– Я очень рад, что вы с нами, барон! – сообщил граф Конрад.

Богдан задумчиво покивал и, отведя графа в сторону, сказал:

– Вынужден вас огорчить, граф – к глубокому сожалению, мне придётся продолжить свой путь одному. Увы, если я сейчас начну сражаться здесь, то могу никогда не добраться до своей родины. А меня ждут важные дела, поверьте. Возможно, я вернусь к вам позже.

– Ценю вашу скромность, барон, – возразил Конрад, – но если вы думаете, что вас кто-то осудит за то, что вы в этом столпотворении потеряли меч, знайте, что из моих людей никто не посмеет не то что так сказать, но и просто подумать. У нас есть оружие, и я с большим удовольствием предложу вам отличный клинок…

Очевидно, граф, не видя у Богдана привычного оружия, посчитал, что свой меч тот потерял. Принять за серьёзное оружие нож и какую-то штуку, заткнутую за пояс, Конрад, разумеется, не мог.

Землянин слабо улыбнулся:

– Дело не в этом, граф. Поверьте, мне хочется помочь Астерии, королю, вам и барону Тассилону, к которому я питаю самые тёплые чувства, но… Увы, увы! Я должен идти своим путём. Желаю всем удачи и победы над вероломным Карлом. Моё почтение баронессе Феофане, мне жаль, что не увижу её в ближайшее время, но я рад, что она спаслась.

Граф задумчиво пожевал губами:

– Жаль, ей богу жаль, барон, что вы хотите нас покинуть. Славная будет битва, уверяю! Что касается баронессы Феофаны – мне показалось, что она вас заинтересовала. Со своей стороны могу уверить, что вы заинтересовали её неимоверно…

Богдан криво улыбнулся, вспоминая остаток последней ночи, проведённый с Феофаной, – казалось, это случилось уже целую вечность тому назад.

– Поверьте, для вас это могла бы быть отличная партия! Её родители – знатные люди, а ходатайство рыцаря Тассилона и самого короля, безусловно, убедило бы их благословить этот брак.

«Ну да, – с сарказмом подумал Богдан, – мечтал жениться на баронессе и прожить остаток жизни в замке. Хотя, чёрт побери, если бы иметь возможность легко выбираться в тот же дворец, когда приспичит – то чем не приключение? Барон, блин, Богдан – муж баронессы Феофаны».

– Дорогой граф! – ответил он. – Я был бы счастлив подобному повороту событий, но не считайте меня трусом. В ваших боях я плохой помощник – скажу откровенно, что в краях, откуда я родом, не умеют сражаться на мечах, плохо ездят верхом, и так далее…

– Но вы же как-то сражаетесь! – прервал его граф. – Используйте то, что можете!

Богдан внимательно посмотрел на Конрада – неужели ему что-то рассказал Тассилон? Нет, надо скорее уходить!

– Вы считаете, что один воин, почти безоружный, что-то решит? Так, увы, не бывает. В общем, граф, я вынужден вас покинуть. Если сумею вернуться домой, то постараюсь вернуться на помощь к вам. Пока же, честное благородное слово, мне не стоит вмешиваться в местные интриги. У нас с его светлостью Хруодландом и бароном Тассилоном был некий план, и я искренне желал помочь, но всё сорвалось из-за вероломного нападения герцога Карла, и теперь моё вмешательство здесь, увы, может лишь навредить.

Граф Конрад оглянулся на своих людей, взял Богдана под локоть и отвёл в сторону.

– Послушайте, в известной мере я вас понимаю, и я вам, поверьте, не судья… Но не кажется ли вам, что страх за свою жизнь не слишком красит рыцаря…

– Мой дорогой граф! – почти вскричал Богдан, которому изрядно надоели упражнения в светскости и в попытках окончательно сказать «до свидания». – Если вам угодно думать, что я боюсь, что ж, извольте! Но я уже сказал вам, что у меня есть свои… э-э… обязательства у себя на родине.

– Помилуйте, барон!.. – начал Конрад.

– Ох, не надо, дорогой граф! Одним словом – мне пора. Если будет возможность, я приду на помощь Астерии, но не раньше, чем доберусь до своего дома.

«Впрочем, до своего ли? – тотчас подумал Богдан, произнеся эти слова. – И что ещё меня там ждёт? Но надо действовать решительно, А то простою тут, сочиняя оправдания, ещё чёрт знает сколько. Потому их и перерезали в замке – слишком много болтали!»

