– Но мы собирались двинуться за Тиксу, – возразил Шольтеак, – на берега Северного моря. Ставить вигвамы вблизи Проклятого леса мне не представляется разумным.

Лис возразил: берега моря весьма густо населены. Придя туда, ишту-хо неизбежно столкнуться с теми, кто считает эти земли своими охотничьими угодьями. Напротив, земли в верховьях Тиксы пустынны, но богаты дичью – сущий рай для охоты. Чудовища же редко покидают плато, где раскинулся Проклятый лес, так что сильно опасаться их не стоит, а он, Герман, не сомневается в храбрости воинов племени. Да и у чудовищ нет сжигающих лучей, поэтому они куда менее опасны, чем шаровики.

Лис сильно рисковал. Убедить индейцев, веками сторонившихся близости Проклятого леса, направиться туда для жизни и охоты было непросто. Кроме того, существовала некоторая опасность, что Шольтеак, движимый стремлением уберечь свой народ от гнева серых воинов, мог просто выдать Творцов, хотя, скорее всего, уязвленная гордость не даст вождю так поступить.

Возможность спрятать Творцов в караване и убедить вождя идти в сторону Проклятого леса стала бы единственным шансом начать движение к цели не по открытой местности, которую прочёсывают шаровики, а надёжно замаскировавшись.

Шольтеак задумался. Наконец он сообщил:

– Нам нужно провести совет. Ты, охотник Герман, можешь пока отдохнуть, и тебя накормят.

Лис поклонился и оставил вождя обсуждать сделанные предложения. Шольтеак дал команду воину, сопровождавшему Лиса, показать, где тот сможет получит еду и воду.

Воин по имени Читоко провёл его к одному из фургонов, где женщины, с интересом поглядывая на Лиса, дали ему сушёное мясо, лук, печёный картофель и кислое молоко.

Вождь и старейшины совещались около часа. В конце концов, Лиса снова вызвали к Шольтеаку, и тот сообщил, что ишту-хо принимают предложение охотника Германа. Раз охотник – друг Лиса, то он друг племени. Поэтому ему и его спутникам дадут убежище в караване, который двинется в верховья Тиксы. Вождь и старейшины горели желанием с помощью оружия спутников Лиса, спрятанного в Проклятом лесу, отомстить серым воинам, унизившим индейцев. Это, видимо, явилось главным аргументом.

Лис горячо поблагодарил вождя, а сам решил, что имеющееся сейчас оружие необходимо будет спрятать и не показывать индейцам. Зная их характер, можно было не сомневаться: увидев лучемёты, Шольтеак потребует немедленного мщения, невзирая ни на что.

– Ты можешь привести своих друзей, – заключил Шольтеак. – Племя примет их с радостью.

Лис почтительно поклонился: его план начал работать. Во всяком случае, до поры до времени.

Четвёртые сутки караван двигался почти строго на север. Движение было медленным, поскольку тяжелые повозки позволяли проходить не более тридцати километров за день. Творцов разместили в одной из таких повозок, чем-то напоминавшей фургон времён американских переселенцев Дальнего Запада за исключением того, что верх представлял собой шкуры, натянутые на каркас из изогнутых жердей. Оба входа для маскировки заложили тюками. Целый день путешественники тряслись в фургоне, изнывая от духоты и спёртого воздуха, насыщенного ароматами индейских пожитков и запахом кустарно дубленых шкур.

К вечеру, когда караван останавливался на ночёвку, вся троица, выходя поразмяться, наперебой жаловались Лису на отвратительные условия. Греки, которым не требовалось уходить в «подполье», а также загримированный Лис, гарцевавшие весь день на лошадях, вызывали у Творцов чувство жгучей зависти и раздражения.

Однако Лис не разрешал им выходить из фургона днём дольше, чем на несколько минут: хотя гравилёты за все эти дни не появлялись, но несколько раз он видел соколов, круживших над караваном.

Косметических препаратов из «гримерной» сумки Лиса недоставало, чтобы полностью изменить внешность Творцов. Во всяком случае, светловолосый Эльот и Монра с её рыжей копной представляли слишком заметные фигуры среди однообразно черноволосых индейцев.

