– И всё-таки будет лучше, если пойду я, – настаивал он.

Однако «вождь краснокожих», как в шутку про себя назвал Лис сержанта, категорически отказал. Он вызвал нескольких воинов и довольно долго втолковывал им, что и как нужно сделать. Лис пытался снова потребовать, чтобы ему разрешили идти за Инглемазом, но Филип был непреклонен и даже начал злиться.

– Сказано – нет! – отрезал американец. – Закончили разговор на эту тему!

Лис решил не настаивать: как бы то ни было, он – пленник.

– Ладно, – сказал он, чтобы сменить тему, – может, пока расскажешь свою историю?

В 1971 году казалось, что война во Вьетнаме не закончится никогда. Бригаду, где служил двадцатипятилетний сержант Филип Джеймс, или просто Фил, перебрасывали с места на место. Вьетконговцы давили на земле, американская авиация бомбила с воздуха, толку было мало, и парни гибли в паршивых лесах и болотах. Подразделение Филипа направили через Мэтхуот к городишку Дон на ликвидацию базы «красных» где-то в районе реки Кронг. Правда, точно никто не знал, где находится эта проклятая база.

Вертолёты выбросили их в лесном массиве, в сплошных джунглях. Там даже сесть было негде, всех спускали на тросах. Одно хорошо: оснащение дали богатое, патронов очень много (это его и спасло потом).

Они прочесали лес в предполагаемом направлении и никого не встретили. Двигаться нужно было дальше к Дону, где должны ждать вертолёты. По пути уже почти у Дона они, наконец, нашли вьетконговцев, точнее – те нашли их. Половина взвода, в том числе и лейтенант, полегла в лесу, и он, приняв командование, с остатками людей стал пытаться всё-таки пробиться вперёд. Задержанный крестьянин сообщил, что в Доне уже Вьетконг, поэтому вертолёты им «обломались». Рацию разбило, связаться со своими не могли и знать не знали о происходящем на фронте.

В этой ситуации Джеймс решил двигаться назад к Мэтхоу, но вскоре они заблудились. Плутая по лесам, остатки отряда вышли к заброшенному храму. Вокруг всё было чисто, и уставшие солдаты с радостью остановились на отдых. Сержант вместе с ещё одним рядовым отправился осмотреть руины: вдруг повезёт и найдётся что-нибудь ценное. Там-то в одном из залов с полу обвалившейся крышей он нашёл под деревянным помостом с Буддой странный круг и, наступив на него, оказался на бордюре, обрамлявшем огромную серебристую пирамиду.

К счастью, М-16 он таскал с собой и в придачу в кобуре на боку висел кольт сорок пятого калибра. Вещмешок тоже по счастливой боевой привычке болтался за спиной, а в нём было несколько гранат, пара банок консервов и, самое главное, десяток магазинов к винтовке и патроны к пистолету.

В отличие от Лиса, фантастикой он сильно не увлекался, но после первого шока, глядя на розовое небо и маленькое белое солнце, всё-таки сообразил, что находится уже не на Земле.

Пирамида стояла среди пустынной каменистой местности с редкими колючими кустами. Близкий горизонт не позволял увидеть ничего другого, кроме унылой равнины. Укрыться от жары не представлялось возможным, поскольку солнце стояло так высоко, что тени от пирамиды в это время суток не было вообще.

Наклонный бордюр опоясывал пирамиду, постепенно поднимаясь до самого верха. Там оказалась площадка размером примерно три на три метра, в центре которой находился ровный круг неизвестного металла. По описанию Филипа Лис понял, что механизм проникновения внутрь во Дворце Инглемаза частично схож с таковым у Терпа, но, судя по всему, вход оставался, естественно, заблокирован. Нельзя было исключать наличия входов ещё где-то, но сержант внутрь попасть не смог, как ни пытался.

С верхней площадки ему удалось увидеть больше. В одной стороне Филип разглядел Глинистые Лощины, а в другой к великой радости виднелся лес. У него имелась только одна фляга, а солнце палило немилосердно, потому оставаться у единственного явного творения человеческих или каких-то других рук он долго не мог – необходимо было найти воду. Есть пока не очень хотелось из-за жары, но сержант понимал, что голод рано или поздно заявит о себе. Имевшиеся консервы следует поберечь на «чёрный» день, а пока неплохо узнать, можно ли добыть пропитание здесь.

