В кабинете Семичастного зазвонил телефон и Владимир Ефимович снял трубку.

— Алло, да, я слушаю. Хорошо, хорошо. Я понял, до встречи.

Он положил трубку и потянулся, расправляя спину, затем открыл верхний ящик стола с правой стороны и что-то стал там искать. Саша передвинул окно на левый край стола и телепортировал туда тетрадку, пристроив её на стол между настольными часами и гипсовым бюстом Ленина.

Семичастный с шумом захлопнул ящик и, видимо, не найдя там то, что искал, переключился на левый ящик. Тут его взгляд машинально прошёлся по левому краю стола и зацепился за тетрадку. Он замер, привстал на стуле и потянувшись рукой схватил тетрадь. Недоуменно прочитал надпись на титульном листе.

Саша закрыл окошко. Дело было сделано, а его ждал рынок. Саша вышел из квартиры и захлопнул дверь.

К обеду Саша и бабуля встретились. Саша показал свои обновки, сказав, что в понедельник ему предстоит отправиться на уборку картофеля. Он купил новенькие сапоги и ватник, заплатив за них 170 рублей. Ещё 80 рублей отдал за шерстяной свитер ручной вязки, и 10 рублей за две пары шерстяных носков, тоже ручной вязки. В кошельке осталось 40 рублей. На плащ денег уже не хватило.

— Тебе нужен плащ и рюкзак, — безапелляционно заявила Берта Арнольдовна. — После обеда сходим, я знаю где это можно купить. Тут, недалеко от нас, недавно открыли магазин спортивных товаров.

Они купили не только плащ с рюкзаком, но и шерстяной спортивный костюм за 300 рублей. Хлопчатобумажный, впрочем, тоже купили.

По дороге в магазин Саша рассказал бабушке, что устроился на работу официантом в ресторан "Метрополь". На работу выходит сегодня, велели приходить к 17–00.

Тетрадь появилась на столе Семичастного в 10 часов 45 минут. Он хорошо это запомнил. К 13 часам он её успел прочитать как минимум три раза, а отдельные места просто помнил уже наизусть. Сказать, что он был ошеломлён, это не сказать ничего. Почему-то он сразу поверил. Придумать такое было просто невозможно. Сам стиль письма, выражения, построение фраз. Анекдот этот. Тетрадь самая обычная, но чернила, которые оставляли на бумаге такой ровный след. Явно это было написано не стальным пером. И не гусиным. Это вообще было не пером написано. Сознание отказывалось принимать очевидные факты. Как такое может быть? Как там у Чехова? «Этого не может быть, потому что не может быть никогда».

— Откладывать больше нельзя, нужно звонить Шурику, — подумал Семичастный и потянулся к телефону.

Вчера Лев Ефремович сводил Сашу в отдел кадров, где приказал оформить его на должность практиканта в ресторан до конца этой недели и выписать ему временный пропуск. Потом сказал, обращаясь к нему уже на «ты», по-видимому, как к своему работнику, пусть даже и временному:

— Получишь пропуск, найди в ресторане метрдотеля Михаила Аристарховича Каршанского. Скажешь, что я отправил тебя в его распоряжение. Не забудь предупредить, что работать будешь во вторую смену. Если за эти дни проявишь себя хорошо, то я продлю твой пропуск до Нового Года, а там сдашь квалификационные экзамены и сможешь поступить к нам на постоянную работу. Кстати, все чаевые за эти дни будут твои, я с метрдотелем договорюсь, а то у практиканта не зарплата, а кошкины слезы. А так, хоть что-нибудь заработаешь.

В отделе кадров Сашу надолго не задержали и вскоре он знакомился со своим будущим начальником. Вчера метрдотель был занят и разговора не получилось. Он сказал, когда и куда ему приходить завтра и убежал по своим делам.

Сегодня он уделил Саше немного больше своего времени. Михаил Аристархович был представительным мужчиной неопределённого возраста от 45 до 55 лет. Саша отправил к нему свой диагност и вскоре получил вместе со списком его недомоганий и ответ на свой вопрос о возрасте — 48 лет. Самым серьёзным заболеванием у него было наличие камней в почках и поджелудочной железе. Саша отправил ему два специальных плетения, исцеляющие эти недуги. Камни должны были раствориться, не оставив после себя никаких следов.

