– Ага, но уже не судьба! – победно заключила девушка.

– Ну а кто её знает, быть может, и нет.

– Эх ты, безнадёжный философ!

– Я безнадёжный солдат, – улыбнулся Ромунд.

– Нет, ты пока студент на практике!

– Для солдата нет времени, – повторил юноша фразу Лероя, почему-то отпечатавшуюся в памяти.

– Да ну тебя, – пробормотала Эмми, одарив юношу ещё одним поцелуем. – Всё же любовь спасёт мир.

Ромунд улыбнулся.

– Ромунд! Ромунд! – прокричал кто-то сзади. Вроде, Харг.

Юноша развернулся и увидел десятника, спешащего к нему со свитком в руках.

– Что стряслось, Харг? – недоуменно спросил Ромунд. Чутьё подсказывало ему, что его маленькому счастью, которое продлилось всего несколько мгновений, суждено прерваться на длительное время.

– Срочная депеша. Приказ штаба – ты и Альма уходите вместе с разведотрядом. Немедленно!

– А поспать? – удивился юноша.

– Пять минут на сборы! – рявкнул Харгул и удалился.

Наверное, никогда Ромунд не видел такого убийственного страха в глазах Эмми. Он был готов поклясться – она что-то почувствовала в тот миг. Что-то очень нехорошее.

– Ты уверен, что получится? – спросила Дариана, осматривая бывший Жертвенный зал с высоты молитвенного помоста. Когда-то здесь Верховные Жрицы руководили пышными обрядами, коих более нескольких сотен лет не видела эльфийская община. Отсюда пространство открывалось в мельчайших деталях: от древних русел высохших ручьев, изрезавших камень, до пересекавших более-менее гладкую поверхность зала бугров и кочек. Освещение было слегка тускловатым, несмотря на тысячи факелов, висящих вдоль стен – размеры подземного помещения были приличными.

– Уверен? – усмехнулся Даратас. – В нашем случае мы можем лишь предполагать.

– Но разве…

– Разве что, дорогая? Ты что-нибудь знаешь об этих существах, чтобы быть уверенной хоть в чём-то?

Дариана потупила взор.

– То-то же, – сказал Даратас, внимательно смотря на девушку.

В глубине прохода, в котором размещалась лестница, послышались торопливые шаги. Маг обернулся, и через какое-то время увидел Недмэ с пергаментами в руках.

– Алахоэ, – выпалила она. – Я нашла!

Из-за спины жрицы вышел Мильгард, с совершенно озабоченным и нахмуренным лицом.

– Ну что ж, озвучь, – сухо бросил Даратас. В душе он очень обрадовался Недмэ, но не хотел показывать. Ей нужна строгая и крепкая рука.

– С позволения принца, – добавила Недмэ, бросив колкий взгляд на Даратаса. Тот невесело улыбнулся в ответ. – В Жертвенной Книге от Альмы Феенторской пятисотого года от сотворения мира… – Даратас мысленно присвистнул. Если учесть, что по-эльфийскому летоисчислению, сейчас двадцатое тысячелетие от сотворения мира. – написано, что царь есть отец над племенем, и может быть выбран только с решения Тиры, кое должны передать её верные Жрицы! Однако данное решения всемогущественная Тьма может принять в ходе поединка. Дальше, к сожалению, ничего нет.

– И это называется «нашла»? – удивился маг.

– На самом деле, – подал голос задумчивый Мильгард. – Здесь нет уточнения в ходе какого поединка. Во многих древних сочинениях Жриц это слово употребляется в значении противостояния эльфийского народа испытаниям Тиры. Теоретически это может означать следующее: царём станет тот, кто приведёт народ к победе.

– Но в этом нужно убедить Совет Старейшин, – пробормотала Недмэ.

– Тогда чего ты стоишь здесь? – недовольно бросил Даратас. – Иди и собирай его скорей! Пусть там будет хоть три старушки, но сделай всё, чтобы они согласились с такой трактовкой, иначе первой, кто пойдёт на плаху за измену, будешь ты! Ясно тебе?

Эльфийка кажется, покраснела. Или потемнела – не совсем понятно в полумраке, что происходит с нежно-фиолетовой кожей.

– Ну! – рявкнул Даратас, и Недмэ, резко развернувшись, в спешке покинула помост.

– Успеет ли? – смущённо произнёс Мильгард. Для него такое обращение с жрицей было непривычным.

