А может быть, ждали, что он сорвётся назад в беспамятство. Затянувшуюся тишину прорезал весёлый голос Марка.

— Я ж говорил — печень! Печень, друзья, она во всех случаях способствует!

Слабости Гаврила больше не ощущал. Он сперва встал на колени, а потом его подхватили под руки, и он встал во весь рост. Его качнуло в сторону, но он удержался. Со стороны этого никто не заметил. Поковырявшись пальцем в зубах, сообщил новым и старым товарищам.

— Печень как печень. Ничего особенного.

А что ещё мог сказать настоящий герой, после того, как голыми руками порвал и съел кровожадное чудовище? Бывшие рабы облегчённо зашумели, что желают здоровья знаменитому богатырю и благодарны ему будут до самой могилы, а теперь пора и в путь… Чей-то голос прозвенел позади него.

— Ну, атаман, что дальше делать будем?

— Атаман? — удивился Гаврила, поискав глазами крикнувшего. В памяти мелькнула какая-то разбойничья фигура с серьгой в ухе, и пропала. Журавлевец улыбнулся.

— Какой я атаман?

— Атаман, атаман… — подтвердило сразу несколько голосов. — Нам другого не нужно…

Гаврила поморщился.

— Шли бы вы своей дорогой… Мне…

Он в сердцах хотел рассказать о пропавшей тени, о дороге в замок Ко, но только махнул рукой.

— Мне своих дел невпроворот.

Народ зашумел и тогда Марк поднял руку, успокаивая людей.

— Кто хотел уйти — ушёл, — сказал купец. Он махнул рукой за спину и круг людей, окружавших Гаврилу, раздвинулся. На поляне и впрямь больше никого не осталось. Лежало несколько трупов, теперь уже не понятно — стражников или нет, дымились опрокинутые походные кузни. Все живые собрались вокруг него — люди Марка да ещё несколько незнакомых, поверивших, что Гаврила и впрямь может помочь. А тот и не смотрел на них. Глядя на перепаханную десятками ног землю, напомнившую ему о доме, он представил деревню, спокойные сытые вечера, туман над распаханной землёй… Чтоб вместо этого по лесам бродить, да в болотах ночевать? Ну уж нет!

— Нет, братцы… Какой из меня атаман? Нет!

Марк, не слова не говоря, подхватил его под руку и повёл в сторону. Около костра, над которым на прутьях жарилось мясо, он тихо, но жёстко сказал.

— Ты что ж подумал, журавлевец? Что мы тебя к разбою склоняем?

Гаврила, отведя глаза, кивнул. Купец тоже кивнул, не то понимающе, не то удивляясь Гаврилову уму и злым шёпотом продолжил.

— Дурак!.. Нам сейчас не деньги с прохожих сшибать нужно, а уйти отсюда подобру-поздорову.

Он оглянулся на близкие кусты, из которых торчали чьи-то босые ноги. Их хозяина никакие вопросы уже не интересовали.

— Ну и идите… Кто держит?

— Здравый смысл. Если поодиночке пойдём, то по одиночке и переловят, — серьёзно сказал купец. — Надо отрядом уходить. Понял, дурень? Отрядом!

Гаврила отрицательно качнул головой, понимая, но не соглашаясь, но Марк не отстал.

— Нам вождь нужен. А тебя эти в деле видели.

— А чем ты хуже? — упрямился Гаврила.

— Тем, что не я, а ты их дважды из рабских ошейников доставал, — терпеливо объяснил купец. Против этого сказать было нечего, но Гаврила и тут заупрямился.

— Нет. Мне своей дорогой идти…

Он хотел отодвинуть купца и уйти сквозь кусты, но тот ухватился за волчевку. Упрямство Гаврилы подтолкнуло Марка выбрать другой тон. С Гаврилой нужно было соглашаться, а не противоречить.

— А как же? — согласился с ним Марк, бросив быстрый взгляд на людей, что вытягивали шеи, стремясь услышать разговор. — Конечно свой.

— Мне в замок Ко нужно!

— Значит нам по дороге! — хлопнул его по спине купец. — Видишь, как всё хорошо получается!

— А ты знаешь, где он? — обрадовался Гаврила. Радость вспыхнула молнией и угасла.

— Нет! А ты?

— И я не знаю, — сник Гаврила. Купец улыбнулся.

— Ну, вот видишь — нам, значит, в одно место!

