Удивившись такому нововведению, номарх повелел слугам слушаться встречающего, поскольку его дворцовый ранг и должность были весьма высоки для простого провожающего, а это значило, что царь весьма высоко ценил того, кто прибыл, раз послал за ним такого видного своего придворного.

Спустившись с лодки, нормахи вместе со слугами, родными и охраной попали в руки большой группы встречающих, выделенной для каждого из них и тут им пришлось разлучиться, поскольку для каждого подали носилки и они сели на них, чтобы проследовать в дома, которые под них выделили.

На ровно таких же носилках, рядом с номархом покачивался и сановник, так что он решил поговорить с ним, пока они ехали по городу, который действительно сильно изменился с тех пор, когда он был здесь последний раз.

— Уважаемый, я не узнаю город, — сказала он, — что произошло с Фивами?

— Произошёл царь Менхеперра, — тот повернул к нему голову и развёл руками, — даже для таких скептиков как я, получилось у него это на редкость хорошо. Город и правда расцвёл, а учитывая то, что вкладывал в строительство он и свои средства, это и вовсе поразительно.

— Я уже видел новые мостовые, странные каналы, по которым постоянно течёт вода и непонятные мне строения, — номарх улыбнулся, увидев такую странную реакцию встречающего, — ещё очень много слухов об этом ипподроме, о котором только что ленивый не говорит.

— Это да, — согласился с ним сановник, — лихорадка скачек охватила всех от мала до велика, пока их проводят раз в месяц, но Его величество обещал при стабильной окупаемости ипподрома, проводить их чаще. У всех большая надежда на его слова.

— Ещё один вопрос, который меня, да и всех нас волнует, — номарх понизил голос, — а это правда, что на Совете будут присутствовать среди нормальных людей, ещё иудеи и финикийцы?

Египтянин тяжело вздохнул.

— К сожалению, это правда уважаемый, я лично знаю тех несчастных, кто провинился перед великим визирем и их назначили встречающими как раз к этим, — чиновник поморщился, затем сплюнул на мостовую, — в общем не хочу даже говорить о них.

Номарх его отлично понимал, поэтому и не преминул заметить.

— Если все так к ним относятся, зачем же позвали на Совет? Я слышал иудеи пытались убить царя.

— Прихоть Его величества, — чиновник развёл руками, — кто осмелится противиться его воли?

— А как же царь Хатшепсут? — осторожно поинтересовался номарх, — как она к этому отнеслась.

— Как и должна была, — хмыкнул собеседник, — крайне отрицательно, но Его величество Менхеперра сказал, что правила для всех одинаковы, ему всё равно национальность человека, который платит ему налоги.

— Странные слова и опасные, — номарх недовольно покачал головой, — он нас с ними уровнял, что ли? Жрецы точно должны быть против подобного.

— Тут мой уважаемый гость не совсем прав, — чиновник полез рукой за пазуху и вытащил золотой амулет скарабея, висящего на золотой цепочке, показывая его номарху, — царь предусмотрел это и ввёл гражданство!

— Это ещё что такое? — удивился глава нома, рассматривая, хоть и издалека незнакомый предмет, но видя насколько сложной и тонкой была гравировка по металлу, где были запечатлены имя, дата рождения, а также семья и Род человека.

— Новая идея Его величества, которая сейчас внедряется пока только в Фивах, — гордо ответил чиновник, — среди всех общин и Родов провели перепись и всем выдали похожих скарабеев, правда разной ценности. Низшим сословиям бронзовые, ремесленникам, писцам и прочему служивому люду — серебряные, ну а как видно, по-моему, высшему сословию достались золотые. Так что ответ на ваш вопрос уважаемый — нет, царь всех не уровнял, он, наоборот, внедрением гражданства показывает, кто является настоящим египтянином, а кто пришлый с колонии.

— То есть у иудеев и финикийцев не будет гражданства? — с облегчением выдохнул номарх.

— Разумеется нет, — улыбнулся тот, — так что жрецы не только за начинания Его величества, но как я слышал, они весьма в хороших отношениях с ним тех самых пор, как он разделил между ними и военными землю, которая раньше принадлежала знатным родам, устроившим заговор против Его величества.

— Да, я слышал о таком, — подтверждающее кивнул номарх, — но я надеюсь нас хотя бы рассадят с пришлыми во время Совета?

