– А что делать нам? Ждать?

– Зачем ждать? Пойдем и мы.

А Катя и Крис, держа наготове мечи, осторожно шли по темному тоннелю. Ничего не было видно. Хоть глаза выколи. Даже ночное зрение не помогало. Сначала тоннель был узкий, и им пришлось идти вплотную, затем он расширился, и они пошли свободно, готовые в любой момент вступить в бой.

Наконец они вышли в зал, большой, светлый и просторный. Зал был совершенно пуст, только по стенам его висели большие искривленные зеркала.

Катя вложила меч в ножны:

– Здесь никого нет.

Крис ничего не ответил. Он медленно продолжал идти. Его сапоги гулко стучали по белому с зеленой клеткой полу. Он прошел до конца и повернулся к девочке.

– Действительно никого нет. – Но меч вкладывать в ножны не стал. – Сходи за остальными.

Катя кивнула головой и вернулась в черный тоннель. Она сделала несколько шагов и внезапно ощутила, что что-то с ним было не так. Но что? Она понять не могла. Девочка остановилась и услышала, как громко бьется в груди ее сердце. Она прислушалась, и осторожно оглянулась туда, откуда только что вышла в надежде увидеть свет.

Но света не было. Вокруг нее была полная темнота. Ничего не видно. Катя вытянула вперед руки и сделала один шаг. Потом второй и услышала, как эхо повторило звук ее шагов.

Девочке снова стало не по себе. Она вдруг вспомнила, что когда они с Крисом шли здесь несколько минут назад, никакого эха здесь не было.

Катя снова пошла вперед. И снова появилось эхо. Катя остановилась и тут же снова пошла. Эхо опоздало, и девочка поняла, что это вовсе не эхо.

– Кто тут? – спросила она.

Естественно ответа не последовало.

Катя сжала губы и пошла дальше, не обращая внимания на звуки, которые следовали за ней. Руку она положила на рукоятку меча, готовая в любой момент выхватить его. Девочка чувствовала, как ею овладевает напряжение, а вот этого нельзя было допустить. Она должна быть максимально расслаблена, Чтобы достичь этого, Катя сделал глубокий вдох, потом еще один и третий, пока не почувствовала, как скованность охватившая ее, улетучивается, и тело принимает нормальную форму.

Теперь она была готова ко всему.

Странно, по всем признакам она прошла уже достаточно. Тоннель должен был начать суживаться, ведь они шли чуть ли не по трубе. Но в этом странном мире, в котором все они вдруг оказались, надо было быть готовым ко всему. К любым изменениям. Она поняла, что тоннель не собирается отпускать просто так, без проверки на прочность.

Катя столько времени уже провела к кромешной темноте, что ее слух обострился до предела, и она уже прекрасно слышала, что за ней кто-то крадется, вторя ее шагам. И этот кто-то был не один. И даже не два. И не три. Много больше.

Девочка, не останавливаясь, вынула меч. Сделала она это так тихо, что даже сама этого не услышала. Только почувствовала.

Также она почувствовала, что те, кто повторял ее шаги, приближаются к ней. Она почувствовала это по легкому, практически неосязаемому колебанию воздуха, который окутал ее прохладой.

И тут же она развернулась и вытянула вперед левую руку. Сразу ей попалась рука того, кто шел за ней. Сильная, жилистая, худая и когтистая. Девочка не стала гадать, кому она принадлежит. Сознание ее работало не на это. Следующим ее движение был сильный прямой удар ногой. Раздался стон. Катя прошла под рукой, которую схватила, развернулась, и бросила ее обладателя вперед, туда, куда он так спешил. Стон перешел в крик, потом раздался хлопок, и все стихло.

Все это произошло меньше чем за секунду, а потом Катя уже была в другом месте. А там, где она только что стояла, стукнулись друг с другом еще два невидимых врага. Катя кинулась к ним, схватила одного, заломила ему руку и прошла ему за спину, таким образом, она прикрылась им словно щитом. И как раз вовремя, потому что враг перестал соблюдать тишину и бросился атаковать.

