— Под ноги смотрите, — сказал Гаврила. — Наверняка где-нибудь тут они волчьих ям понарыли…

У них за спиной еще тихонько рычал снег, сползая вниз, что бы припорошить разбойников, скатывались камни, а тут царило спокойствие. Это было так странно, что Исин ощутил неодолимое желание достать меч и сделал это.

— Что? — спросил Гаврила, обегая взглядом камни перед собой.

— Куда они подевались? — спросил за Исина Избор. — Можно подумать, что мы дорогой ошиблись.

— А тут разве другая есть? — ответил вопросом на вопрос Гаврила. — Тут одна дорога — вниз.

Избор кивнул. Ошибиться тут, действительно было трудно, тем более, что невдалеке лежал камень удивительно похожий на павшего коня, который он видел в волхвоском блюде. Воевода посмотрел себе под ноги, выбрал там камешек покруглее и ткнул его носком сапога. Тот весело громыхнул и покатился вниз, показывая дорогу.

— Двинулись! — сказал Избор. — Пока стоим — солнце сядет. А в темноте талисман не больно-то и поищешь.

С этой стороны горы радовали и глаза и ноги. Кроме камней то тут, то там стояли молодые крепкие сосны, и чем ближе к подножью горы сбегал взгляд, тем больше их становилось. У подошвы горы начинался сплошной лес, а между ним и горой, с которой они спускались, Избор углядел ту самую, изъявленную норами черную скалу. Вход в пещеру Картаги то же был где-то там, но пока они еще не могли его видеть. Пока они видели только верхнюю часть скалы, придавленной сверху огромным камнем.

Избор не успел протянуть руку и показать, как Гаврила сказал.

— Видим. Вот он где, голубчик….

Исин весело улыбнулся, поправил клещи и, радуясь, добавил.

— Не один он голубчик-то. Целая голубятня…

Не прячась, они пошли вниз, готовые встретить воинство горного князя, но враг не показывался.

— По-моему они просто попрятались, — сказал Исин.

— Скорее всего, затаились.

— А потом ка-а-ак прыгнут…

Они беспрепятственно спускались все ниже и ниже, и с каждой сотней шагов Гаврила становился все мрачнее и мрачнее. Масленникову казалось, что он понимает замысел горного князя — собрать в одном месте все силы и стать насмерть. Конечно, Картага и в мыслях не держал погибнуть почетной смертью от богатырской руки. Ему наверняка нужно было только продержаться до подхода остроголовых или песиголовцев.

Эти мысли довели его до того, что перед самой пещерой он занервничал и начал двигаться осторожно, перебегая от камня к камню, от дерева к дереву. Так они и добрались до скалы. Встав за последним рядом камней, люди разглядывали скалу перед собой, словно крепость, которую нужно будет взять штурмом и опустошить. От того места, где они стояли, до пещеры было не более пятидесяти шагов. Хорошее расстояние для стрелка из лука. Гаврила сощурив глаза что-то выглядывал, вычислял, а потом растерев босой ногой плевок пошел вперед.

— Сперва я один! Пойду посмотрю, есть ли душа у этого гада.

Он медленно обогнул камень, встав на виду у стрелков, что возможно прятались в пещере. На мгновение задержавшись, вытащил из-за спины меч.

— Если найду — выну!

Он не пошел напрямую к пещере, а немного свернул. Все камни, за которыми можно было укрыться, остались за спиной, и единственным укрытием от стариковских стрел оказалась глыба, что валялась сбоку от входа. Камень напоминал чью-то голову или морду, по забывчивости оставленную хозяином у каменной стены.

Гаврила шел осторожно, готовый в любой момент отпрыгнуть, но старички ничем себя не обнаруживали. Шаг… Другой…. Третий… Он чувствовал как холодеет кожа на лице и знал, что в это мгновение, целая свора седобородых мерзавцев натягивает тетивы своих луков и направляет стрелы ему в грудь и живот. Он чувствовал, как напрягаются руки лучников в ожидании команды, как дрожат их пальцы и как Картага набирает в грудь воздух, что бы отдать приказ… Подчиняясь этому ощущению опасности Гаврила прыгнул в сторону и ударил по кулаку.