– До прибытия врага пятнадцать часов. Вполне, – подала голос Дариана.

– Заседания по менее важным вопросам проходили и по трое суток. – сказал принц.

– Но у нас нет сейчас этого времени, – произнёс Ольвен, выйдя на помост из тени входа. – Единство народа трещит по швам, и если не восстановить хрупкое равновесие между законом и нуждой, то эльфийскому государству придёт конец.

Повисло тягостное молчание. Мильгард задумчиво осматривал будущее поле боя, Ольвен невозмутимо смотрел куда-то вдаль, а вот Дариана острым взглядом изучала Даратаса. Сам маг сделал вид, что не заметил этого, уставившись в пол. Эта женщина когда-то казалась Даратасу раскрытой картой, но теперь её прошлое не давало ему покоя. Связь с Культом никогда не проходит просто так. Уж очень много нестыковок в её якобы честном рассказе. Но пока рано раскрывать подозрения. Не стоит забывать, что она познала искусство плетения интриг, и с нахрапа взять изворотливую змею не удаться.

– Мильгард, Ольвен, – сказал Даратас. – Выдвигайте полки. Войска должны быть здесь в полной боевой готовности самое большее часов через семь! Эликсиры принять через двенадцать часов.

– А что, если враг узнает о нашем секретном оружии? – спросил Ольвен.

– Не думаю, мой дорогой принц, что главное преимущество врага связано с его войсками.

– А с чем же? – удивился Мильгард.

– Мой принц, вы требуете от меня слишком много. Если бы я знал, то вряд ли мы сидели бы здесь и ждали прихода всех этих… мерзостей.

Мильгард с сомнением посмотрел на мага, но промолчал. Ольвен, как всегда, остался бесстрастным.

– Во всяком случае, мой дорогой друг, вам пора готовить армию и быть вместе с вашими воинами, если вам угодно занять Подземный Престол и вернуть своему народу былую славу, растерянную во тьме этой недолгой войны.

– Наш народ не терял славы, – сказал вдруг Ольвен. В глазах его застыла непоколебимая ярость. – Мы проиграли лишь битву.

– Вот и докажите это, чёрт подери! – воскликнул Даратас. – Мне нужно подумать! Всё! Разговор окончен!

Эльфы, не роняя больше слов, удалились. Маг хорошо понимал, каких усилий стоит им испытывать свою гордость на прочность каждый раз, когда он столь непочтительно с ними общается, но это часть игры.

Я не понимаю, Даратас, –донеслись до мага слова Дарианы по каналу трансферанса.

Мне и не нужно, чтобы ты поняла, –ответил маг. – Твоя задача – сдержать натиск пешек, пока я займусь королём.

Отчего ты уверен в успехе своей задумки? Может, Ткач уже и пробовал?

Он и пробовал. Но, думаю, с Ткачом у нас будет долгий и интересный разговор на эту тему, дорогая. Ещё раз скажу, что твоя задача – подготовить самые разрушительные заклятья, чтобы смести волну гадов. Моя – дать бой их главарю.

Ты всегда был себе на уме, – обиженно сказала Дариана.

Милая, знаешь, а ведь ты могла бы много интересного поведать насчёт всей этой кутерьмы. Не так ли?

Я не понимаю…

Ну и ладно. Мне нужны точные сведения, а не уловки и обходные манёвры. Ступай. Более нам говорить не о чем.

Маг оборвал связь и отвернулся от девушки. Где-то спустя минуту с лестницы донеслись её шаги, уходящие вниз.

Не нравилось Даратасу поведение Дарианы. Ох, не нравилось. Эта живая легенда в своё время ушла в подземелья неспроста, и уж тем более не без задней мысли она выбралась оттуда по приглашению Кельвина, когда даже Война Сил не заставила её окончить самовольное заточение. То ли знала о прорыве тварей Междумирья, то ли предчувствовала. Кельвин, во всяком случае, так и не рассказал подробных деталей, как Дариана оказалась у него. Определённо сказать можно одно: в этой изощрённой политической постановке бывшая сеньора Предаторс играет далеко не последнюю роль. Возможно, эта чертовка – вражеская лазутчица, и обо всём, что здесь происходит, докладывает таинственному главе наступающей армии. Впрочем, доказательств нет, и заняться их поиском нет возможности. Сейчас главное – добраться до главаря, и Даратас, кажется, придумал, как…