– Да вы что? – всплеснул руками маг. – Сговорились? То эльфы меня на царство, то ты в руководство Цитадели. Да не люблю я руководить другими. Терпеть не могу! Я же знаю, что половина того, что я хочу, не сделать чужими руками – они почему-то всегда не из того места! Нет, Бульвар! Ты ищи кого хочешь, но после того, как разрешу всю накатившую дребедень, займусь фундаментальными исследованиями!

– Ты же понимаешь, что всё будет не так, – возразил Бульвар. – На мир накатили события. И нечто.

–. Что изменит старые уклады, – вдруг вырвалось у Даратаса.

Бульвар кивнул.

– Ты сам понимаешь. В общем, мне нужно твоё слово, что в случае моей смерти ты возглавишь Стражей.

Даратас не ответил. Нервно дёргая бороду, он размышлял, стремясь найти рациональный выход, но ничего в голову не приходило. А ответ нужно дать сейчас: Бульвар слишком плох, сколько ему осталось, предсказать трудно, а значение форпоста стражей на этом проклятом материке возрастает с каждым днём.

– Однако… Что я могу сказать? А что же с Орденом? Если я буду сидеть, сложа руки, Гиперион захватят тёмные, и тогда нанесут удар в спину.

– А тебе и не надо сидеть здесь постоянно. Это я лентяй. Стражам главное лидер, а хорошие командиры на полях найдутся. Основа любой армии – вера и надежда на своего лидера.

– А, ну если так, – потеплел Даратас. – Хорошо, я согласен. Но только в случае, если с тобой стрясётся что-то. плохое.

– Отлично, оформлю согласие твоё сегодня же! Ох, под старость лет я стал слишком много внимания уделять формальностям, бумажкам этим! – всплеснул руками Бульвар. – Кстати, насчёт Диора. Он обращался ко мне мыслеобразами, не словами. Показывал Башню Культа, полную тьмы, показывал тебя, дорогу и острые пики Серых гор, что на севере. Он указывал на необходимость твоего визита.

– А не думал ли ты, что он в ловушку заманить хочет? – нахмурился Даратас.

– Ну, даже если так, у тебя есть предложение получше? Ты сам понял, что в этой войне нужен дельный совет, а ещё лучше – дельные союзники. Такие, как Хантеры. В бою – лучше твоих эльфов под эликсирами.

Даратас пожал плечами. Подобные реплики часто попахивали сильными преувеличениями.

– Как туда добраться? – спросил он.

– Выйдешь по заброшенной дороге на север, и, не сворачивая, направишься по ней до Серых холмов. Там пройдёшь сквозь руины посёлка, спустишься к Рыжей реке. Пойдёшь вдоль русла строго на запад до переправы – там куча набросанных камней – попрыгаешь немного, ну, или слевитируешь – как тебе удобно. А оттуда – до самых Забытых Гор топаешь, они прямо у вод.

– Сколько примерно времени на это?

– Два неполных дня. Если идти по другому маршруту, можно потратить и неделю.

– Ясно. Что-нибудь ещё хотел сказать? – пробормотал маг, проваливаясь в свои мысли.

– Нет, теперь всё, мой друг, – улыбнулся Бульвар, подметив, что Даратас смотрит сквозь него. – Теперь тебе, пожалуй, пора отдохнуть. Кровать твоя в комнате рядом с принцем.

Даратас кивнул, и, на прощанье ободрительно потрепав друга по плечу, направился к лестнице, но тут, остановившись, повернулся к Бульвару:

– Почему именно Хантеры? При чём здесь эти безумцы? В чём связь? Не вижу смысла.

– Слишком многое мы склонны считать бессмысленным, – покачал головой Хозяин Цитадели. – Может, сумасшедшим и изгоям тоже предусмотрена роль в этой большой игре.

Даратас не ответил. Нахмурившись, он поднялся наверх, прошёл по холлу, быстро открыл дверь и исчез в своих покоях.

С высокой гряды, выросшей посреди болот, жуткая Башня Культа открывалась во всей зловещей красоте. Обнесённая чёрными стенами, казавшимися на её фоне жалкими лентами, она вздымалась высоко вверх, во тьму, клубящуюся так густо, что огонь небес в бессилии прятался за сплошной пеленой. Найджел никогда не видел эту крепость так близко. Он представлял башню по-другому. Совсем не такой.

Башня напоминала пирамиду, с острыми, как бритва, рёбрами. Сужаясь, боковые стороны поднимались вверх, в середине закручиваясь в настоящий штопор, а затем чуть выше ребра сглаживались, превращаясь в монолитный столб, чья вершина терялась во мраке.

– Правда, замечательное зрелище? – проронил Мерлон, застыв на вершине холма.