Уже через 15 минут Саша таскал чистую посуду в банкетном зале, в котором бригада официантов спешно накрывала на столы, готовясь к проведению торжественного свадебного ужина. Старшая официантка, Гера, приставила меня помощником к официантке со звучным именем Октябрина, которое она получила по случаю своего рождения в октябре 1917 года. Я попытался узнать отчество, но она замахала руками и сказала:

— У нас между собой все по имени друг к другу обращаются и на «ты», так что и ты привыкай к этому сразу. Меня чаще Риной кличут. Я к этому привыкла, поэтому ты тоже ко мне так обращайся.

— Как скажешь, Рина, — ответил Саша.

Октябрину Саша тоже проверил своим диагностом. У неё вовсю расцветали все болезни суставов. Одним потоком сознания Саша внимал наставлениям Октябрины, на другом потоке готовил магический конструкт, исцеляющий её суставы и укрепляющий всю костную систему. Кроме этого, Саша присоединил к созданному конструкту усовершенствованную им универсальную малую магему исцеления. Полторы сотни единиц маны, которые потребовались для работы подготовленных плетений, Саша вложил в золотое кольцо Октябрины, которое она носила на безымянном пальце правой руки. Универсальная магема исцеления должна была отработать за час-полтора, а вот основной конструкт, будет приводить костную систему в надлежащий порядок в течение всего вечера. Отправив подготовленные плетения на ауру Октябрины и проследив за ними, Саша сосредоточился на её поручении. Они прошли в посудомоечное отделении, где стояла вымытая и высушенная посуда.

— Бери вот эту стопку плоских тарелок под салаты и неси за мной, — скомандовала Октябрина и пошла впереди Саши, слегка покачивая бёдрами.

Она неожиданно ощутила себя свежей и бодрой, словно её сверху донизу окатила почти осязаемая тёплая волна, смывшая накопившуюся усталость. Одновременно с этим она ощутила желание, как женщина, чего с ней давно уже не было. Она шла и думала, неужели это она распушила свои пёрышки перед этим мальчишкой, который ей в сыновья годился. Однако, нужно было работать и она отбросила эти мысли прочь, которые почему-то не пожелали совсем исчезать, а остались маячить где-то на краю её сознания.

Саша, следуя указаниям Октябрины, накрывал на столы и запоминал, где и что должно лежать. Куда поставить фужеры для вина и рюмки для крепких напитков. Кстати, Сашу здесь заставили надеть униформу. Брюки и рубашку ему разрешили оставить свои, а вот вместо пиджака ему выдали обтягивающий его фигуру чёрный жилет, застёгивающийся спереди на пуговицы. Никто не заметил, как жилет быстро подстроился под его фигуру. Его модный галстук тоже заставили сменить на галстук-бабочку.

Когда столы накрыли и разнесли спиртные напитки с минеральной водой, пришёл черед салатов с закусками. Саша расставлял хрустальные вазочки с солёными огурчиками и маринованными опятами.

— А где ресторан берет солёные огурцы, грибы, капусту? — спросил Саша Октябрину.

— Закупает на рынках города. Кроме того, я слышала, что у ресторана есть постоянные поставщики, чуть ли не на каждый вид продуктов. Например, солёные огурцы поставляют с десяток частнииков. Также и с грибами и ягодами, с овощами и фруктами. Ресторан содержит специальную группу людей, которые только этим и занимаются — закупкой сельскохозяйственной продукции. То же самое и с мясной и молочной продукцией. Спиртные напитки нам поставляют винодельческие совхозы юга России и республик Кавказа. Водка у нас в основном своя, с Московского ЛВЗ. Но, закупаем и заграничные напитки: виски, ром, джин, шнапс, ликёры, коньяки. Рыбу тоже закупаем, где только сможем. Наш ресторан славится своим богатым ассортиментом блюд и напитков. Наши повара — самые лучшие в столице и стране.

— Я гляжу, вы большой патриот своего ресторана.

— Что-то я разболталась с тобой, Саша.

— Всё, что вы рассказываете про свой ресторан мне очень интересно, ведь я тоже надеюсь устроиться к вам на постоянную работу.