Гаврила нахмурился и Марк объяснил.

— Прямо в то, где можно о твоём замке спросить.

Что-то он не договаривал, этот купец и Гаврила спросил:

— Что за место? Где?

Марк успокаивающе помахал рукой товарищам, и те, с радостным гвалтом, начали разделывать слона. Марк пошёл к ним, не сомневаясь, что Гаврила пойдёт следом. На ходу он, полуобернувшись, обронил.

— Я по этим местам хаживал… Тут рядом живёт громадной силы волшебник. Джян бен Джян зовут. Не слыхал?

Гаврила ничего не ответил.

— Так вот я думаю, что если он знает о многих волшебных вещах такое, что его стороной обходят, то почему бы ему не знать что-нибудь и про замок Ко?

Глаза у Масленникова широко раскрылись.

— Почему бы и нет? — повторил Марк. — По крайней мере, спросить у волшебника о колдовстве не зазорнее, чем у простого путника… А толку наверняка больше будет!

Мысль, что он станет атаманом, у Гаврилы пропала. Он теперь думал о том, как найти этого волшебника, и что тот скажет ему. Ради этого можно было и атаманом побыть.

— Хорошо. Веди!

— Поведёшь нас ты, — уклонился от предложенной чести купец. — А я тебе дорогу покажу.

Время уходило как вода сквозь пальцы.

Как Игнациус не старался сделать всё как можно скорее, а всё ж чтоб достать траву Вишну, ушло у него полных двенадцать дней. Можно было, конечно попробовать сделать это быстрее, не купить, а отобрать, но это был путь Силы и в своём положении он не рискнул им воспользоваться. Маги Хиндустана славились не только златолюбием, но и скверным характером и злопамятностью, поэтому Игнациусу пришлось потратить время, чтоб собрать золото. Хорошо ещё, что помог в этом новый товарищ, а то…

Его пленник всё это время лежал в круге Силы не способный даже пальцем пошевелить.

Сама процедура Джян-бен-Джяна заняла не так уж много времени. Начав утром, к обеду маг уже так основательно покопался в памяти колдуна, что ни одна из стоящих хоть чего-то тайн не осталась неоткрытой. Теперь он знал всё — от того как пользоваться его Шаром, до того как звали первую кормилицу его поверженного врага, но первым делом, конечно, он узнал про «Паучью лапку».

То, что талисман оказался у Гаврилы, его даже обрадовало. Задача не усложнялась, а наоборот, становилась только проще. Не нужно было искать кого-то нового, неизвестно что из себя представляющего, а следовало найти и выкупить из рабства старого знакомого.

А можно и не выкупать, а только сговориться с хозяином и отобрать волчевку. В том, что Гаврила с ней не расстанется, Игнациус был уверен — помнил, как тот держался за княжий подарок.

Да и с хозяином, честно говоря, сговариваться не было особой нужды — просто отобрать одёжку — и дело с концом, или того проще, припугнуть стражника, чтоб одежонку вынес. Вобщем всё было понятно и теперь, когда впереди маячила только одна дорога, ему оставалось решить единственный вопрос. Что сделать с поверженным врагом? Можно было бы навсегда убрать его со своего пути, развоплотить, сделать пылью, прахом, звёздным светом, но развоплощение мага дело скучное, которое ещё неизвестно чем закончиться может. Колдун, предвидя возможные неприятности, мог позаботиться об этом и как-то себя обезопасить на такой случай, как и сам он себя обезопасил.

— Чтоб мне с ним такое сделать, — вслух подумал маг, — чтобы на всю жизнь запомнил?

Митридан лежал перед ним, и только глаза его вращались в глазницах, напоминали подземные ключи, выбивающиеся на землю в обосоченном бочажке. Маг пнул врага носком сапога, но тут же вспомнил, что напрасно. Не чувствовал сейчас Митридан ничего и значит пользы от удара никакой не было. Правда душа его всё ещё была при нём, а значит, вместе с ней у него был страх.

«Пусть подрожит, — подумал маг. — Понимает ведь, что не убью… Или всё-таки убью?»

Ничего тот, конечно сейчас не понимал. Лежал безучастный как бревно и ждал, каким будет его будущее.

Конечно, проще всего было не развоплощать, а укупорить того в кувшин или в камень, и сунуть, куда подальше от любопытных глаз, но изысканности в этом не было никакой.