Так получилось и в этот раз. Единственное, что позволила себе дежурная, так это елейным голосом, подобострастно хихикая, напомнить нам, что гости должны покинуть гостиницу до 23–00.

Я поблагодарил грымзу за любезный приём и, подхватив Настю под руку, потянул её за собой.

— Что это на неё нашло? — спросила Настя, — такая вдруг вежливая стала.

— Я ей взятку дал, 10 рублей.

— Вот гадина!

Я промолчал.

По советским меркам номер, куда меня заселили, был шикарным. Вода была, и даже тёплая. Ванная комната была с большой ванной, а не просто душевая кабинка. Правда, здесь же был и туалет. Ну, так и номер считался одноместным, хотя и был меблирован двуспальной кроватью.

Кроме спальни был ещё кабинет с большим кожаным диваном. Это, не считая довольно большой прихожей, которая, несмотря на отсутствие окна, вполне могла сойти за гостиную. Ещё бы диванчик туда поставить и небольшой столик с парой кресел.

— Ага, — сказал я себе, — а на стенку повесить головизор с двумя-тремя тысячами каналов, и синтезатор в уголок поставить.

Пока Настя осматривала номер, я прошёл в ванную и вмонтировал в кран, предназначенный для горячей воды магему, которая подогревает воду до нужной температуры. Теперь из этого крана примерно с неделю будет идти горячая вода, при условии, что вообще хоть какая-то вода будет.

— Горячая вода есть, — сообщил я Насте. — Мыться пойдёшь?

Настя закивала головой.

— Пойдём, я тебе всё покажу и объясню, как пользоваться.

— Я умею, — с обидой сказала девушка. — За кого ты меня принимаешь?

— Извини, — виновато сказал я, — хотел, как лучше. Я там для тебя большое махровое полотенце повесил и халат. На полочке над раковиной в маленькой бутылке шампунь для волос, а в большой — пена для ванны. Ещё там большая губка лежит.

— Какая губка?

— Растительная, природная мочалка.

Настя вышла из ванной через полчаса. Я это время зря не терял и готовил для Насти подарок, о котором она не догадается. Она станет красавицей, не хуже своей сестры. И фигуру ей подправлю. И как в своё время с её сестрой все изменения будут происходить медленно, каждый день в течение года. Тогда её родные воспримут всё произошедшее с ней, как естественный процесс. Мол, приходит время, и девочки в этом роду расцветают, превращаясь в писаных красавиц. А вечером ещё на их матушку посмотрю, может быть, и ей тоже что-нибудь сделаю.

Пока Настя плескалась, я самым бессовестным образом рассмотрел все её секреты и снял все нужные мне размеры. Потом создал иллюзию и принялся за работу. Как раз к выходу Насти из ванной всё было закончено. Осталось применить созданную магическую конструкцию, но сначала я применил к ней ПНМ (программу настройки мозга), нулевой вариант с блокировкой дополнительных возможностей. Минут через 15 можно будет внедрять мою конструкцию по корректировке внешности.

— Настя, тут в спальне есть трельяж, расчёска, фен для сушки волос, косметика и прочие женские прибамбасы. Разберёшься по ходу дела, а я пошёл мыться.

Для принятия водных процедур мне хватило четверти часа. В ванной я не лежал, ограничившись душем. Когда я заглянул в спальную, то Насти там не обнаружил. Она спала на диване в кабинете, укрывшись пледом, который я на всякий случай достал вместе с постельными принадлежностями из своего стазис-кармана. Вот в этот момент я и запустил в неё свою магическую разработку, которая в течение года должна будет сделать из Насти не просто красавицу, модель. Имея эту возможность для Насти, я предусмотрел увеличение её роста до 180 см. Решил, что для нынешнего низкорослого поколения этого будет вполне достаточно. Сам я, кстати, тоже остановился на 185 см, решил, что достаточно.