Грохот обрушился на них как лавина. Эхо выхлестнулось из нор поменьше, что окружали вход и вместе с ним на воздух вылетели тысячи летучих мышей. Люди шарахнулись в сторону, прижались к стене. Сверху на них обрушился водопад помета. В одно мгновение Исин, бежавший последним стал белым, словно куст черемухи. Волна смрада поднялась и накрыла окрестности пещеры, выворачивая нутро наизнанку. Сквозь частые удары капель о камни Избор слышал только хриплое дыхание Гаврилы. Прижавшись спиной к стене, он смотрел на белую, словно запорошенную ранним снегом площадку вокруг себя, а потом, переведя мутный взгляд на Исина, с чувством сказал:

— Как живут, сволочи! И жизнь-то себе по-хорошему устроить не могут.

Он поморщился от кислого запаха, что витал на площадке и закончил.

— Одно слово — уроды!

Исин еще не поняв, что такого с ним произошло, смотрел на себя, отыскивая сухое место. Пальцы его то сжимались, то разжимались, с них стекали тяжелые липкие капли и с тем же звуком падали на камни. Он тихонько взвыл и застонал от унижения. Так его еще никто не оскорблял.

— Ничего, — успокоил его Избор, слегка отодвинувшись. — Гаврила, у Круторога так вообще в выгребной яме плавал и то …. Жив вот и здоров.

Исин, конечно, все это помнил, но он отчетливо понимал разницу между собой и Гаврилой. Гаврила — это Гаврила, а он — это он. Избор увидел, как хазарин вздрогнул и шагнул вперед. Его глаза оказались острее. В полумраке норы он разглядел чью-то фигуру.

— Какая честь! — издевательски прокричал он. — Сам князь нам на встречу…

Он хотел добавить еще что-нибудь едкое, но ноги его разъехались, и он, не удержавшись, упал в мышиный помет.

— Верни «Паучью лапку», тварюга!

Картага посмотрел на них холодно и неожиданно для всех предложил:

— Чего орете, господа богатыри? Шли бы своей дорогой…

Он разглядел, во что превратился Исин и, усмехнувшись, добавил:

— У меня тут бани нет. Если кому помыться надо, так это дальше.

У сотника от такой наглости перехватило дыхание, и он захлопал ртом, что бы ответить, но Гаврила обошел его и сказал:

— Мы пришли туда, куда хотели, и не тебе, собака учить нас. А вот если мы сейчас не получим талисмана, то плохо придется всему этому…

Гаврила оглянулся, подбирая слово. Взгляд его наткнулся на обгаженного Исина и он с чувством закончил:

— Муравейнику.

Его слова повисли в воздухе, не решаясь опуститься на загаженную землю, а сам Масленников медленно, словно давая Картаге время подумать, пошел ему навстречу.

Позади тихонько шипел сквозь зубы Исин. Кроме этого шипения, да чавкающих шлепков из-под босых ног ничего не было слышно. Все молчало около пещеры. Под эти звуки Картага начал постепенно отступать вглубь норы. Через два шага его скрыла темнота, и Гаврила взревел:

— Стой, поганец! Выходи! Посмотрим, хватит ли у тебя сил, что бы противостоять мне!

Горный князь на вызов благоразумно не ответил. У него хватало мозгов сообразить, что эти люди пришли не только за талисманом, но и за ним самим.

Двумя прыжками Гаврила влетел в темноту, уже не думая об ожидающих их там неприятностях. Он сделал несколько шагов в темноте и тут позади стало светлее. Избор, подняв оброненный кем-то факел, шел следом. Коридор, по которому они бежали, оказался кривым и темным, но он вывел их в пещеру, где свет факела уже не был нужен — на ее стенах висели гроздья светильников и их света хватало, что бы видеть пол и стены. Пещеру наполняли шум и топот маленьких ног, но никто из них не обратил на разбегавшихся старичков никакого внимания.

— Вот он!

Гаврила показал рукой на Картагу, что стоял около большого, в сажень зеркала и держал в руке клетку. Увидев ее, Гаврила вздрогнул и облегченно вздохнул. За деревянными палочками, сверкая в скудном свете стариковских светильников разноцветными искрами, там висел талисман. Избор почувствовал волну радости, исходившую от него. Ему показалась, что «Паучья лапка» тоже радовалась, возможности вернуться в его руки.