фронта, – сказав это, Лира отправилась к выходу.

Я мысленно вздохнул, в очередной раз проклял тот день, когда получил должность придворного и отправился в кабинет директора. Вошел я без стука, как раз вовремя.

Одетый в новенький с иголочки костюм мужчина угрожающе навис над директором, размахивая каким-то формуляром. Со стороны могло показать, что чиновник прижал педагога какой-то инструкцией. Но я прекрасно видел, что Регнер такого вторжения в свое личное пространство не выдержит, и скоро кто-то получит магический удар.

Мое появление заставило наглого визитера отпрянуть и сесть на стул.

– Мастер Кайлас, как приятно, что вы решили нас навестить, – сказал руководитель проверки Сухар и растянул губы в фальшивой улыбке. Директор Регнер мне просто кивнул, но я знал, что он искренне рад мне.

Если ты провалил первичную социализацию и не понимаешь людей, используй ментальную магию, чтобы преодолеть свои слабости. Если читаешь чужие мысли, легко понять их обладателя.

Профессор Петер Регнер оказался единственным из старших преподавателей, кто не бросил академию. Когда ее закрыли, он использовал свои связи, чтобы организовать перевод учеников на Ард и Вильгельмину, помог устроится преподавателям, которые имели проблемы.

Регнер был аполитичным и обладал непререкаемым авторитетом в научной среде, так что когда встал вопрос о руководители академии общей магии, других кандидатов выдвигать не стали. Старик немного поупрямился для виду, но вцепился в должность обоими руками. Студенты выли, плакали, ломали зубы об гранит науки, молили пощады на экзамене и лишь спустя годы понимали, как им повезло.

Вот только за долгие годы Регнер нажил много недоброжелателей и завистников, и Мигель Сухар (обладатель оригинального прозвища «Сухарь») был главным среди них. Посредственный маг, который написал множество работ и статей, о которых никто не знал. Научная ценность их была крайне сомнительная. Должность Сухаря нельзя назвать значительной, как и зарплату.

Очевидны причин для зависти к Регнеру, но все было капельку сложнее.

Сухар спокойно относился к успеху Кохорна и Сомлина – безродных магов, ветеранов войны, прошедших суровую школу жизни. Он воспринимал как само собой разумеющиеся успехи меня или Фридриха фон Таннендорфа – мальчиков из «правильных» семей. Но успехов Петера Регнера, вредного старого мага, который больше походил на сельского знахаря, чем на ученого, щеголь простить не мог. Это не укладывалось в голове потомственного мага.

По его мнению, право на успех имели либо люди с правильным происхождение (к которым он относил и себя), либо прошедшие суровую школу жизни. Если бы Регнер был ветераном Катрона, он бы спокойно отнесся к его успехам. Если бы Регнер был бастардом какого-то рода, он бы также его принял. Но допустить существование талантливого самородка он просто не мог. Это противоречила всем законам жизни, который сам Сухарь для себя и придумал!

Что делать, если что-то не укладываются в твою картину мира?

«Игнорировать, пока не станет слишком поздно», – предложил Янус. Хороший вариант, мой любимый.

Но игнорировать Регнера Сухарь не мог, поэтому всегда отрицал тот факт, что он являлся ученым. Многократно и безуспешно он пытался обвинить его в плагиате, краже чужих работ. Правда, установить «жертву» он не смог, как причин почему он не опубликовал их сам. Предположения были, но одно другого фантастичнее. Даже по моим меркам.

Сама фигура Регнера, его статус, являлись для Мигеля Сухара вызовом тщательно выстроенной им картины мира, ударом по его песочному замку. Сил бороться с морем у него не было, поэтому он мстил воде желтыми струями.

Вот и сейчас он решил прицепиться к директору из-за какой-то бумажки. К счастью, мое появление остановило конфликт, все быстро сошло на нет. Сухар вручил Регнеру документы, преувеличенно вежливо раскланялся со мной и ушел восвояси.

– Канцелярская крыса, – вздохнул Регнер. – Спасибо, что пришли, я мог бы не сдержаться и сказать лишнего.

«Лучше бы просто выкинул его в окно», – предложил Янус, с ним я был согласен. Мы несколько минут обсуждали проверку, а потом я с печальным видом выложил на стол отчеты.

– Горц и де Карт?

– Да, сложно было догадаться. Я бы рад спустить все на тормозах, но если замять дело, то мой протеже совсем отобьётся от рук. Я не буду упоминать про благородных, они поднимут такой вой, что услышат в столице, – честно сказал я.

– Вы правы, нам нужно хорошо подумать, что делать в такой ситуации… – начал директор Регнер, но неожиданно остановился. Его глаза стали стеклянными, а эфир вокруг него уплотнился и стал клеткой.

Браслет нагрелся и тут же остыл, медальон покрылся корочкой льда. Магического воздействия я не почувствовал, а это означало только одно.

Я встал со своего места, отвесил поклон и сказал в пустоту:

– Рад, что великий маг, сильнейший из личей навестил нас. Мастер Риппер, чего вы хотите?

Конечно, в другой день этого быть не могло. Что дальше? Прорыв Чужого из бездны?

Если вопрос финансов удалось со скрипом решить, то с людьми все еще есть проблемы. Фактически сейчас вся колония состоит из-за одного города. Других поселений на планете нет.

Все очень просто. Нежить.

Если зомби, упырей и мертвых химер удалость перебить за несколько месяцев, то с личами все оказалось сложнее. Антоний Кадавер доставил нам много проблем, даже после своей второй смерти.

Когда стало понятно, что шансов победить нет, Антоний приказал сильнейшим бойцам своей армии отступить. Ушли самые сильные, стабильные и безумные. Мертвые маги, чье тело выдержит существование без некроманта, а безумный разум заставит из продолжать войну годы спустя.

В первый год мы смогли уничтожить двоих, но оставшиеся пять до сих пор пьют нашу кровь.

Алмазные, мастера своего дела. Каждый из них был занозой в заднице, а когда они заключали временный союз, приходилось мобилизовать все ресурсы.

Жнец – Тобиас Рипер. Сильнейший из личей Кадаверов, который долго время нянчился со мной. Он редко выбирался из своей берлоги, но каждое его нападение было испытанием на выносливость и внимание.

Жнец проверял нашу защиту, обходил форпосты, проникал в Ситгун и убивал. Да, мы теряли несоразмерно меньше людей, чем от атак других монстры. Но каждое его нападение было звонкой пощечиной, публичным унижением.

Однажды этот подонок в разгар рабочего дня вошел ко мне в кабинет во дворце губернатора. Мы мило побеседовали, я дал несколько обещаний, а потом мне пришлось поднимать тревогу и пытаться вышвырнуть нежить из города. Даже с поддержкой Сомлина это удалось с трудом. Естественно, каждый такой промах использовали против нас.