— Вниз!

Двух человек спасительница не выдержала. Они спустились едва на поверх, как та неслышно треснула и оборвалась…

Через мгновение сперва Гаврила, а за ним и Избор впечатались в землю.

— Живы? — бросился к ним Исин. — Целы?

Ему не ответили. Удар выбил дух и из одного и из другого. Они только разевали рты и смотрели вверх.

Башня от второго поверха и выше уже дышала дымом, превращаясь на глазах не то огромную свечу, не то в лучину. На темном фоне безлунного неба она прорисовывалась ярким колеблющиеся контуром, и вдруг враз окуталась ревущим пламенем. По лицам ударило жаром.

— Там Святогоровы вещи! — проскрипел, отходящий от удара Избор.

Исин рванулся вперед, но огонь оттолкнул его обратно… Где-то недалеко закричали люди- стража бежала к пожару.

— Там теперь пепел! Уходим!

Егорша горестно что-то причитал, но остаться означало либо обгореть, либо попасться в руки стражи, с криками несущейся на пожар.

Когда из столба пламени выплеснулась огненная птица, и кругами заходила над пожарищем, Гаврила скрипнул зубами. Не простая ухоронка тут у колдунов тут была, а что-то серьезное….

Ночь в Константинополе случилась жаркая.

Ветра, весь день гонявшие волны по Босфору, усвистали в Африку, оставив город задыхаться в духоте летней ночи, однако безветрие это синоним спокойствия. Императорский дворец, не смотря на позднее время, сверкал огнями и сотрясался от топота сотен ног.

Принцесса пропала!

Багрянородные братья Анны — Василий и Константин уже третий день искали невесть куда подевавшуюся сестру. Дворцовые слуги быстро облазили дворец от чердака до подвала, но удача никому не улыбнулась. Перетряхнули весь двор, даже зверинец прошерстила императорская стража, но — тщетно. Пропала Анна.

Когда Циндал появился перед императорами те, внешне сохраняя спокойствие и достоинство, уже готовы были кусать локти и грызть ногти.

— Сестра наша, Анна, пропала…. - сообщил ему Василий. Он старался быть сдержанным, но не получалось.

Сестра императоров — не просто сестра, это еще политические возможности. Отдав сестру в нужные руки, Империя много чего могла бы приобрести. Ну, а где выгода — там и интерес.

— Искать надо… — неопределенно сказал Циндал.

— Так ищи! — взревел Константин, не сдержавшись. — Ищи, колдун! И чтоб нашел!

— Иначе на кол сядешь! — добавил Василий.

— На галеры!

Маг сдержал глумливую улыбку. Что он может, это благородный дурак, не знающий, что такое настоящее могущество? Однако ссорится с императорами не с руки. Ну, пособачишься с ними, настоишь на своем и где потом искать пристанище, крышу над головой, слуг, хорошую библиотеку? Пусть уж идет все как идет. Хотя нет… Нечего им тут орать на умных людей…

— Можно попробовать, — сухо сказал Циндал. — Только вот какое дело, государи. Волшебство это непростое и вам выбрать сейчас придется. Либо я покажу, кто её украл, либо узнаю где она сейчас.

— Да как ты смеешь! — взъярился Константин. Маг мстительно, хотя и неслышно, хмыкнул и развел руками.

— Правила колдовства не мной установлены, а Всевышним! Либо то, либо другое… Но не все сразу.

Император сдался и осел, как пивная пена оседает над кружкой.

— Анну покажи!

— Нужно зеркало, — сказал маг. — Побольше. И какую-нибудь вещь принцессы.

Зеркала Императоры не пожалели. Четверо слуг отодрали от стены огромную, в рост человека раму с зеркальным стеклом, где по бронзовому ободу вились позолоченные виноградные лозы. Пятый принес что-то вроде шарфа или шали. Кланяясь, слуги поставили блестящее стекло перед Императорами, и маг обвязал вокруг него полосу тонкого шелка.

— Ну? — прорычал Василий. — Колдуй!

Циндал не ответил, но поклонился, взмахнул руками.

