– Может, внутри? – предположил старшина.

– Сомневаюсь, что там что-то осталось, но давай глянем.

Оказалось, сомневался Остапенко зря – когда он заглянул в отсек изувеченной машины, то увидел на полу с кляпом во рту связанного Бегункова. Парень мычал и таращил выпученные глаза. Подоспевший Шорин разрезал путы ножом – это оказалась обычная верёвка – и вытащил кляп.

Бигус тут же принялся материться и в бешенстве молотить кулаками по полу.

– Ах ты, сучка, ах ты б… позорная!

– Заткнись, приятель! – осадил его Валентин. – Ты идти сможешь?

Бигус замолчал, весь красный от гнева.

– Идти?.. Да, смогу! – внезапно заорал он. – А она, паскуда, хотела меня пришить! Она же…

– Заткнись! – Шорин встряхнул его. – Вставай, если не хочешь остаться тут.

– Теперь она сама мертва, – добавил Валентин.

– Правда? – Бегунков сразу успокоился. – Так ей и надо!

– Тебе повезло, что жив остался, – заметил капитан.

– Да, ни одной царапины, – не без гордости заявил Бигус и размял затёкшие руки. – Ну что, делаем ноги, пацаны?

Ослепительная фиолетовая вспышка разорвала небо, растворив над головой облака и обнажив голубое небо. Один из холмов справа, покраснев, вспучился, а потом с громким треском и чавканьем растёкся в огненную лужу. Люди скатились с пригорка и побежали – роща, в которой они подбили Юстанну, уже вовсю горела.

Капитан решил пойти другим путем – длинным, но зато холмистым: возвращаться лугом он посчитал слишком опасным. Они преодолели мелкий овражек и начали обходить один из последних холмов на пути ко Входу, когда из-за поворота выбежали несколько фигур в чёрных бронекостюмах.

– Атас, агенты! – Сохатый прыгнул за кусты и тут же открыл огонь.

Остальные тоже залегли и принялись обстреливать неприятеля. Двое агентов сразу же погибли, а остальные спрятались за валунами. К счастью для отряда Остапенко, вооружены эти тарлане были только деструкторами.

– Валентин, – закричал Шорин, – я попытаюсь их обойти!

– Не суйся! Чует моя задница, у них и техника тут есть, – ответил Валентин.

Как бы в подтверждение его слов из-за холма всплыли два тарелкообразных гравилёта. Держась низко над землёй, они начали маневрировать между складками местности, обстреливая противника энергетическим жгутами такого же типа, что производили деструкторы, только мощнее. Один такой хлестнул прямо рядом с капитаном, вспоров верхний слой почвы, и Валентин почувствовал, как содрогнулась защита его УЗК, а левая рука даже болезненно онемела, словно по ней стукнули палкой.

– Не дайте им подойти вплотную! – заорал Сохатый. Без шлема, со спутанными волосами и грязным лицом, вымазанным то ли в земле, то ли в саже, он выглядел просто страшно. – А-а-а! Живым не дамся, сволочи! – Он начал беспорядочно палить по машинам.

Капитан тоже выстрелил, но промахнулся, вызвав в свою сторону новые залпы с гравилётов. Под защитой холма он перекатился на новую позицию, сделал знак Шорину, и они, одновременно выскочив, дали залп из индукторов по ближайшему гравилёту, который как раз всплыл над холмом. Машину прошило насквозь, она встала на ребро и упала.

– Есть один! – прорычал Николай, меняя позицию.

И тут затряслась земля. Причём так, что людей подбрасывало в воздух на несколько сантиметров, не давая возможности ни стрелять, ни даже сориентироваться в пространстве.

Оставшемуся гравилёту, как ни странно, тоже стало несладко. Его раскачивало из стороны в сторону, и хотя он пару раз выстрелили по позиции отряда Остапенко из своей основной пушки, однако всё ушло в «молоко».

Тряска усиливалась. «Если нас не подстрелят агенты или с гравилёта, то переломает ребра этим землетрясом», – подумал Валентин, у которого уже просто кружилась голова – защита УЗК от таких воздействий помогала слабо.

Гравилёт начал неуклюже отступать, но в этот момент тряска прекратилась, и перестрелка возобновилась с новой силой.