Воины Ночи. Так назывались занятия в клубе «Единорог», на которых бойцы работали с черными повязками на глазах. Бой вслепую. Во время таких тренировок учишься владеть другими чувствами помимо зрения. Слух, обоняние, интуиция. А главным органом чувств становится все твое тело. Именно оно должно почувствовать противника, который находится рядом. Физически почувствовать, затем представить умозрительно и победить. Олег говорил, что это верх мастерства бойца рукопашного боя.

Катя всегда относилась к этому несколько скептически. Ей не верилось, что можно победить, не видя противника. И даже фильм «Слепая ярость», который она посмотрела наверно раз двадцать по видику, не до конца убедил ее в этом. И хотя на тренировках у нее все всегда выходило на отлично, так что даже она сама поражалась, девочка была уверена, что в реальном бою, когда действительно придется драться вслепую, все это окажется бесполезной игрой, годной только для укрепления навыков правильных движений.

И вот настал момент, когда ей пришлось убедиться, что это не так. Убедиться в настоящем смертельном бою, в кромешной темноте вдали от друзей и в окружении невидимых врагов.

Противник был вооружен, его мечи глухо стучали в темноте, и по их звукам Катя поняла, что ее враги также слепы, как и она. Это очень обрадовало Катю и придало ей уверенности.

Следующие несколько десятков секунд были решающими. Неизвестный, которым она прикрывалась, и который верещал от боли в руке, был тут же изрублен на куски своими товарищами. Катя бросила его им навстречу, взмахнула мечом. Теперь она рубила по настоящему, потому что иначе было нельзя. Потому что не было ни запаха крови, не одной ее вражеской капли не упало на Катю, после того, как ее «щит» был разрублен. И девочка поняла, что дерется не с людьми. Кто это был? Оборотни? Вурдалаки? Неважно. Главное нельзя было с ними церемониться.

И Катя не церемонилась. Она уничтожала противника одного за другим, их крики и вопли заложили ей уши. Они бросались на девочку по одному и скопом, искали ее по запаху, но когда находили ее и бросались в бой, Кати там уже не было. Она знала, что ее спасение в движении. В непрерывном постоянном движении. И каждое ее движение было гибельным для врага. У девочки уже было такое чувство, что она все прекрасно видит. Оказывается зрение и не нужно. Однажды она правда споткнулась об кого-то, но тут же колесом перекатилась через препятствие и снова была на ногах и ее меч беспощадно сразил сразу двух противников. Это был не бой. Это было избиение. В конце концов, противник вдруг просто исчез. Катя остановилась оттого, что на нее больше никто не нападал, и ей разить, в свою очередь, тоже было некого.

Девочка несколько секунд потратила на то, чтобы восстановить дыхание, и поэтому ничего услышать не могла. Когда же все снова стало тихо, она поняла, больше ей никто не угрожает.

– Надо же сколько мы шуму наделали, – сказала Катя. – И почему это Крис меня не услышал?

А Крис в это самое время был занят своими проблемами. Вернее проблемой. Она заключалась в лохматом отвратительном типе, который выскочил из одного из кривых зеркал, сразу после того, как Катя ушла и оставила его одного.

Крис не успел ничего сообразить, как тип набросился на него с обнаженным мечом с кривым и широким лезвием, и ему ничего не осталось делать, как защищаться.

Отбив несколько опаснейших выпадов и отразив первую стремительную и яростную атаку, Крис получил несколько мгновений для того, чтобы рассмотреть нападавшего. Какого же было его изумление, когда он увидел перед собой подростка одних с ним лет, с такими же длинными как у него волосами, только грязными и лохматыми, космами спадающими на низкий лоб. Он был широкоплечим, даже чересчур широкоплечим для своего возраста и сутулым, чуть ли не горбатым. Ноги у него были короткие и кривые с толстыми икрами. Лицо мальчишки было искажено яростью, но и без этого было видно, что назвать его красавцем трудно. Большой хищный нос, тонкие бескровные губы, серая кожа и маленькие, узкие и злобные глаза. Одет он тоже был безвкусно и мрачно.