— В Жасминовые Сады я его не пущу, — процедил заклинатель сквозь зубы. — Пусть живет в павильоне с охраной. 

— Да где угодно пусть живет, только не у меня дома. Мне одного геморро… кхм... мужа достаточно, — фыркнула я. — Отцу скажу, разберется. Без его согласия эти хитрохвостые все равно не сумели бы нацепить на меня гадость. 

Браслет на запястье в ответ на ругательство ощутимо похолодел. Только не говорите, что он живой! Не то чтобы я боялась змей, но чужой поводок на руке ощущать было не слишком приятно. Или он на мысли реагирует? Еще хуже… 

От невеселых мыслей нас отвлекли подошедшие гости, требовавшие к себе внимания. Ну и еще я под шумок отдала, наконец, матушке весь компромат на семью Лу и озвучила свои устные рекомендации по семье Чоу. Хотя вот на последних у меня внезапно появилось много чего нелестного, только поздно было. Сама дура, чего уж… Но с семейной жизнью Еси пусть сама разбирается, видела я ее жениха утром: красивый высокий парень, вполне во вкусе сестренки. А то, что змей… у каждого свои недостатки. В целом они своим избранницам не вредят, наоборот, берегут и лелеют. Ну и хорошо.

Короче говоря, матушке карты в руки. Пускай с тетей Цин сама разговаривает и ведет ядовитую дипломатию, у нее это всегда лучше получалось. Главное, что теперь эта дама, наконец, уедет к себе домой, займется подготовкой к свадьбе и забудет о нас на месяц-другой. Чем не счастье? 

После завершения торжеств я была едва живая. До дома тащилась нога за ногу, жалея о свадебном паланкине — вот когда пригодился бы, а вовсе не в первый день. 

— Слушай, а что там глава Чоу сказал про проблемы нашего охранника? Надо бы его продиагности… — мы как раз поднялись на крыльцо, и я машинально произнесла это вслух. Но досказать не успела.

— Нет! — панически выкрикнул Юншен, глядя на меня дикими глазами. 

Юншен

— Я не глухая, — недовольно заявила жена, для наглядности коснувшись пальцем уха и поморщившись. — Зачем так орать? Подозреваю, что Тайин наговорила родне ерунды и сказок про то, что мы волшебные спасители всех и вся. И теперь нам по очереди будут подсовывать всех убогих и больных членов семейства в надежде, что мы опять сотворим чудо. А пока не сотворили, убогие за нами присмотрят. Поэтому имеет смысл решить проблему быстрее.

— Ты точно не будешь решать проблему бесплодия этого змея, — почти прошипел я, задвигая двери и накидывая щеколду. — Во всяком случае твоими методами. 

— Почему? — не поняла она. Издевается?! Или правда настолько… настолько… 

— Ты замужняя благородная женщина! — Ноги от усталости подкашивались, и я почти без сил опустился на подушку возле чайного столика. 

— И что? Это не значит, что я не могу заниматься своими прямыми обязанностями как лекарь, — начала сердиться лиса. Что, впрочем, не помешало ей заметить мое состояние и начать действовать с привычной быстротой и уверенностью. Такое впечатление, словно она занимается лекарским делом не пару смен сезонов, как шептались слуги, а гораздо дольше. — В конце концов, тебя я лечила, и ничего, благородство мое от этого не уменьшилось.

— Вот именно! — окончательно потерял терпение я. Даже чашка укрепляющего отвара, подставленная лисой и, как всегда, одарившая меня невыразимой горечью во рту, не изменила решимости вернуть лисий разум в правильное русло. — Ты меня лечила… и чем это в конце концов обернулось?!

— О. А… ну да, — согласилась Янли, оглядывая меня со странным выражением лица и в то же время аккуратно вынимая заколку из моих волос. Прохладные пальцы скользнули к вискам, легко массируя нужные точки и унимая головокружение. — Кончилось это плохо, ты прав. 

— А за змеем весь его клан наблюдает, — прервал я ее, чтобы не слушать завуалированные оскорбления. Видимо, все еще обижается. Не понимает, что это было для ее же блага… в том числе. — Наверняка он им еще и отчитываться будет ежедневно. — Слегка закрутив ци в организме, я поборол минутное желание откинуть голову на ее руки и расслабиться

 — Ну, второй раз замуж меня все равно не выдадут, — явно обдумав что-то свое, с непонятным оптимизмом заявила непостижимая женщина. Несколько раз проведя пальцами вдоль моих отросших волос, расчесывая пряди, она со вздохом их отпустила. Потом встала и отошла к сундуку со множеством маленьких ящичков, не глядя набирая что-то из них в чашку. На первый взгляд, происходило это без всякой системы, но так могли подумать лишь непосвященные. — Так что все в порядке. Может, и неплохо, что ты первый мне… подвернулся под замуж. Могло быть хуже. 