– Прощайте, граф! Спасибо за всё, и не поминайте лихом!

С этими словами Богдан поклонился, решительно повернулся и двинулся в сторону, в которой, согласно карте, лежала интересовавшая его точка перехода. Однако уже через секунду он, чертыхнувшись про себя, вернулся ведь забыл, что оставил в кустах свой «сидор».

Спустя ещё секунду он сообразил, что чуть подальше он оставил баронессу Диану и слуга Давида. Он вернулся и сказал графу:

– Да, прошу меня простить, я тут вывел из замка одну даму и слугу. Не соблаговолите ли разрешить им присоединиться к вашему отряду?

Услышав, что спасённая дама – баронесса Рожер, граф Конрад с радостью согласился и отправил одного из своих людей вместе с Богданом туда, где прятались Диана и Давид.

Баронесса была очень рада присоединиться к отряду графа, но бросала в сторону Богдана очень красноречивые взгляды, давая понять, что желала бы, чтобы смелый барон сопровождал её и далее.

Граф многозначительно посмотрел на Богдана:

– Вы совершенно уверены, что не хотите присоединиться к нам?

– Увы, граф, увы! – подтвердил Богдан, сдерживая уже накопившееся раздражение.

– Но у вас же нет коня! – настаивал Конрад. – Я бы дал вам одного, но у нас уже нет свободных. В принципе, можно посадить на одного коня двух дам, однако…

«Так какого же хрена ты мне говоришь про лошадей?» – чуть не сказал вслух Богдан.

– Спасибо, граф, я всё понимаю, – заверил он. – Доброй вам дороги!

С этими словами Богдан помахал всем рукой и нырнул в кусты.

Забрав мешок, Богдан двинулся намеченным ранее маршрутом.

Уже темнело, и было ясно, что придётся ночевать в лесу. Перебежав утоптанную дорогу уже почти в полных сумерках, Богдан отошёл поглубже в чащу и, выбрав местечко под корнями огромной накренившейся осины, нарезал веток и соорудил из этой маленькой пещерки замаскированное убежище, забросав сверху всё опавшей листвой. После этого он забрался внутрь и устроился на ночлег.

Несмотря на то, что было совсем не холодно, сон не шёл, а в голову лезли всякие мысли. С одной стороны, освободившись от обязанностей перед кем бы то ни было – перед королём и Тассилоном, баронессой Феофаной и, наконец, перед свалившимися на голову Давидом и Дианой, Богдан определённо мог сказать, что почувствовал себя намного легче и свободнее. Ясное дело, впереди ждала неизвестность, но он снова отвечал только сам за себя, а не за каких-то баронесс и тому подобных личностей.

Но в то же самое время откуда-то изнутри вновь и вновь высовывалась предательская мысль, что чёрта с два он вообще доберётся до дворца, топая по граням, населёнными людьми. Здесь всё было куда сложнее, чем там, где гуляли тиранозавры и тому подобные твари. Богдан даже вспомнил слова покойного отца: «Эх, мой мальчик, – любил повторять Александр Иванович Домрачев, – люди иной раз куда сложнее зверей!»

Отец говорил именно так – «сложнее», а не «хуже», и только сейчас Богдан оценил неказистую мудрость тех слов. Хуже, лучше – это были весьма субъективные понятия. Вот «сложнее» передавало ситуацию гораздо объективнее. На грани Динозавров присутствовали лишь тупые твари, убив которых с помощью лучемёта, ты не создавал никаких проблем и не привлекал к себе повышенное внимание как к обладателю чего-то очень ценного. Здесь ты мог напугать этих людей, почти оставшихся в Средневековье, но только «почти». Сам факт, что некий «Создатель» провёл их через врата в данный мир, сделал психику бывших землян куда более лабильной по сравнению с таковой у жителей Земли, скажем, в десятом веке. Вряд ли местных рыцарей сильно напугаешь лучемётом – они лишь захотят овладеть чудесным оружием и будут стремиться добыть его любой ценой.

То, что Тассилон и король Хруодланд не стали предпринимать таких попыток, ещё ничего не значило. Просто Богдану в этот раз повезло: Тассилон был явно не глупым человеком, а у Богдана имелось время доходчиво и внятно объяснить ему, что без зарядов это оружие – бесполезная бирюлька. В какой-то стычке времени на объяснения не будет, и если стычки будут часто повторяться, то скоро лучемёт действительно превратится в бесполезный кусок мёртвых высоких технологий, и для Богдана это будет значить лишь одно – смерть.