Она проспала около часа и проснулась голодной. Время было около двух часов пополудни, и мы спустились в ресторан. Наши с ней отношения стремительно переходили в дружеские, словно это мы были одноклассниками и сейчас просто восстановили прежний стиль общения. По кидаемым в мою сторону взглядам, я видел, что и Насте легко общаться со мной. Правда, не все её взгляды на меня я мог расшифровать. Некоторые из них ставили меня в тупик, а некоторые вызывали во мне желание схватить её в охапку и тащить в какое-нибудь укромное место, чтобы предаться там греху прелюбодеяния. Скоро она заметила, что имеет на меня влияние и её глазки радостно заблестели.

В ресторане мы долго не задержались и, быстро покончив с обедом, вернулись в номер. Окна в номере выходили на юг, поэтому, повсюду стояла жара. Открывать окна было бесполезно, потому что на улице было ещё жарче.

— Вася, мы ведь хотели сходить на пляж, искупаться и позагорать, — сказала Настя, как только мы вернулись в номер.

Я понял, что она боится остаться со мной наедине. Как мне показалось, не столько меня боится, сколько себя.

— Сейчас, Настя, я только возьму с собой полотенца и покрывало, и буду готов. Как ты думаешь, бутылку с водой стоит с собой взять?

— Конечно, — можно даже две бутылки взять.

Через несколько минут мы спустились вниз, там я оставил дежурной ключ от номера, и мы вышли на улицу.

Когда мы прибыли на пляж, там яблоку негде было упасть, поэтому я просто бросил холщовую сумку с нашими пожитками в паре метров от кромки берега на свободный пятачок земли, и мы залезли в воду. В воде мы сразу почувствовали себя раскованней. Сначала наши прикосновения друг к другу были робкими, затем мы перестали вздрагивать от этого, а через некоторое время, наоборот, стремились к этому.

Рядом с пляжем была огорожена большая купальня с тремя отделениями. Одно для малышни, второе, пятидесятиметровое с ограждёнными дорожками — для проведения соревнований, сейчас ограждения были сняты, и весь этот бассейн размерами 50 м на 50 м был битком набит купающимися. Третье отделение с вышкой было отведено для прыжков в воду.

Вход туда был платный и, возможно, поэтому там, на мостках ограждения по всему периметру купальни были свободные места, где можно было лёжа позагорать.

Я, отстояв небольшую очередь, купил туда билеты, и мы с Настей прошли в купальню. Прыгали с вышки, плавали наперегонки, гонялись друг за другом, дурачились и веселились. Особенно мне нравилось подсаживать Настю за попу, выталкивая её из воды на мостики, а она получала особое удовольствие, когда мешала мне выбраться на них из воды. Она грудью бросалась на меня, сталкивая в воду, и визжала при этом, как маленькая.

Накупавшись и утомившись, мы лежали на деревянных мостиках, отшлифованных за годы своего существования телами тысяч купавшихся здесь, и смотрели в высокое безоблачное синее небо.

К шести часам вечера, отдыхающие стали потихоньку расходиться, и мы тоже засобирались. Точнее, это Настя заторопилась, лично мне никуда уходить не хотелось. И я поймал себя на мысли, что и с Настей мне не хочется расставаться. Вот как-то очень шустро она смогла запасть в моё сердце, словно всю жизнь её знал.

Мы шли с пляжа на трамвайную остановку, и Настя спросила меня:

— Вася, а куда ты планируешь поступать?

— Я ещё не решил окончательно. Выбираю между военно-медицинской академией в Ленинграде и мединститутом в Москве. А куда тебя распределили после института?

— Я должна к 1 августа прибыть в Минск, в распоряжение наркомата лёгкой промышленности БССР. Куда я в итоге попаду, мне пока неизвестно.

В трамвай опять набилось много народу и нас, как и утром снова прижало друг к другу. Только теперь, ни я, ни Настя, не стеснялись этой близости, а втихомолку, бросая друг на друга испытывающие взгляды, наслаждались ею. По крайней мере, Настя, не говоря уж обо мне, не делала ни малейшей попытки отстраниться от меня.

Покинув трамвай на остановке в центре, я предложил:

— Зайдём в гостиницу?

— Нет, Вася, уже поздно, мама будет волноваться, куда я пропала. Она ведь не знает, приехал ты или нет, встретила ли я тебя. Если ты не хочешь у нас остановиться, то просто проводи меня домой.