— Вот это самое «хуже» ты и пытаешься сейчас себе организовать. — Я недовольно покрутил головой. Мне хотелось… чтобы она вернулась на место. За моей спиной. И чтобы снова трогала мои волосы. Что-то я слишком размяк. Была бы у меня такая возможность, ушел бы в уединенную медитацию на пару месяцев. Только вот лисицу и на сутки одну оставить нельзя. Потом проблемы придется не днями, а годами разгребать. — Неужели ты с такой легкостью готова отдать в руки клана Чоу собственные умения и секреты? А заодно и доказательства своего неподобающего поведения? 

Несмотря на странные понятия о жизни и привычки, Янли умная девушка. Как она может не понимать, что ее поведение позволительно с рабом, чей рот закрыт печатью. Или с людьми, которые никогда не видели ее лица. Но не с вражеским шпионом! Чоу могут быть должны нам хоть тысячу жизней, но это еще более сподвигнет их искать способы… избавиться от долга. 

— Какие доказательства? — ехидно уточнила лиса, возвращаясь мимо ширмы, которой была отгорожена бочка для купания, и сдвигая ее в сторону. Судя по тому, как прозрачный пар слегка колебался в воздухе над водой, та была горячей. Янли попробовала ее пальцами, кивнула, сыпанула уже знакомого зеленого порошка, вернулась ко мне и принялась раздевать. Привычно бесцеремонно и спокойно. Как будто и не ведем мы серьезный разговор. — Ты думаешь, я у него на неприличном месте именной автограф иголками выколю или что? Он же не девица, которую можно скомпрометировать, да еще оставить неопровержимые улики в виде беременности.

Я ненадолго впал в ступор — вот как с ней спорить? Все равно что черепахе на гуцине играть, ожидая похвалы. Одинаково бесполезно. За все время преподавания на пике мне еще не встречалось столь… нахальных и неверующих подопечных. И чем тогда мне достучаться до своей жены и ученицы?

Пока раздумывал о возможных путях решения проблемы, сам не заметил, как оказался голым и в бочке. Зато нужные слова, кажется, нашел.

— Ты зря думаешь, что второй муж тебе не грозит. Вдовой стать легко. Тем более пока я столь непозволительно слаб, — если и это на нее не подействует, что ж, я не стану продолжать. — А у следующего твоего супруга рабской печати уже не будет, ученица… — Я печально покачал головой и отвернулся, погружаясь практически по самый нос в неприятную, но целебную воду. 

Лиса мгновенно перестала улыбаться и посмотрела на меня так, что я заподозрил — весь предыдущий разговор она из каких-то своих непонятных побуждений валяла дурака. Нарочно. Выводила меня из себя? Отвлекала от чего-то?

— На самом деле, если они решат сделать меня вдовой, им никакие доказательства не нужны, — серьезно сказала она. — Поэтому нужно быть втройне осторожными. В частности, тебе нежелательно покидать поместье. И вообще выходить из дома. 

И высыпала в воду все то, что собирала в свою чашечку. 

— Ты! — Я попытался выбраться из бочки, но мягкая лапка сонной слабости скользнула по позвоночнику, окончательно лишая возможности двинуть даже пальцем. Легкая взвесь порошка из пиалы мгновенно растворилась в горячей воде и будто тонким слоем осела на коже, проникла под нее до самых костей, превращая тело в невесомое ничто. 

— Я, — согласилась лиса, ловя меня за плечи, придерживая и не давая погрузиться с головой. — Долг платежом красен, дорогой супруг. Ты позаботился о моем отдыхе в нашу первую брачную ночь, теперь я позабочусь о твоем. Это тебе полезно, ведь ты все еще очень слаб. А кроме того, даст понять некоторым столетним юношам, как я отношусь ко всякого рода попыткам решать за меня, меня не спросив. Я благодарна за заботу. Но не позволю ни тебе, ни кому-то другому распоряжаться моей жизнью.