– Возможно, – бросил Найджел.

– Какое сочетание грации, силы и бесконечной жестокости.

– Ты словно говоришь о женщине, – усмехнулся бывший Страж. С момента последнего разговора между ним и Отмеченным прошло несколько часов, за которые он твёрдо решил обращаться к сумасшедшему только на «ты».

Мерлон покачал головой.

– Женщины, в отличие от этой башни, наполнены смыслом. Эта же постройка, несмотря на все достоинства, весьма сомнительное детище. – монотонно проговорил он и повернулся к Найджелу. – Люди часто любят придавать значение пустым вещам.

– Пустым? – рассмеялся Найджел. – Судя по той сочной энергии, что буквально наполняет башню, там не менее пары тысяч приспешников зла.

– Зла? – удивился Мерлон и поглядел в глаза своему спутнику.

– Ну, или Тьмы и Хаоса. – смутился юноша.

– Пойдём, – сказал Отмеченный, махнув в сторону небольшой гряды булыжников, словно нарочно усыпавших подножье холма. – Пока мы идём, расскажи, что такое зло.

Найджел не удержался и расхохотался от души.

– Ну, ты даёшь! Тебе нужен муж учёный, чтоб на такие темы говорить, – насмешливо сказал он, и почувствовал, как нечто охватило его шею, и, что было сил, сдавило, перекрыв дыхание. Найджел в первый момент чуть не потерял сознание.

– Расскажи, – повторил Мерлон, и хватка на шее юноши исчезла.

– Да откуда я знаю! – прохрипел Найджел, кашляя и растирая горло. – Обстоятельства, время. положение. Плохо от зла, и всё! Что здесь не понятного? Я не поэт, не умею описывать.

– Положение, время, – задумчиво произнёс Мерлон. – Может, состояние?

– Может и состояние, – кивнул юноша, не в силах превозмочь кашель.

– Которое неизбежно связано с твоим отношением. Без твоего понимания и оценки нет зла. Как, впрочем, и добра. Это не материи, они не существуют вне сознания.

– Ну почему же? – не согласился Найджел, справившись с собой. – Например, если произойдёт извержение вулкана и вся растительность вокруг сгорит – это вряд ли можно назвать добром для природы.

– Природы? Пускай природы. но вулкан есть часть. природы, – Мерлон почему-то с трудом выговаривал это слово. – И процессы её весьма сложны и многогранны. Ведь после этого извержения всё вокруг зарастёт ещё сильнее.

– Ну, не знаю. – пожал плечами бывший Страж. – Вот Харон, к примеру – место всевозможной смертоносной дряни.

– Для людей. Вне их – это особая система со своими обитателям и своей моралью, – последние слова Мерлон произнёс над чьим-то разодранным в клочья телом, брошенным среди камней.

– Ну! Тоже мне, пример для подражания. – махнул рукой Найджел.

– Заворачивай по ручью, – сказал Отмеченный, указывая на небольшое русло источавшей страшную вонь лужи.

Найджел аккуратно выполнил сказанное, стараясь ни в коем случае не вступить в мерзкую жижу. Оказавшись за поворотом, юноша увидел темнеющий вход в пещеру или грот.

– Мне нужно подумать, – сказал Мерлон, проходя вперёд и одним движением направляя сгусток пламени внутрь пещеры. – Ты посторожишь меня.

– Что, я? Как? – безмерно удивился Найджел. За время злосчастного путешествия он привык, что местные твари шарахались от них, как от прокажённых, не смея приближаться и на сотню шагов. А теперь этот сумасшедший говорит, посторожишь. И чем отбиваться? Мечом, что на поясе? Без доспехов и магии?

Они вошли в темноту грота, по прихоти стихий получившегося в гряде камней. Случайно ли или специально, пещерка очень хорошо подходила для схрона. Она им и оказалась, когда Мерлон осветил пространство маленьким пульсаром. Кострище, вязанка сухих дров, нарубленных из плоти «мёртвых» деревьев, что растут по краю болота, ямка, накрытая какой-то тряпкой. Подойдя поближе, Найджел почувствовал, как от неё разило гнилью. «Ну конечно! Это для скрытия запаха! Скорее всего, здесь лежат съестные припасы!»– догадался он, и, не тратя времени, с силой оторвал прибитую к доскам тряпку, затем сорвал крышку и извлёк со дна прохладной ямы небольшой свёрток. Развернув его, он обнаружил небольшую флягу, вяленое мясо и немного хлеба. Голодный желудок свело приступом дикой боли. Захотелось найденное запихнуть в рот и проглотить, не разжевав. Но разум возобладал над инстинктами, и юноша сначала отпил из фляги, правда, не задумавшись о содержимом. На его наивное счастье, в ней оказалась простая вода.