Потом она наклонилась к уху мужа и прошептала очень тихо, явно не приняв во внимание слишком острый слух заклинателей: 

— У нас будет монополия на производство пилюль в этой провинции и наставник-небожитель для наследника. — Глаза господина Тана неприлично загорелись, и в них зазвенели золотые монеты, но он явно все еще сомневался, поглядывая на зажатую в моих руках ладонь Янли. — А еще он будет самым послушным зятем и заботливым мужем для нашей девочки. Клеймо на его теле снять нельзя. Янли будет единственной любимой женой и хозяйкой навсегда. Где мы еще ей такого мужа найдем?

— Кхм-кхм. — Господин Тан явно уловил не совсем понятный мне намек, поскольку стремительно покраснел, а на меня посмотрел с легким сочувствием. В какой-то момент я почувствовал, что в капкан попала не только лисичка, но и я с ней заодно. Похоже, переусердствовал. Теперь ушлая семейка торговцев ни за что не выпустит меня из своих когтей. А с другой стороны — я неделю назад готовился к смерти и даже мечтал о ней. Мне ли жаловаться?

— Ну хватит, — рявкнула вдруг лиса, пытаясь вырвать у меня руку и вскочить. — Прекратите это представление, а не то я...

— И правда, дочка! — Кажется, родители этой неординарной девушки знали ее гораздо лучше меня, потому что уж больно слаженно и быстро они отреагировали на попытку побега. Хором.

— Хватит унижать нашего будущего любимого зятя и терять время попусту! Сейчас же пришлю к тебе лучших вышивальщиц, к полудню свадебный наряд будет закончен, сшит он для тебя давно, — железным тоном распорядилась госпожа Тан. — Ждать дольше не будем, что люди скажут? О репутации семьи надо заботиться. Я понимаю, что вы уже совершили свои три поклона, но люди одобрят, если мы повторим все официально, пригласив соседей и родственников. Пусть знают, что в семье Тан по-прежнему чтут обычаи предков и уважают других людей.

— А я напишу приглашения и договорюсь с монахами о проведении свадебной церемонии! Сегодня через два часа после полудня вы совершите три поклона, как завещано предками. Все, идите, идите, я слишком занят! — замахал на нас руками господин Тан, давая понять, что аудиенция закончена.

— Но, папа! Матушка! — запаниковала вдруг лисичка. Хм, впервые вижу ее настолько испуганной и обескураженной. 

— Не волнуйся, доченька, все будет по высшему разряду, несмотря на спешку. Я больше не буду ругать тебя за таинственность, не бойся, хотя, если бы ты сказала вовремя, у нас было бы больше времени на подготовку… Идите! — махнул рукой господин Тан.

И старшее поколение семейства слаженно покинуло нас, растворившись во внутренних переходах дома.

— Р-р-р-р-р! — сказала лиса, буквально вздергивая меня вверх и заставляя подняться с колен. — Ну… жук бес-с-с-с-с-смертный, пойдем-ка поговорим!

Янли

— Что? Ты? Натворил? — прошипела я, хватая за плечи и впечатывая «мужа» в ближайшую стенку. Благо он не сопротивлялся, да и весу в нем все еще было как в комарике. Фонарик бы у него отобрать и в за… куда-нибудь засунуть.

— Я поступил как благовоспитанный человек. Если бы я не взял на себя ответственность, ты была бы полностью опозорена. И жечь шли бы уже не меня, а тебя… — стиснув зубы и терпя боль, ответил мне Юншен. 

— О боже, благородный заклинатель на мою голову! — Я перестала трясти это тонкое деревце, опасаясь сломать. — Учитель, я тебя покусаю. Ну какая, к демонам, репутация? Да через неделю у них будет новая сплетня, а о нас бы просто забыли! 

— Нет. — Он снова включил осла. — Я понимаю, вчера ты была измучена приемом больных и собственной неровной ци, поэтому плохо соображала. Но сейчас включи разум и подумай хорошо. — Юншен осторожно отцепил мои руки от халата и заглянул мне в глаза. — Те, кто распускает слухи о демоне-наложнике, ты еще помнишь о них? Уверена, что они оставят нас в покое? 

— Этой дуре нужно не только ее третий номер оторвать, но и голову, — злобно выругалась я. — Отец совсем рехнулся, когда притащил дрянь домой… Ладно. Может быть, еще получится отвертеться. Я не хочу замуж.

