– Не верю этому Риффе, Пахом Ильич, нутром чувствую, кидок это.

– Кидок – это что? – не понял Пахом.

– Хмм, это когда тебя заранее хотят облапошить, обмануть, обобрать. Понимаешь? – втолковывал Ильичу свою мысль.

– Это почему облапошить? Ты, Лексей, напраслину не городи, мы договор заключили. – Ильич даже обиделся немного.

– Да пойми ты, голландцы только сейчас стали делать зеркала, выдувают шар, плющат, серебрят, а потом разбивают. Эти куски и называют зеркалом. А то, чем торгует твоя лавка, это как на Луну для них слетать.

– Пусть голландцы хоть усрутся, мне главное договор выполнить. Так дашь зеркала?

– Пахом, не горячись, зеркала будут в срок, – успокоил компаньона. – Я тебе даже секрет изготовления серебряной смеси расскажу.

Всё равно, без знания основ химии и при отсутствии нужных реактивов это пустая затея. Да и это ещё не всё. Имея под рукой азотнокислое серебро и его нитрат, вкупе с раствором аммиака и едким натром, но, не зная пропорций и условий хранения, можно остаться один на один с гремучим серебром. А это совсем не весёлая жидкость.

Окончательно протрезвели мы только к обеду. Лица у жителей и гостей крепости были изрядно помяты, но то тут, то там были слышны голоса, вспоминающие застолье. Где-то раздавался смех, а из дома неслись слова песен.

В это время во дворе детинца литвины стали простукивать землю в поисках пустот. Искали казну смоленского князя. В углах сараев копали ямы, однажды даже нашли горшок с монетами, которым было лет двести, но шесть десятков дирхемов быстро разошлись среди копателей, а основная задача так и осталась не разрешённой. Эрдвилу об этом даже не доложили – испугались. Последний, кто его навещал, вышел из покоев с разбитыми губами, сообщив, что князь как бешеный мечется по горнице детинца. Финансовое обеспечение набега трещало по швам.

– Заплатить мешок серебра этим поганцам, Клопу с Гвидоном, и не найти в княжеской скотнице ни одной гривны? – Князь развернулся лицом к своему ближнику, тот как раз и договаривался с предателями Смоленска. – Зачем вообще было идти в поход, скажи мне, Швентарагис?

Правая рука князя, назначенный комендант города, сам понимал, что попал в щекотливую ситуацию, и спешно искал выход из неё. Можно было сказать, что надо искать тщательнее, но подобное пожелание могло исходить от рядовых дружинников. От него же требовался конкретный план мероприятий, либо, на худой конец, дельный совет.

– Серебро должно быть, надо искать. Ещё можно потребовать откуп с горожан, – выдавил из себя Швентарагис.

Эрдвил замер на секунду, словно задумался, а затем вновь принялся ходить по горнице, пока не остановился у шкафа с часами. Иногда он выслушивал советы, а затем, взвешивая все за и против, выдавал понравившуюся идею за свою собственную. Причём делал это так, словно на него снизошло озарение.

– Значит так! Собери к завтрашнему утру всех, всех оставшихся бояр города и представителей купечества. Если через три дня не будет серебра, я сожгу город. – Эрдвил топнул ногой и, успокоившись, побрёл к резной лавке. «Верная дружина потерпит, и не такое бывало, но наёмники… этому сброду нужны живые деньги», – подумал он про себя.

Швентарагис вышел от князя, обливаясь потом. Внизу, во дворе, его ждали командиры отрядов с докладом о том, что творится в городе, сколько удалось награбить добра, были ли происшествия, и самое главное – сколько осталось продовольствия. Под самый конец совещания была рассказана история у причала.

– Значит, твои олухи упустили жирного купца с ладьёй? – с издёвкой переспросил комендант.

Командир наёмников, хозяйничавших на Подоле, развёл руками, его бандиты откровенно прошляпили знатную добычу, польстившись на барахло корабельщиков. Для вчерашних литвинских смердов железный гвоздь в своей котомке был куда важнее улизнувшей лодки. Но признать это – означало поставить под сомнение силу своего отряда.

– Ладья хорошо охранялась, десятки стрел были пущены по нам, – оправдывался неудачник.

– Возьми лучших своих людей и догоняй купца, раз мозгов совсем нет. Твоя доля от похода там. И помни, кто тебе её подарил, – отдал приказ Швентарагис.

