— Восемь минут девятнадцать секунд.
— Избавь меня отсчёта, давай просто насладимся результатом, — хмыкнул я и спустя восемь минут и восемнадцать секунд зелёная планета при преодолении предела Роша стала разрушаться на куски, начиная с той части, что была ближе к Солнцу, а вскоре несколько ярких вспышек на звезде ознаменовали конец большей части высокоразвитой цивилизации, стоящей на эволюционной ступени выше меня на десяток порядков. Хотя часть её осталось где-то здесь на Земле, но отключенная от доступа к Ковчегу и без доступа к дармовой энергии и технологиям, обрекая себя на медленное, но всё же вымирание.
— Что же, свою миссию в этом времени я похоже закончил, — я поднялся с кресла, — так что три последних приказа ИИ. Первый — заблокируй доступ к кораблю всем, кто ниже по правам, чем моя текущая ДНК, пока не появятся тот, кто обладает более высшей ДНК, второй — это тело верни во дворец откуда меня забирал и третий, верни меня пожалуйста в моё тело и время.
— Я на всякий случай напоминаю временный капитан, — после гибели целой планеты, ИИ явно почему-то меня невзлюбил, его голос стал суше и холоднее, хотя раньше он постоянно ссылался на то, что ему чужды любые эмоции, — после того, как вы окажетесь в другом теле, вы лишитесь доступов к кораблю и его защите.
— Пространственный карман будет работать?
— Да, временный капитан, — заверил меня ИИ, — вы ведь сказали об этом.
— Тогда выполняй приказы.
— Слушаюсь временный капитан, — ответил он и моё сознание погасло.
Глава 41
Звук работающего кондиционера словно включил тумблер у меня в голове. Я открыл глаза и увидел, что нахожусь в незнакомом месте, но явно больничной палате. Кругом были приборы, похожие на медицинские, да и в целом пахло именно больницей. Попытавшись пошевелиться, я увидел, что крепко привязан к кровати.
— «Менхеперра тут что буйствовал? — хмыкнул я про себя, стараясь не закричать от радости, что явно переместился обратно в своё время. Всё окружающее выдавало современность, к которой я привык».
— Эй! Кто есть живой⁈ — крикнул я и буквально через минуту в палату, где я лежал забежала медсестра с круглыми от удивления глазами.
— Развяжите меня и дайте телефон, — попросил я её.
— Простите, но я не говорю по-русски, — ответила она мне на немецком.
— Это не проблема, — перешёл я на её язык, — я попросил развязать меня и дать мне телефон, мне нужно позвонить отцу.
Глаза медсестры округлились ещё больше.
— Простите, я сейчас, — она выбежала из палаты и вернулась через десять минут с врачом, судя по его халату и важному виду.
— Добрый день, — поздоровался он, видя, что я смотрю на него.
— Не знаю добрый он или нет доктор, — я заговорил на немецком, — но я связан и явно в больнице, так что вы мне скажите, какой он у меня.
— У вас отличный немецкий, — он перешёл на английский язык, — ваш отец говорил, что вы способны к языкам.
— Я знаю несколько, — согласился я с ним на английском, — но я не понимаю, что я здесь делаю и почему привязан к кровати.
Врач сел рядом, достал стетоскоп, послушал меня, посветил небольшим фонариком в глаза и задумчиво спросил.
— Что последнее вы помните?
— Египет и гробницу, куда упала кошка, — без особых подробностей сказал я, — я спустился вниз, чтобы освободить животное, которое там наверняка бы умерло.
— Что-то ещё? — поинтересовался он.
— Больше ничего доктор, а что случилось? И почему я в Германии, судя по языку, на котором мы разговариваем, а не в Египте? — забросал я его вопросами, ответы на которые скорее всего знал и сам. Но нужно было же делать вид о своей потери памяти.
— Какой сейчас год? — обратился ко мне доктор.
— 2016, — без малейших колебаний ответил я.
Медсестра схватилась за рот, а доктор задумчиво посмотрел на меня.