В довершение ко всему в небе показались новые гравилёты. Массированная атака с воздуха – это было серьезно, даже при наличии двух индукторов. Впрочем, на одном уже мигал красный индикатор, и хотя к нему могли подойти элементы питания от деструкторов или гравистрела, но и там зарядов осталось не так много. Положение становилось критическим.

– Отходим! – закричал Валентин.

Они побежали, но и сзади уже виднелась целая толпа рассыпающихся по сторонам чёрных фигурок агентов – небольшой отряд охватывали кольцом. Стало ясно, что люди и Кин просто не успеют добраться до Выхода – их настигнут или подстрелят гораздо раньше.

– Слушай, Бендер, – крикнул Шорин, – может, попробуешь эту штуку, которую Юстанна дала? А то хана нам, похоже!

Капитан выхватил из кармана «портсигар», раскрыл его и, глубоко вдохнув как перед прыжком в воду, вдавил кнопку.

Капитан сидел на песке и, вытянув ноги перед пышущими жаром углями, вытаскивал заострённой палочкой запечённые коренья. Шорин и Сохатый уже вовсю уписывали дары леса за обе щеки, а Кин, перекидывая вынужденное лакомство с ладони на ладонь, терпеливо дула на него, ожидая, когда можно будет снять кожицу. Бигусу корни откровенно не нравились, и вообще он с каждым днём становился всё мрачнее и раздражительнее. Вот и на этот раз Бегунков уединился на берегу реки и, спустив ноги в воду, с кислой физиономией разглядывал вечернее небо, на котором уже начинали появляться первые звёзды.

– Иди к нам! – с набитым ртом крикнул старшина, но Бигус даже не повернул голову. – Не хочешь – как хочешь… – Шорин пожал плечами. – Не в своей тарелке парень, я его понимаю.

– Придурок, – проворчал Сохатый и сплюнул.

Валентин промолчал. Ему уже до чёртиков надоело обсуждать Бегункова. Он пришёл к выводу, что вся группа пропавшего Князя – это бандиты и мародеры. Сохатый, например, воевал в Чечне, но на чьей стороне – он не говорил: «Не желаю обсуждать – и всё!» – отрезал он в своё время. С Бигусом тоже разговора по душам не получилось, тот только огрызался и после этого надолго уходил в себя. В конце концов, Остапенко оставил и его в покое.

Земляне и Кината торчали в этой Зоне уже больше недели и не могли из неё выбраться. Когда капитан в смыкающемся кольце окружения нажал кнопку на «портсигаре», рядом возник мерцающей овал, напоминающий «вход», которым воспользовалась группа для проникновения во владения Тигурда. Времени на раздумья не оставалось – начался новый обстрел, и они прыгнули.

Вход, судя по всему, работал только в одну сторону, а по другую сторону оказалась тихая, чудная Зона какого-то мира, однако никто не знал какого. Валентин не был уверен, что это Земля – никаких знакомых созвездий он не обнаружил. Впрочем, и он и не был знатоком звёздного неба. Но даже если бы это и оказалась Земля, легче от этого не становилось. Любая Зона – есть Зона, выйти из неё непросто.

Они перенеслись в тропики, на берег маленькой узкой речушки, которую обступали джунгли. На противоположном берегу вздымались скалы странного вида – создавалось впечатление, будто некий великан взял, да, словно пирог, разрезал маленькое плато вдоль и поперек – скалы имели практически квадратное сечение, а на их плоских верхушках росли кривые деревца.

– Возможно, эти скалы искусственного происхождения, – сказал в первый день Валентин, однако это заявление никого не заинтересовало. – Сие значит, что Зона, ну, по крайней мере, планета обитаема, а это нужно учитывать, господа…

– Да и чёрт с ними, – отмахнулся Шорин. – Дай спокойно раны зализать! С меня хватит всех этих цивилизаций, Кристаллов, Артефактов. Теперь я буду расстреливать каждого встречного, вот ей-богу!

Впрочем, никаких иных намёков на возможное присутствие аборигенов не встретилось: местность оставалась на удивление пустынной, крупного зверья они не видели, но с голоду умереть тут было проблематично – беглецы нашли фрукты и коренья, в реке водилась рыба. Правда, не наблюдалось птиц, хотя летало много стрекоз и огромных блестящих мух желтого или реже серебристого цвета.