– Интересно, – покачал головой Лис, переглянувшись с Творцами, – почему ты так уверен?! Сейчас ты нам расскажешь, как войти в твой Дворец…

– Не расскажу, – Инглемаз закашлялся, перхая кровью, но, продолжая кривиться в усмешке.

Лис был даже озадачен: уж очень уверенно, превозмогая боль от прорывающегося в грудную клетку воздуха, смеялся Инглемаз.

– Как ты, наверное знаешь, и не таких людей заставляли говорить, – доверительно сообщил Творцу Лис. – Я не сторонник насилия, но мы будем пытать тебя. Радует такая перспектива? Но если расскажешь, я оставлю тебя жить, так и быть. Здесь, в Недоделанном мире – но живым. У сержанта сохранился неплохой дом, сможешь поселиться там, а я попрошу аборигенов, чтобы тебя не обижали.

– Да пошёл ты! – прохрипел Инглемах. – В этом доме поживёте вы, а потом я вернусь, и наша разборка продолжится.

– Не понял? – Лис посмотрел на Терпа и Монру, стоявших за его спиной. – Бредит, что ли? Говори, как открыть вход во Дворец!

Инглемаз помотал головой и опять попытался усмехнуться, пуская ртом кровавые пузыри:

– Хер тебе… в задницу, как говорят на твоей сраной родине!

Лис пробормотал «Ага!» и выстрелил Инглемазу в голень – показалось, что раздался даже треск кости, разбиваемой пулей. Тело Инглемаза дёрнулось, скрючилось, а из горла вырвался хрип, и новая порция крови побежала по подбородку.

– Мы не будем тратить на тебя уколы, – пообещал Лис. – Называй коды доступа!

– Правильно, – сдавленным голосом просипел Инглемаз, – уколы вам самим понадобятся!

– Я повторяю, – сказал Лис, – ты что, хочешь мучаться дальше? Назови коды, мы тебя вылечим и оставим в покое.

– Да пошли вы… вы все! – В голосе Инглемаза звучало столько ненависти, что Лис в который раз поразился. – Я вернусь, идиоты, и мучаться будете вы, обещаю! И чем быстрее вы меня убьёте, тем скорее я вернусь…

– Бредит! – убеждённо констатировала Монра.

Инглемаз, изгибая кровавые губы, прошипел:

– Кретины… и Творцы, и ты, ванвир! Я открыл способ дублировать сознание, я сделал то, что не смог раньше никто… Я записал себя в шар, оставшись самим собой, и сделал тело-клон. Едва я погибну, моё второё «Я» возродится! Так что давайте, убивайте меня!

– Хм, интересно, – удивился Терп. – Такого не удавалось никогда: снять копию с сознания. Но ты же снимал её не час назад, даже если твоё тело и возродится, ты не будешь помнить чего-то, произошедшего за определённое время.

– Я всё учёл, – презрительно прохрипел Инглемаз. – Во Дворце у меня стоит аппаратура, постоянно записывающая моё сознание на расстоянии…

– И твой клон здесь же? – как бы между прочим поинтересовался Лис.

– Как бы не так! Сейчас приборы фиксируют мои ощущения, мою ненависть, всё, что я вижу вокруг… Как только биопотенциалы не будут поступать на датчики, капсулу с информацией перебросит в один укромный мирок, где и спрятан мой клон и шар с базовой копией сознания. Дополнительная информация будет дописана в шар, и система жизнеобеспечения клона начнёт считывание полной информации из шара в мозг: я буду возрождён, и я буду помнить всё до последней минуты… Месть моя будет ужасна! Я вернусь сюда за вами.

– Так! – сказал с досадой Терп.

Он поднял пистолет сержанта и выстрелил Инглемазу во вторую ногу. Творец завыл, но продолжал сыпать проклятиями и угрозами. Лис и Терп отошли в сторону, подозвав Монру.

– Что делать будем? – Лис неуверенно потёр подбородок.

– Будем продолжать! – решительно махнул рукой Терп. – Будем колоть стимуляторы, и пытать. Ничего иного не остаётся: либо он нам скажет, либо мы останемся здесь.

– А если он говорит правду, и у него действительно создана эта система оживления? – спросила Монра.

– Ну, так что? – Терп пожал плечами. – Выхода всё равно нет, будем пытать, пока эта сволочь жива, пока хватит препаратов в аптечках. Я тоже не в восторге от такой работы, но что делать?

– М-да, – задумчиво пробормотал Лис.