Не хочу и буду это утверждать. Имею право хотя бы потрепыхаться! 

— Тебя уже не спрашивают. — Ого, откуда на этом вечно юном личике прекрасного даоса такая коварная улыбка? — Придумала эту историю ты. Вот и бери на себя ответственность.

— А ты воспользовался. Что-то слишком рад, как посмотрю! — Я снова вцепилась в его одежду, но трясти не стала, 

— Почему я должен быть не рад? Ты мне нравишься, — заявил этот… этот... 

— Я всем нравлюсь. — Меткий пинок по голени наверняка стер бы с его лица самодовольное выражение, но я же не лошадь, чтобы лягаться. Тем более что он еще не муж, а пациент. Его по определению нельзя бить. А жаль. — Это не значит, что я должна выходить замуж за каждого желающего!

— Но мало кто знаком с тобой настолько… близко, — грустно хмыкнул он. — Янли, мы даже спали в одной постели. Я уже молчу про твои методы лечения, так уж и быть.

— И что? Замуж за тебя я все равно не хочу.

— Я тебе настолько противен? — нахмурился бывший небожитель. 

— Так, вот не надо манипуляций. Я вообще не хочу замуж, ни за кого. Так понятнее? 

— Такова воля небес. — У-у-у-у, взять бы и стукнуть по макушке этот сияющий дзен! — Раз обстоятельства сложились таким  образом, что у нас обоих нет возможности избежать брака, какой смысл противиться и давать волю гневу? Не лучше ли смириться и попробовать извлечь из ситуации пользу? — Он посмотрел на меня и поспешно добавил: — Обоюдную!

— Учитель, ты прав, — буквально прошипела я, отпуская его плечи, вместо этого хватая за руку и волоча в сторону дома. — Раз такое дело, нужно срочно подготовить тебя к свадьбе. Не могу допустить, чтобы мой муж во время церемонии выглядел бледным призраком или вообще упал в обморок! Бодрящая клизма — самое то, что поможет в этой ситуации!

— Кхм… но я не падаю в обморок и вполне хорошо себя чувствую!

— Это временно! 

— Я подозревал о твоей садистской натуре, уче… жена моя. Тогда тем более не понимаю, что именно тебя не устраивает. Обрати внимание, что этот брак не принесет тебе вреда, иначе рабская печать не позволила бы мне даже рта раскрыть. Возможно, она даже реагирует на твои скрытые желания, которых ты сама пока не осознаешь? Я ведь… буду абсолютно беспомощен перед тобой, несмотря на статус мужа.

— Учи-и-итель, знаешь что? Если хочешь дожить до церемонии трех поклонов… лучше молчи. 

— Верный совет! — пискнул вдруг один из жасминовых кустов голосом А-Лея. Мы уже почти добрались до дома, и, поскольку я, входя, захлопнула внутренние ворота и заложила их на засов, посторонних взглядов можно было не опасаться.

— Вылезай, братик.

— Еще чего. Когда ты в таком настроении, лучше сидеть в кустах. Юншен, это я в основном для тебя говорю. Так что залезай в соседний жасмин и помалкивай до самой церемонии. И после нее, наверное, тоже.

— Поздно, — по-людоедски усмехнулась я, втаскивая жертву в дом. — Он уже достаточно наговорил. Поэтому я сейчас его раздену и…

И буду нюхать. Из-за того, что разнервничалась, я совсем забыла контролировать чертову ци, и она вся, такое впечатление, стеклась в нос. Запахи-запахи-запахи едва не взрывали мозг, как я до дому дотянула — даже удивительно. 

Мда. С одной стороны я была в бешенстве - все решили за меня! Самая, гуй ее поешь, классическая ситуация: без меня меня женили! С другой, котелок у меня все же варил… и я прекрасно понимала, что возникшая ситуация для меня не то, чтобы идеальна, но это практически лучший из возможных вариантов. Для местных жителей женщина, какой бы святой она не была, все равно была существом второго сорта. И монахиня без мужа обладает намного меньшей ценностью, чем жена небожителя. 

Да и сами небожители больше всех походили на мои понятия о хорошем муже.  Тут же париархат в полный рост, но это только среди простого народа. А у небожителей все сложнее, может быть, потому, что практики совершенствования одинаково давались и мужчинам и женщинам. Это сильно повлияло на саму систему, изначально заложив в голову каждого небожителя идею о том, что женщина тоже человек.