— О, об этом уважаемому гостю не стоит волноваться, — беспечно отмахнулся сановник, — уверяю вас, верховный визирь придерживается тех же взглядов, что и мы с вами, так что он реализует идеи, которыми брызжет Его величество налево и направо так, как это делали наши предки, соблюдая все традиции и ритуалы.

— Хорошо, когда есть кому присматривать за тем, кто угоден богам, — облегчённо обратил свой взгляд в небо номарх.

— Да, я сам иногда приношу жертвы богам, чтобы господин Рехмир и господин Усерамон как можно дольше занимали свои должности, — с понимающим взглядом посмотрел на него чиновник, — иначе страшусь даже представить, какой бардак был бы кругом без них. Но не беспокойтесь уважаемый, на время Совета, я буду вашим провожатым везде, так что у нас запланированы экскурсии не только на ипподром, но и охота, гонки на военных лодках, в общем надеюсь нашему гостю не будет скучно.

— Благодарю вас за то время, какое вы тратите на меня, уважаемый, — склонил голову номарх.

— Его величество платит мне за это, — тот пожал плечами, — и весьма хорошо, не повезло только тем, кого отправили к иудеям и прочему сброду, мне же достались вы, чему я очень рад. Кстати, мы уже прибыли, ваш дом на ближайшие три недели. Новое, недавно отстроенное поместье, которое после окончания Совета вернётся к своему владельцу, пока же вы насладитесь жизнью в доме одного из советников царя Менхеперры.

Номарх удивлённо покачал головой.

— Боги слишком благосклонны ко мне сегодня, но мне тогда непонятно, как Совет будет проходить в следующий раз? Каждый раз будут выгонять хозяев из их поместий?

Сопровождающий громко рассмеялся.

— Конечно нет уважаемый, просто сейчас строительство постоялых дворов и караван-сараев ещё не окончено, а Его величество сказал, что в их текущем виде, он туда даже овец не заселит, не то, что правителей номов.

Номарх удивлённо покачал головой.

— Не переживайте, вас ждут ванны и прекрасные танцовщицы, — весело подмигнул ему чиновник, — а поскольку мужские и женские половины в доме разделены, ваши жёны ни о чём не узнают.

— Посмотрим, — улыбнулся номарх, — но уже отсюда я вижу, что дома кругом и правда недавно отстроены.

— Да, поэтому будут некоторые неудобства, — согласился сопровождающий, — воду вашим слугам придётся брать с общественных колодцев, но зато Клоака подведена и все туалеты в поместье полностью в рабочем состоянии.

Номарх смутился и скромно сказал.

— Я слышал об этом, но никогда не видел, может уважаемый покажет мне, как ими пользоваться?

— О, это очень просто, — тот широко улыбнулся, — конечно всё покажу и расскажу, для этого я и выделен для вас и вашей семьи.

— Благодарю вас, — облегчённо склонил голову номарх.

С приездом номархов со всех территорий Египта с их сотнями, а иногда и тысячами сопровождающих, всё ещё строящиеся Фивы словно стали тесноватыми. Куда ни глянь, на улицах царило многообразие одежд, причёсок и фасонов, хотя и до этого многочисленные купцы не давали забыть, что Фивы сейчас не зря считаются столицей всего мира. Жители столицы давно привыкли к представителям других стран, что так сильно отличались от египтян, но тут всё же было им в новинку, что ханаанцев и кермианцев встречали ровно так же, как и правителей из старых египетских номов, хотя они не носили париков, чаще всего были бородаты, но тем не менее, патрули меджаев внимательно следили, чтобы к гостям не было каких-либо враждебных поползновений.

День открытия первого заседания Совета я начал ровно тогда, когда и заявил об этом, хотя часть номархов опаздывала и ещё не прибыла. Рехмир и Усерамон убеждали меня подождать, но я отказался, сказав, что правила для всех единые. Так что утром дня открытия Совета мне пришлось встать сильно рано, чтобы принять все нужные водные и косметические процедуры, успеть поговорить с Хатшепсут, которая неожиданно поменяла своё решение и тоже сказала, что хочет присутствовать, так что пришлось добавить второй трон и немного изменить композицию на помосте, поскольку ранее она задумывалась только под меня одного.