– Ну, что «м-да»? – Терп зло посмотрел на него. – Если бы у нас была аппаратура для сканирования мозга, тогда, конечно. А так…

– Ладно, – развёл руками Лис, – коли так, попробуем индейским методом. Называется «тлеющее бревно».

– Как это? – Монра вскинула брови.

– Сейчас увидите, – угрюмо пообещал Лис, которого нисколько не увлекал процесс пытки.

Он связал изрыгающего проклятия Инглемаза, прикрутив руки к туловищу так, чтобы тот не мог ими размахивать. Затем он собрал как можно больше сухих веток и развёл костёр, придвинув стянутые ноги Инглемаза к пламени.

Огонь начал лизать обнажённые ступни – Инглемаз закричал, запахло палёной кожей. Монра скривилась и отошла подальше от костра в сторону, откуда дул ветер.

Когда боль стала невыносимой, Инглемаз потерял сознание. Ему сделали укол стимулятора и продолжили пытку. Лиса уже начинало мутить, но можно было сколько угодно сожалеть об отсутствии «препарата правды» или мозгового сканера Творцов, наличие которых сделало бы жестокости ненужными. Подобные средства отсутствовали, и оставались методы на уровне средневековой инквизиции.

Лиса поражало, что Инглемаз так здорово держится. Это, скорее всего, говорило, что слова о системе сохранения жизни, спрятанной неизвестно где, не являлись блефом, и Творец уверен, что возродится как птица Феникс в прямом и переносном смысле. Очень неприятная в данном случае птица.

Хотя и Лис, и, тем более Терп, имели богатый жизненный опыт, они никогда сами не занимались выколачиванием признаний и никогда сами никого не пытали. Опыт палача – тоже опыт, приобретаемый лишь практикой. Кончилось тем, что Инглемаз не выдержал боли. Когда он не пришёл в себя после очередного укола стимулятора, стало ясно, что их враг умер.

– Одно могу сказать, – Терп поднялся и пнул тело Инглемаза ногой, – держался он, сволочь, хорошо.

– Да, уж, – пробормотал Лис.

Он вытер пот со лба и посмотрел на сверкающую грань пирамиды, возносившуюся к небу неподалёку от них. Где-то там сейчас сработал механизм, выбросивший в неизвестное пространство капсулу с записью последних минут жизни Инглемаза, чтобы он вернулся, охваченный жаждой мщения по полной программе.

Копая ножами, они похоронили тело сержанта. Труп Инглемаза на гравилёте отвезли к лесу, и там подвесили на дерево: желания копать вторую могилу для врага под палящим солнцем ни у кого не было.

Вернувшись к пирамиде, Лис и Творцы опустили гравилёт на один из уступов пирамиды так, чтобы получалась хотя бы узкая полоска тени и сели там ждать неизвестно чего. Отряд воинов из деревни был им сейчас, в общем-то, и не нужен. На гравилёте они могли бы вернуться туда за четверть часа, но просто не знали, что делать. Перспектива начинать первобытную жизнь, не улыбалась. Так они просидели часа три, и даже жажду, казалось, оттеснило куда-то тягостное раздумье.

– В конце концов, – сказал Лис, что бы хоть что-то сказать, – у нас есть ещё возможность искать иные точки перехода. У нас остался гравилёт, мы сможем обследовать большую территорию и сделать это быстро.

Творцы вяло согласились. Вдруг Монра сказала:

– Слушайте, как бы то ни было, а что мы тут сидим? Если Инглемаз не врал, он может вернуться! Я не знаю точно, сколько потребуется по его методике времени, но чего мы сейчас-то дожидаемся?

– Наверное, меня! – насмешливо ответил кто-то сверху.

Несмотря на угрюмое настроение, реакция Лис и Творцов оказалась мгновенной: они вскочили, схватившись за оружие. Но, увидев говорившего, Лис опустил лучемёт: на бордюре, наклонно идущем по граням пирамиды, стоял, усмехаясь Сварог.

Лис почувствовал, как у него начинают дрожать колени – это было слишком. Он почти уже настроился на неопределённо долгую жизнь в Недоделанном мире, и даже не помышлял, что помощь придёт от Сварога. Он вообще полагал, что после разборок в Центре Сварог вряд ли вспомнит о его персоне, да, честно говоря, он скорее, предпочёл бы, чтобы и не вспоминал, поскольку, весьма вероятно, что, учитывая общую ситуацию, он является для этого Творца «лишним свидетелем». Хотя что-то непохоже, что сейчас Сварог появился для того, чтобы кого-то тут ликвидировать: это Творец мог сделать уже не один раз, пока стоял у них за спинами.