— Боюсь мистер Меньшиков день для вас и правда будет не очень, — заметил он, — сейчас 2020 год, вы пробыли в том состоянии в каком пробыли, больше четырёх лет.
Я сделал крайне удивлённое лицо.
— В каком таком состоянии доктор?
Врач задумался, затем достал свой телефон из нагрудного кармана и сказал, обращаясь к медсестре.
— Гертруда развяжи правую руку мистера Меньшикова
Когда она подойдя ближе, осторожно это сделала, он вручил мне телефон и спросил.
— Вы хотели позвонить отцу? Помните номер?
— Разумеется, — я взял iPhone действительно сильно новее того, что был у меня и быстро ввёл личный номер отца, который знало ограниченное количество людей.
— Я слушаю вас, — ответил мне голос Олега, бессменного секретаря отца.
— Олег, дай ему трубку, — спокойно сказал я.
На том конце раздался удивлённый возглас и почти сразу я услышал такой знакомый голос.
— Андрей? — в голосе послышалась большая надежда.
— Привет пап, забери меня пожалуйста из больницы, похоже я пришёл в себя, — ответил я.
— Вылетаю, — кратко ответил он и отбился. Это было на него так похоже.
— Спасибо док, — я вернул врачу телефон, а он кивнул и задумчиво посмотрел на меня.
— Очередной случай в моей практике, который так и останется без ответа, — с грустью сказал он.
— А я не первый такой? — удивился я.
— Наша клиника с 19-го века специализируется именно на подобных случаях молодой человек, — он пожал плечами, — и те, кто не умирает, чаще всего приходят в себя именно так, как и вы сейчас. Резко, сразу, без каких-либо переходов.
— И что они рассказывают? — заинтересовался я.
— Ничего, — он пожал плечами, — нам ещё везёт, если они помнят события из своей ранней жизни, до потери сознания и вселения в их тело другого человека.
— Другого человека? — я открыл рот, — это как?
— Отец даст вам ознакомиться с нашей историей, — отмахнулся он, — но конкретно в вашем случае, нам удалось установить кто находился в вашем теле — это был фараон XVIII-династии Египта Тутмос III.
— Как вам это удалось понять? — притворно удивился я.
— Пришлось вызывать известных египтологов, которые знают этот мёртвый язык, — пожал он плечами, — они были так воодушевлены тем, что могли с ним поговорить, жаль ваш отец запретил проведение любых экспериментов с вашим телом или сознанием. Какая потеря для современной науки.
— Папа наоборот молодец, — не согласился я с ним, — правильно и сделал.
Доктор повернулся к медсестре, которая слушала наш разговор.
— Гертруда, развяжи мистера Меньшикова и принеси ему лёгкий завтрак.
— Вы голодны? — это он уже ко мне.
— От завтрака не откажусь, — кивнул я, поскольку и правда почувствовал голод.
Через десять минут мне принесли порезанные овощи, фрукты, а я с огромным трудом сдержался от едкого комментария, чтобы позвали Танини, который знает, как их нужно правильно порезать. Привычка к тому, что мне всё нарезали так, как я люблю, уже сильно укоренилась во мне.
Второй проблемой для меня было попробовать еду без проверки, мысль о том, что меня могут отравить, также укоренилась у меня глубоко в мозгу, но если я попрошу об этом медсестру, то явно раскрою себя, ведь я говорил доктору, что ничего не помню. А проверка еды на яды, да ещё и в больнице, это явно не тот навык, который имеется у современного человека.
С большим трудом преодолев в себе настойчивое желание предложить медсестре первой попробовать принесённую еду, я взял вилку с ножом и порезал еду сам так, как мне нравится, но когда стал есть, сразу понял какого говняного качества овощи и фрукты. Они были словно пластмасса, не такие к каким я привык в Египте.
— «Чувствую, что от царских привычек мне придётся отвыкать ещё очень долго, — задумчиво подумал я сам про себя, внешне не подав и вида, что мне что-то не нравится».
* * *
Через четыре часа дверь в мою палату открыл отец и за ним вошёл Олег, с комплектом моей одежды в чехле для переноски одежды. Я к этому времени успел принять душ и пообедать более плотно.