В первое мгновение ничего не произошло, а потом…

Потом по зеркалу пробежала рябь, словно по прудовой глади непонятным волшебством поставленной вертикально, ударили дождевые капли. Густо, густо… Кто-то из императоров за спиной мага вздохнул, перекрестился…

По стеклу побежали круги, оно задрожало и из глубины начало появляться изображение. Плеснуло зеленым, потом оранжевым и через вздох стало ясно, что за стеклом горит костер, около которого сидят люди. На траве лежало какое-то тряпье, лежало блюдо и несколько ковриг хлеба. Рядом с каждым лежали мечи, отблескивая в живом пламени красным.

Мысль пришла, махнула хвостом и сбежала. Потом вернулась. Кстати… Про умных людей… Эдак можно одним ударом двух птиц…

Правильно. Так и надо сделать!

Одна из фигурок шевельнулась.

— Анна!

Братья императоры наклонились и задышали — один над правым плечом, другой — над левым.

— Точно она!

Циндал вроде как удивленно вскинул брови. По краю зеркала, где неясно отражались оба императора, прошло движение.

— Вот так случай! — негромко воскликнул Циндал, привлекая императорское внимание. — Вон это кто!

— Кто? Знаешь их?

— Видал я, вроде, эти рожи… — вроде как неуверенно произнес маг. — Это Киевского князя люди. Убить меня хотели…

— А что не убили? — настроение у Императоров стало куда как лучше. Половину дела сделали — нашли сестру.

— Отбился. Киевскому князю тогда силу да удачу захотелось к рукам прибрать. А я мешал им.

Он вспомнил «Паучью лапку», и стиснул зубы, заталкивая поглубже нервную дрожь от этих воспоминаний. Одного раза хватило, второй ведь можно не пережить…

— Слабоваты они против меня оказались, — не моргнув глазом солгал маг.

— Это хорошо… — переглянувшись меж собой и согласно друг другу покивав, в один голос сказали Императоры. — Тогда так, колдун… Все свои дела побоку и лети туда, вези Анну назад.

— Я? — удивился Циндал. Василий кивнул, что мол, все правильно, что не ослышался маг. Все в точности так.

— Враг тебе со всех сторон знакомый, — добавил словообильный Константин, — тобой уже битый. Они тебя боятся. Тебе там только показаться — и все!

Маг открывал и закрывал рот, стараясь придумать что-нибудь, что заставит Императоров изменить решение, но Василий только рукой махнул и лицом удивление выразил, что маг еще тут, а не на полпути туда.

Императоры отвлеклись — в зеркале один из похитителей поднялся и нырнул в темноту…

Злость полыхнула в душе яркой вспышкой и Циндал, подхватив литого золота кубок, грохнул им по блестящему стеклу. Зеркало тонко звякнуло и мелким мусором посыпалось вниз, превращаясь в блестящую кучу сверкающего песка. Императоры отпрянули. В городе Василия заклокотало, но Циндал опередил императорский рев.

— Нельзя больше, — скрывая злобу и огорчение за поклоном ответил он на незаданный вопрос. — Еще чуть-чуть и они бы о нас узнали. А как тогда мне Анну выручать?

…Следующим утром проснулись рано — солнце еще не успело подняться над окоемом.

Но темнота не помеха тому, кто свое дело знает. И тому, кто в одном месте несколько дней ночует- тут уже не глазами, а ногами видишь.

Гаврила отвернулся от подернувшегося пеплом костра и, подхватив котел, пошел к бочажку — хоть и хорошо поели вчера, а только брюхо старого добра не помнит, ему новое подавай. За спиной послышались неразборчивые возгласы — все потихоньку поднимались. День предстоял не простой. Ночью, так ни чего не решив, они понадеялись на утро — недаром говорят, что оно вечера мудренее. Вот оно и пришло, только — Гаврила, конечно, отвечал только за себя — ничего у него в голове за ночь не прибавилось. Понятно, что вещи старых богатырей нужны, а где их брать теперь никто не знает. Сгорела надежда в колдовской башне. Над ухом прозудел комар. Киевлянин отмахнулся, рукой разогнал мусор на воде, опустил в бочажок котел и снова задумался.

Такой ночи, что во вчера осталась, и врагу не пожелаешь. У каждого, наверное, седых волос втрое прибавилось! Гаврила вздохнул. Но только хоть весь тут поседей от огорчения, а что-то все равно придумать придется. Никак нельзя им ничего не придумать.