Таком образом, только поздним вечером Творцы могли покинуть убежище на колёсах, размять кости и ополоснуться в реке, вдоль которой двигался караван.

– Ничего не могу поделать! – отвечал Лис, сокрушённо разводя руками. – Потерпите! Утешайте себя мыслью о неизбежном окончании мучений – со временем! Рисуйте сладкие картины нашего триумфа, когда мы захватим Дворец, и вы сможете вернуться в свои миры.

«Знать бы ещё, как это сделать», добавлял Лис про себя.

Не без удовольствия Лис отметил, что Монра жаловалась меньше всех. Единственное, о чём она высказывалась неоднократно, было желание принять нормальную ванну или душ. Монра стала несколько менее надменной в отношениях с Лисом и даже иногда сама поддерживала разговор.

– Не понимаю, как ты мог жить с этими дикарями в течение длительного времени, – сказала она как-то, когда Лис присел на передней площадке фургона, намереваясь поболтать с пассажирами. – Ну, для разнообразия, если нравится, можно побыть среди них пару дней, но выдержать тут хотя бы месяц безвылазно!

Лис сдвинул несколько тюков, освободив передний выход из фургона и давая хоть какой-то приток свежего воздуха внутрь. На вопрос Монры он пожал плечами:

– Ну, во-первых, я живу не только для того, чтобы каждый день нежиться в ваннах с полевым массажем или стоять под ароматическим душем. А во-вторых, я практически ежедневно мылся в естественных, так сказать, ваннах – в озёрах и реках. Хорошо хоть есть возможность не бриться каждый день.

Одно из достижений цивилизации Творцов, показавшимися Лису бесспорными, составляли разнообразные косметические средства. Во Дворце он познакомился с методиками, позволявшими, например, либо полностью, либо частично и на длительное время останавливать рост волос в нежелательных местах, либо полностью избавиться от таковых, а также от ненужной пигментации кожи, морщин и тому подобного. Но самое главное, Творцы в своё время победили и лысины: выпавшие волосы можно было полностью восстанавливать.

Когда Лис впервые раскопал эти сведения в Компьютере Дворца, у него даже мелькнула мысль, а не вернуться ли на Землю и не запатентовать ли подобное средство? Лис не сомневался, что такое изобретение принесло бы автору (или плагиатору в данном случае) мировую известность и вечную славу, поскольку подавляющее большинство мужчин в его мире рано или поздно, в большей или меньшей степени, но лысели, и тот, кто положил бы этому конец, стал бы почитаем на самом высоком уровне.

Однако уже через минуту Лис осознал, что вряд ли можно серьёзно думать о патентовании средства на Земле и не оказаться в центре жесточайших разбирательств, поскольку тут потребовалось бы запатентовать и множество вспомогательных технологий. Каждому станет понятно, что один человек не способен сделать такого количества разноплановых открытий. Это рано или поздно привело бы к разоблачению.

Неврастеник Нимрат оказался чрезвычайно похотливым и открыто жаловался на отсутствие сексуального облегчения. Он несколько раз открыто предлагал Монре заняться любовью. Как не без удовольствия отметил Лис, Монра отказывалась с явным негодованием.

На основе уже имевшейся у него информации об укладе жизни Творцов последнего поколения (т. е. последних двух-трёх тысяч лет), Лис понимал, что в таких условиях сексуальные отношения должны быть весьма и весьма свободными. Творцы являлись некими императорами отдельных миров и не желали знать отказа ни в чём, в частности в сексе. Для них не могло быть каких-то ограничений, связанных с нежелательными беременностями, венерическими заболеваниями или какими-то социальными последствиями.

Лис, конечно, мог помочь Нимрату найти в племени свободную женщину, и даже не одну, согласившуюся делить ложе с изнывающим от вожделения мужчиной. Но нравы индейцев потребовали бы определенного ритуала. Творцу потребовалось бы, хотя бы и формально, добиваться права занять место у костра племени, то есть фактически принимать участие в неком театрализованном конкурсе, и Нимрат, разумеется, отказался бы. Да и просто не время сейчас было устраивать подобные балаганы.