— Что за жрец?

— Имени я не знаю, но он точно из храма Амона, — ответил пленник.

— Кто ещё участвовал из тех, кого видел ты?

— Его лица не было видно, он сидел всё время за ширмой, пока мы разговаривали, но его обувь была так богато украшена драгоценными камнями, что я узнал эти сандалии, — ответил мужчина, — это один из самых знатных фиванских купцов, чья семья владеет огромными богатствами.

— Да? — ещё больше заинтересовался я, — а имя у него есть?

Прозвучавшее имя заставило меня широко улыбнуться. Я давно искал возможность, как мне лучше всего наказать предателей, кинувших меня. Причём хотел сделать это официально, чтобы комар носа не подточил, а тут такой подарок пришёл мне прямо в руки. Не зря китайцы говорят о том, что не обязательно бегать за врагом, достаточно спокойно подождать развития событий, сидя на берегу реки.

— Позовите Танини, пусть всё запишет и пленный подпишет свои показания отпечатком большого пальца, — приказал я, — потом найдите врача, пусть окажет всю возможную помощь пленному. Смените солому, помойте, дайте одежду и поесть. Когда будет в силах говорить, мы продолжим, но уже без пыток.

— Ведь так? — обратился я к измученному мужчине.

— Да, я не хочу больше боли, — глухо ответил тот.

Пленника лечили две недели, чтобы он мог хотя бы сносно продолжить общение, ведь после экзекуции он представлял из себя кусок мяса и совершенно точно остался теперь инвалидом на всю свою недолгую оставшуюся жизнь. Сам же я отправил письмо к Рехмиру, где попросил прислать мне названия городов и поместий, где живут самые богатые фиванские купеческие семьи, особенно те, кто со мной работал всё это время и обманывал. Списком только из четырёх имён я попросил его себя не ограничивать, а указать побольше тех, кто и правда был очень богат и владел большим количеством земли. Когда я получил этот список вместе с проводниками, которые знали, где находятся нужные мне дома и поместья, то я распределил центурионов и войска, чтобы они отправились вместе с ними и захватили всех людей на местах и держали их под арестом, пока я не прибуду с расспросами и разборками.

Довольные тем, что можно будет отдохнуть от муштры, солдаты Первого легиона, ушли по этому заданию, а со Вторым легионом и документами, полученными от пленного, который надиктовал Танини вообще всё, что знал или мог вспомнить, я отправился в Фивы. Душа пела от радости предстоящей мести, а также того, что скоро чужие богатства станут моими собственными. Это же было любимым делом всех королей, всех эпох, экспроприировать земли и золото у изменников и оппозиции, так что и я собирался этим же правом воспользоваться. Тем более, что имел для этого весьма веские основания. И пусть большинство из тех, кто попал в эти списки могли быть ни при чём, но я был уверен, что первый же купец, которого я начну пытать, подтвердит мне вообще всё что угодно и укажет любые имена. Большую часть, кто будет невиновна достаточно будет просто припугнуть пытками и угрозой расправой для того, чтобы они не вякали на меня в будущем, а вот тех, кто был и правда замешан в заговоре ждали непростые времена…

При приближении войска, в городе паника сначала не поднялась, но как только легион стал входить в саму столицу, захватывая все посты и арестовывая всех меджаев, то к царскому дворцу мигом помчались десятки посланников, поскольку началось волнение у населения, особенно в высоких его кругах. Я приказал особо не трогать простых людей и непричастные семьи, так что вскоре настороженные люди, не понимая почему пленных меджаев разоружали и вели за город, а часть домов окружали и из них никого не выпускали, вышли на улицы. Войска продолжали игнорировать обычных людей, если они не подходили ближе к занятым делами легионерам и это частично многих успокоило.

Конечно, долго этот беспредел не мог продолжаться и вскоре ко мне прибыл посланник от царя Хатшепсут, уже знакомый начальник южной канцелярии, казначейства и носитель королевской печати Хатшепсут — Сеннефер.

Низко мне поклонившись, он обеспокоенно на меня посмотрел.