Он ни сколько не сомневался, что на торговце вообще нет стрелков, а если и стрельнули один раз, так на это не стоит обращать внимания. Зато бестолковая банда оборванцев, которую уже завтра станет нечем кормить, покинет город. Да и их предводитель в случае успеха что-нибудь в клювике принесёт.

Не успели мы отобедать, как Лось доложил с вышки, что к нам на приличной скорости идёт лодка с рыбаком, который возит бойцов в город. С его слов стало понятно, что «в городе нечего жрать». Литвины, под предводительством страшного человека Швентарагиса, по всему детинцу ищут казну покойного князя, под шумок опустошая окрестные дома. Местных пока не притесняют, а если кого и жизни лишили, то совсем немногих. Оккупанты выгребли всё, что можно было есть, впрочем, забрали и то, что нельзя. Жители близлежащих деревень ушли в леса, тот провиант, который можно было отыскать в оставленных избах – подходил к концу. Завоеватели попались в ловушку. Уходить из города без серебра было немыслимо, но и с голода подыхать не хотелось. Благо река под боком. Рыбаков отпускали на лов рыбы, при условии, что им останется только десятая часть улова. Именно таким образом и ускользнул Яков из Смоленска.

В голове начал созревать план по выводу войск неприятеля из города. Если Эрдвил ищет казну, значит, надо ему помочь. Подбросить информацию, что перед захватом города деньги были вывезены в двух сундуках. Наверняка кто-то видел, как мы спешно убегали из столицы, таща ящики и мешки с добром. А если найдётся человек, который ещё и уточнит их содержимое, то Эрдвил пошлёт отряд из лучших воинов, дабы эти ящики перехватить.

Сидя в доме, мы с Савелием обдумывали план операции. Для начала определились с «засланным казачком». На эту роль подходил сын Васьки Щуки, так как Егор состоял в отряде предателя Гвидона и вроде был как бы своим для оккупантов, а главное, принимал непосредственное участие в погрузке сундуков на ладью. Если ему поверят, то обязательно возьмут с собой. Из Смоленска отряд литвинов пойдёт тем же маршрутом, что и мы, то есть по реке, и надо сделать всё возможное, чтобы, не доходя до крепости, они высадились в лесу, а оттуда дошли до подземного хода. Про этот ход надо будет сказать обязательно, как гарантию лёгкого захвата оборонительного сооружения. Учитывая тот момент, что, покидая Смоленск утром, к крепости прибываешь под вечер следующего дня, то с большей вероятностью штурм будет ночью, со стороны леса, через задние ворота. Несколько лазутчиков вместе с Егоркой, в надежде вырезать охрану, полезут подземным ходом. Открытые ворота – это практически захваченная крепость, но ведь могут и не поверить. А если нет, то придётся отбиваться по всем правилам оборонительного боя.

Вторым вопросом обсуждения стало количество людей, которое должен был назвать посланец. В крепости находилось семнадцать человек во главе с Пахомом, семь дружинников Савелия, четыре приказчика, пять грузчиков Васьки Щуки. Филимон и женщины не в счёт. Итого, вместе со мной тридцать вооружённых мужчин. Солидная дружина по тем временам, да ещё за укреплёнными стенами. Значит, пошлют на захват казны не меньше сотни.

Третьим вопросом было предотвращение отхода неприятеля назад в Смоленск. После того, как ворота в крепость будут открыты, враг, ринувшийся внутрь, будет частично перебит арбалетным залпом. Уцелевшие литвины либо попрут вперёд, напролом, либо побегут назад, к лодкам. То есть на ладьи надо напасть заранее, без шума и пыли. Охрана там должна быть минимальная, три, максимум четыре человека. Её можно снять с противоположного берега, либо стрелами, либо другим, более продвинутым оружием. Эту задачу я брал на себя. Моё ружьишко для этой цели не подходило, а вот снайперская винтовка ВСК-94 – в самый раз, и прицел ночной и глушитель в наличии. Думаю, Лёня не откажет мне в такой мелочи, тем более что домашний сарай был завален моржовыми клыками, цена которым была под тысячу евро за штуку. Оптимальное место высадки было в версте от нас. Там река хитро извивалась, и находился пологий берег с полянкой, и даже старые кострища, говорившие о популярности стоянки. На противоположном берегу от полянки – лиственный лес, легко подойти и также уйти. На этом и сделали упор в предстоящей операции.