Доселе в беспорядке метавшийся хвост Сендлекса изогнулся дугой, и острое жало плюнуло в Ромунда жёлтым сгустком. Субстанция разбилась об магический щит мага и разрушила его. Второй плевок снёс ещё одну защиту, а третий задел левое плечо юноши и оно онемело. Трезубец выпал из рук.

Тварь торжествующе взревела. Ромунд пару раз отмахнулся от скорпиона пульсарами, но затем споткнулся о чьё-то распростёртое на песке тело и упал. Сендлекс завис над ним, занёс огромный хвост, и…

Яркая вспышка света разнесла голову Сендлекса в клочья. Шипящая жижа ручьём потекла на Ромунда, но его кое-как защищал последний магический щит. Как только юноша отскочил в сторону, скорпион завалился на песок в собственную кровь. Она принялась разъедать его мощную хитиновую броню.

Ромунд обернулся. В нескольких шагах стоял Сильвестор с трезубцем руках. Его мантия была изодрана и в нескольких местах обожжена. Очков на лице мага не было, и он по-дурацки щурился.

– По-моему, это твоё, – сказал Сильвестор и протянул Ромунду трезубец. Тот принял оружие одной рукой. Левая рука повисла плетью.

– Спасибо, – слабо улыбнулся юноша, и мир в глазах моргнул.

Он не заметил, как оказался лежащим на земле.

– Сейчас, сейчас, – забубнил над ним знакомый голос. Это был Игнок. – У меня трава есть. Вот. Расти по дорога. Я знать её! Засунь ему в рот. Жуй, хизга забутамба! Жуй!

Ромунду едва чувствовал на языке какую-то траву. Начал слабо жевать. Мир перед глазами вертелся. Но с каждым движением челюстей из травы в глотку так горький сок. И постепенно, постепенно становилось легче. Вскоре Ромунд пришёл в себя и сел.

– Где твой свинья? – спросил чумазый Игнок.

– Я… я потерял его, – едва смог выдавить из себя Ромунд.

Игнок неожиданно заскулил. Поджав под себя ноги, он уткнулся подбородком в колени. Его плечи затряслись.

– У меня нет слов, – сказал сидевший рядом Сильвестор.

– Ничего говорить и не надо, – покачал головой Ромунд. Удивительно, как маленький безобразник запал в душу всем, мало знакомым друг с другом. существам.

– На нас напал Раптор. Он куда-то делся, и я…

– Зачем ты вообще идти сюда, хизга? – накинулся на Ромунда Игнок. – Забутамба! Килрак муо! Зачем затащить сюда?

– Успокойся, Игнок. Ромунд не знал, – попытался вмешаться Сильвестор.

– Не знать? Не знать?! Так, да? Хизга! – кулачки маленького заплаканного карлика тряслись от гнева.

Ромунд слушал излияния Игнока и молчал. Туземец был прав. Он всех завёл в ловушку.

– Ругаться бессмысленно, – покачал головой Сильвестор и поднялся. – Выход впереди. Этот первый из убитых стражей?

– Нет. Я прикончил ящера.

– Значит двое, – констатировал Сильвестор. – Нас атаковал тот, из тьмы, и ещё один. который в плаще с капюшоном. Поливали нас всем, чем могли. Насилу ноги унесли. Тёмный вокруг распыляет чёрный дым. В нём ничего не видно. А он видит отлично.

Ромунд с тяжёлым вздохом поднялся. Осмотрев поле битвы, он горько усмехнулся. За недолгую атаку Сендлекс сумел перебить кучу несчастных людей. Остатки их сидели на песке и с надеждой смотрели на магов.

– Как рука? – поинтересовался Сильвестор.

Ромунд подёргал ею.

– Плохо слушается. – отстранённо ответил он.

– Когда закончиться, нужно вплотную ею заняться. Яд мы убили, но токсины могут оставаться.

– Предлагаю двигать дальше. Судьба не ждёт, – ответил Ромунд, и, закинув на плечо трезубец, двинулся дальше. По одной из дорог. И она вела в лес.

***

Яр специально решил долго не спать. Долгие годы тренировок научили его отдыхать ровно столько, сколько нужно. Если асассин решал, что ему нужно выспаться за три часа, он так и делал. Не проходило ни минуты позже, как он открывал глаза. И вот теперь, на верхнем этаже чьего-то дома, он тихо проснулся и так же тихо встал. Ещё когда ложился, он одел всё необходимое, и собираться ему не требовалось.