Несмотря на жару, Филип проболтался у пирамиды до самого вечера, пытаясь найти вход. В конце концов, когда он решил двигаться к лесу, солнце стало клониться к закату, а в небе начали собираться тучи, и сержант справедливо решил не идти по незнакомой местности в потёмках. Единственным более или менее безопасным местом для ночлега показалась площадка наверху пирамиды, куда он и вернулся.

И тут разразился страшный ливень.

Если бы площадка не имела ограждения, то Филипа просто смыло бы вниз потоками воды. В одном тут был плюс: он, экономивший воду из фляжки весь день и изнывавший от жажды, напился всласть и наполнил флягу, котелок и каску – других ёмкостей у него не нашлось.

Утром сержант двинулся по направлению к лесу. Спустя всего полчаса на него напали каракатицы (Фил окрестил их летающими кальмарами, а туземцы, позже выяснилось, звали тварей нан-гухур). В первом магазине винтовки были трассеры, срабатывавшие великолепно, вызывая воспламенение водородных мешков, так что сержант сразу разобрался, как бороться с монстрами.

К счастью, дворец Инглемаза стоял на небольшом плато, всего километров тридцать на тридцать, соответственно, лес тут тоже был небольшой, и Фил не встретил никого из опасных зверей. Побродив в чаще, он решил двигаться дальше в поисках людей.

Едва переправившись через зону Глинистых Лощин, американец стал свидетелем Большого Потока и поблагодарил господа, что вал воды не настиг его в этих гигантских оврагах.

Племя, ставшее для него домом, сержант нашёл в лесу на следующем плато, которое было намного больше того, откуда началось знакомство с этим миром. Там он понял, что местные опасности не ограничиваются потоками воды и каракатицами. В лесу сержант провел почти неделю, сначала пытаясь охотиться и питаться мясом, но очень скоро понял, что патроны следует беречь для самых крайних случаев. Обнаружив замечательные свойства дедае – дерева, дающего еду, – он перешёл на растительную пищу. Наконец, удалось заметить охотничий отряд туземцев, но Фил благоразумно не поспешил вступить с ними в контакт, а длительное время наблюдал из засады.

Туземцы вели охоту на слона-кровопийцу, и в момент, когда загнанный слон, не думая умирать, убил нескольких воинов, сержант понял, что стоит вмешаться. Он подстрелил зверя с расстояния метров сто, послав пулю точно в глаз, чем заслужил уважение дикарей, с радостью принявших помощь человека, воспринятого ими как посланника богов.

Кстати, туземцы передавали из поколения в поколение легенду о богах, живущих в Сверкающем доме (так они называли пирамиду Инглемаза) и очень редко выходящих оттуда. Приход подобного посланника был расценен как великий праздник, так что сержанта приняли с максимальными почестями.

Вождь племени знаками пригласил Фила следовать в деревню и быть гостем, и сержанту, которому надоела одинокая жизнь в лесу, ничего не оставалось, как принять это приглашение. Примерно через пару месяцев он уже сносно владел нехитрым языком аборигенов и мог легко с ними общаться.

Выросший на ферме отца и много чего умевший, Филип научил туземцев массе полезных вещей, как, например, производить неплохую глиняную посуду, мастерить разные инструменты и деревянные тачки, делать арбалеты, превосходившие по боевым показателям луки и многое другое. Ему пришла в голову идея одомашнить дикую помесь лошади и верблюда, встреченных им на соседнем псевдоконтиненте, и использовать в качестве ездовых и вьючных животных. Когда туземцы получили «лошадей», Фил научил их делать седла и упряжь. Отсутствие металла очень раздражало его, а когда он увидел, что туземцы используют в качестве украшения куски медной и оловянной руды, залежи которой кое-где имелись, он, очень смутно представляя себе процесс выплавки металлов, сумел в итоге решить и эту задачу.