– В дело вмешался сам мир, низвергнув меня в ничто, – сухо ответил Сильвестор. – Но сейчас тебе точно придёт конец!

– Посмотрим! – расхохоталась Алиса и вскинула посох. И в тот же миг пронзительно завизжала, её спина выгнулась дугой, а из груди вырвался чёрный наконечник копья. Глаза девушки потухли, её бесчувственное тело глухо упало на землю. Льющаяся кровь смешалась с кровью тысяч тикмук и жигсов.

Позади мёртвой Алисы стоял Тедо. Сложив руки на груди, он спокойно смотрел на труп недавней богини.

– Вот так. Порой боги низвергаются теми, кого считали пылью, – молвил Сильвестор. Огонь в его руках потух. – Нам повезло остаться целыми, друзья. Пускай даже такой ценой. Эмми, ты сможешь идти? Или пускай Ромунд несёт тебя?

– Смогу, – ответила девушка, сползая с рук Ромунда и неуверенно вставая на ноги. Лилу и Хрюшик погасили ронт’гун и полезли Ромунду на плечи.

– Тогда не будем ждать. Нужно скорее соединить Десницы и вернуться. У нас много дел. Вы не представляете, сколько!

– Идут! – пробегая мимо, сообщил разведчик Томсон. Оля кивнула ему вслед, и, выглянув из-за толстого ствола дерева, вскинула лук. Впереди, среди тонких осин, усеявших рощу, замелькали фигуры врагов.

Оля оказалась в самом пекле боёв не случайно. Девушка не вынесла тяжестей похода в основной части огромного Каравана, в который превратился Лагерь после выступления к Санпулу. Необычно частые дожди размыли дороги, и тысячи людей двигались, терпя ужасные лишения: повозки застревали и ломались, редкие и бесконечно ценные мамонты-тягачи подворачивали в раскисшей жиже лапы, подсказывались и падали; людям приходилось тащить невероятные тяжести на себе – и женщинам, и детям. Нередки были смерти из-за усталости и болезней. Многие голодали. Строгонов гнал толпу без оглядки на нужды и мольбы о пощаде детей и сил. Времени на охоту не оставалось, а ничтожные крохи провианта, собранные во время существования Лагеря, заканчивались. Постоянно вспыхивало бешенство: синеглазые ежедневно забирали десятки жизней, прежде чем немногочисленным воинам удавалось предать их мечу.

Смотреть на это. чувствовать запах, находится там было невыносимо. Оля через пару дней похода попросилась в тыловые отряды. Здесь можно не видеть всего ужаса Каравана и найти немного времени на охоту и собирательство. Если враги давали отдохнуть.

Тыловые отряды, собранные из самых опытных воинов, обеспечивали отступление Лагеря, защищая мирян от беспрестанно нападавшего противника. Твари вперемешку с синеглазыми после выступления Каравана словно с цепи сорвались: кучками, толпами, ордами двигались вслед за бегущими в ужасе и от ужаса людьми.

Распоряжение Строгонова было простым: сдержать нападающих как можно дольше и отступать вслед за Лагерем. Найти же путь Каравана нетрудно: во-первых, дорога на Санпул была одна, несмотря на ответвления и обходы. Да и за собой люди оставляли кучи мусора, разбитый инвентарь, могилы, а порой и непогребённые трупы.

Сейчас твари настигли отряд Оли, шедший под командованием хорошо знакомого ей Ольдена – правой руки её возлюбленного, в Ольской Роще. Здесь когда-то располагалась милая деревушка, считавшая себя независимой и даже имевшая собственных дружинников. К сожалению, в наступившем хаосе ей уцелеть не удалось: Оля сама прошла сквозь сгоревшие руины некогда крепких, добротных домов. Сейчас же отряд приготовился к схватке чуть южнее бывшей деревни. Здесь осины росли особенно плотно. Проку от стрел, конечно, будет немного, но попытаться стоило. В ближнем бою у превосходящего числом чуть больше шансов.

Оле больше нравились драки, чем совместный поход с сельчанами. Хотя и там и там и кровь, и смерть идут под руку друг с другом. Разница лишь в том, что в сражении, она чувствует силу судьбы в руках, а в Караване – её тяжёлую пяту, прижимающую к прокисшей вонючей земле.

Первого попавшего на прицел тропоса Оля свалила метров за сто. Однако следующего зацепить смогла в пятидесяти шагах от себя. Третий пал от стрелы, выпущенной в упор. Четвёртого девушка встретила сталью.