— Его величество Хатшепсут обеспокоена присутствием войск Его величества Менхеперры в городе, — обратился он ко мне, — она просит объяснений.

— Передай Его величеству, что царь раскрыл заговор против царской власти и в нём замешаны меджаи и фиванские купцы, — ответил я спокойно, — так что пусть Его величество не переживает, как только я наведу порядок в городе, сразу приду к ней. Пусть не сопротивляется тому, что мои солдаты временно заменят всех меджаев на их постах во дворце.

Сеннефер поклонился и погрузившись в носилки, поторопил рабов, чтобы быстрее его унесли во дворец.

Не везде меджаи давали себя обезоружить без сопротивления и там начала литься кровь. Также охрана и наёмники нескольких купеческих домов оказали сопротивление легионерам и их трупы весьма быстро устлали улицы города. Но по большей части, поскольку меджаям говорили, что вреда не причинят тем, кто не участвовал в нападении на царя, всё прошло относительно мирно. Я не собирался устранять их всех, эта организация несла весьма полезные полицейские и пограничные функции, чтобы их можно было кем-то заменить сейчас, но что точно нужно было, так это их реорганизовать. Этим я и собирался заниматься после того, как зачищу весь город.

Закончив дела на улицах Фив, я поехал во дворец, где меня уже ждали в зале приёмов. Волнующаяся и вздрагивающая от любого шума Хатшепсут, при виде меня с многочисленной охраной закусила губу. Она явно думала, что я прибыл её свергать. Ну или мне так показалось, поэтому я прошёл в зал, подошёл к ней и наклонившись, поцеловал женщину в лоб, затем сел на трон рядом.

— Дорогая моя супруга, тебе не о чем больше переживать, главная проблема устранена, — улыбнулся я ей, подзывая к себе Танини, который был весь обвешан тубусами.

Он достал копию листов, которые подписал пленник и отдал их мне, а я протянул Хатшепсут. Она взяла их и отдала в свою очередь Сеннеферу, который стал зачитывать написанное вслух. Чем больше он читал, тем спокойнее становилась Хатшепсут и я начал понимать, что скорее всего к этому покушению она вряд ли причастна. Вот правда вставал тогда вопрос, может есть ещё одно? То, которое затеяла она, раз так сильно волновалась, когда я вошёл в зал? К сожалению, доказательств этого у меня не было, а потому приходилось раскручивать маховик только того, о чём мне было известно.

— Боги, это ужасно, — она полностью спокойная, покачала головой, когда советник закончил чтение и сказал, что на каждом листе есть отпечаток одного и того же большого пальца, — мы так переживали за Его величество, а теперь оказалось, что те, кому мы доверяли больше всего — наши телохранители, причастны к подобной гнусности.

— Именно так моя любимая супруга, — согласился я с ней, — а потому я лично распутаю этот клубок заговора и покараю всех, кто к этому причастен.

— Конечно мой супруг, я полностью на твоей стороне, — согласилась со мной Хатшепсут, — только вопрос, что будет с охраной и меджаями в целом? Неужели нам придётся их распустить? Кто тогда будет нести службу на улицах наших городов?

— С этим я тоже разберусь дорогая, — улыбнулся я, — невиновных мы разумеется не тронем и вернём обратно на посты. Только боюсь мне придётся слегка изменить структуру их подчинения, но думаю тут ты не будешь против, если они станут подчиняться верховному визирю, а не так, как сейчас только собственному главе.

— Конечно мой супруг, — согласилась Хатшепсут, — отдельная структура меджаев досталась нам от предков, но я не против, чтобы она подчинялась человеку, который служит царям.

— Тогда я вынужден откланяться, моя любовь, — я поднялся на троне, — тебя и женскую половину я оставлю на всякий случай охранять своих солдат.

— Благодарю тебя дорогой, — слабо улыбнулась она, уже полностью успокоившись, поскольку поняла, что я вообще не покушаюсь на её власть, а просто наказываю изменников. Тут она была обоими руками за.