Тихо проследовав через разложенные на полу перины воинов, наёмник спустился на первый этаж. Как он и предполагал, Бладмур на всякий случай приставил к ним соглядатая. Правда, со своими обязанностями тот справлялся скверно: сладкий храп разносился на весь дом.

Покинув временное пристанище отряда, Яр вышел на тёмные улицы Солнечного Бора. На дворе царствовала ночь.

Прошмыгнув несколько переулков, Яр забрался на одну из крыш, и, распластавшись, стал внимательно изучать улицы.

Не надо быть опытным бойцом, чтобы понять: территория поселения патрулировалась. Маршруты составлялись точно по метрам и часам. Каждый патруль прикрывал другой.

Странное решение для деревни, которая живёт в осаде диких. Даже в Лагере никто не занимался подобным. А размеры его превосходили бывшую деревню в несколько раз.

С бесшумностью кошки перепрыгнув с крыши на крышу, Яр завис над двумя воинами, гревшими руки у костра. Судя по всему, они исполняли роль часовых. Трогать их асассин не собирался. Но многое можно узнать из простой болтовни вояк.

Сначала воины молчали. Затем один не выдержал:

– А всё-таки, Штумме, я говорю: рен загибает.

– Тсс, чего орёшь, олух? – шикнул на напарника второй.

– Да не ору я. Патрули далеко.

– Да чёрт с патрулями. Здесь и стены слушают. Помнишь Старки? Мало насмотрелся, как он дёргается в петле?

– Да я о том и толкую, Штумме. За что вешают пацанов нормальных? Сколько терпеть можно? Развели порядки свои…

– Ох, Ряб, заткнулся бы ты, а то болтливый больно, – с грустью сказал Штумме напарнику.

На этом разговор прервался. Но Яру и так всё было понятно.

Утром всех неожиданно разбудил шум и гам под окном. Бодрый Яр, вздремнувший после прогулки пару часов, проснулся и выглянул наружу. Шла толпа, кричала что-то. Среди массы людей шли воины и вели человека на цепи.

Разведчики в полном составе высыпали на улицу и последовали за толпой. Судя по направлению, люди шли к шатрам военного совета.

Как и предполагал Яр, рядом с ними была сооружена виселица. На эшафоте гордо стоял палач с открытым лицом – это был Илейн.

Толпа обступила эшафот и загудела. Когда к виселице подвели обвиняемого, люди недовольно зароптали.

– Штумме! – вдруг закричал приговорённый. Он был оголён по пояс, на спине видны синяки от ударов. Когда его развернули к народу, все увидели заплывшее от синяков лицо. – Штумме, предатель, поганый! Покажись мне! Подонок! Сдал друга за одну ночь. Падла!

Яр досматривать казнь не стал. Внутри него забурлила ненависть.

Вместо завтрака асассин направился погулять по посёлку. Естественно, не просто так.

Осматривая укрепления, Яр параллельно считал общую численность гарнизона, исследовал логику расположения войск, оценивал вооружение и воинов.

По приблизительным прикидкам Яра, гарнизон Солнечного Бора насчитывал около трёхсот солдат, из которых двадцать были магами. Неплохое количество. С таким можно было замок держать небольшой. И создать новый крепкий клан.

А ещё Яр искал недовольных. Он слишком долго жил в этом мире и насмотрелся всякого. Ему прекрасно были знакомы повадки заговорщиков. Таких нашёл через несколько часов грамотного изучения улиц.

С виду неприметная деревянная хата, с покосившейся крышей, у крыльца – молодая девушка, стирающая тряпки в дряхлом корыте. На ступеньках дома – инвалид безногий, в потёртой одежде. А ещё частые гости, постоянно оглядывающиеся и быстро входящие внутрь.

Яра навели на это место парочка слишком болтливых солдат. Таких, как недавно повешенный Ряб. У асассина не оставалось сомнений, что соглядатаи Бладмура бродят по поселению и внимательно слушают, как и Яр. Нужно действовать быстро – скоро горе-конспираторов накроют. И также развесят перед хаткой всеми обожаемого совета.

По возвращении в расположение отряда, Яр не стал кривить душой, и предложил бойцам поучаствовать в свержении местной военной диктатуры. С Бладмуром у него были давние счёты, даром что при встрече реновский асассин говорил об обратном. Когда-то эта сволочь сильно подставила молодого Яра. И тот поклялся отомстить.