Вокруг Оли из засад выскочили ещё девяносто три бойца – всё, что осталось от славных сотен Яра. Остальные либо погибли при обороне Лагеря – немало было тех, кто обрёл синие глаза, – а часть полегла в боях в составе тылового отряда. Оля поймала себя на мысли, что начала привыкать к бесконечным смертям вокруг. Они стали настолько естественны, что никто не дёргался при виде трупа. Нередки были случаи, когда приходилось несколько суток лежать рядом с мёртвым товарищем, поджидая врагов.

Тропосы и псоглавцы, яростно ревущие и выкрикивающие непонятные кличи, не являлись серьёзными противниками. Искусство боя для них заключалось в хаотичном махании кривыми топорами да копьями. Но когда они наваливались кучей, тяжко приходилось даже закалённым воинам. Несмотря на умение, Оля не раз получала рану в бою. Вот и сейчас девушка пропустила увесистый тычок в левый бок, и ржавый наконечник раздробил кольчужную часть доспехов. Девушка не вскрикнула. Только стиснула зубы и отошла под защиту работающего рядом мечника со щитом. Тому пришлось немного потуже, но молодец не подкачал, и справился. Хвала богам, в этот раз нападающие быстро закончились.

– И откуда они берутся?! – воскликнул мечник, сбрасывая шлем с мокрой от пота головы. Его звали Дожо. Он смотрел на Олю, и улыбался; на чумазом лице молодые зубы казались белоснежными. Парень явно на что-то рассчитывал, постоянно опекая Олю и садясь рядом с ней у костра на биваках. Но он не понимал, как сильно напоминал ей Яра. Это причиняло девушке невероятную боль.

Уйти в отряды она решила после слов Строгонова. Владимир не стал кривить душой, и честно признался: асассин слишком долго не выходил на связь после последнего сеанса. Больше недели. Что с ним стряслось, никто не знал. Отряд Яра канул в небытие.

Оля не восприняла сначала эту новость, не обратила внимания на слова Строгонова. Как будто они были сказаны в шутку. Но дни шли, и возлюбленный не возвращался. Как-то ночью, во время похода, она проснулась, и поняла, что лежит одна. Слезы сами покатились из глаз. Она проплакала до утра, а затем напросилась в тыловые отряды. Бесконечные стычки помогали немного забыться. Но при мысли о недавнем тепле и счастье, её бросало в дрожь. Хотелось кричать и плакать.

– Оля, собери свой десяток! – крикнул Ольден из-за дерева. – Общий сбор у той пещеры.

Девушка не поняла, у какой.

– Я покажу, – не переставая улыбаться, заявил Дожо.

Оля кивнула в ответ. Пока она не собиралась отвечать мальчишке взаимностью. Она ждала . Яра.

Пещера оказалась никакой не пещерой: кучей валунов, наваленных друг на друга. Вокруг груды камней стояло девяносто два бойца. Девяносто третьего отряд лишился: друга Томсона. Тот стоял бледный и хмурый.

Ольден забрался на кучу камня и внимательно осмотрел потрёпанное воинство. Большинство солдат перемазано грязью, некоторые сажей: руины Ольской деревни отряд преодолел чуть не на пузе – Ольден ожидал встречи с врагом. Но развалины оказались пустыми и одинокими.

– Значит так. Караван сейчас идёт южнее, мы, соответственно, севернее. Если всё хорошо, то западнее работает группа Фила. По идее, разрыва нет, но… Строгонов приказал обязательно проверять состояние смежных отрядов.

– Да знаем мы! – крикнул кто-то из воинов. – Может пойдём? Чего стоять-то?

– Заткнись, Уолер, – нахмурился Ольден. – Значит так, Оля!

Девушка выступила из-за спин воинов.

– Поведёшь свой десяток вместе с десятком Замира через лес – через лужайку после рощи. Остальные со мной через проселки южнее. Встречаемся у Орлиной горы. Здесь нас должна ожидать группа Фила. Если повезёт, к ночи сделаем привал.

Оля подняла голову к верхушкам деревьев. Хмурое тёмное небо не пропускало солнечные лучи неделю, постоянно отплёвываясь дождями. Поэтому стемнеет рано. Сейчас, по расчётам, полдень, а вокруг чуть не сумерки. Дождь закончился полчаса назад, перед битвой. Значит, скоро снова польёт.