— Отдайте принцессу и проваливайте на все четыре стороны. Обижать не буду.

Люди в подземелье увидели как маг, уверенный, что деваться им некуда, что все так и будет, поддергивает рукава халата, готовясь колдовать.

— Вы мне не нужны. Проваливайте… Принцессу отдайте.

— Так приди и возьми…

— Сказал же что не могу пока… — раздраженно отозвался колдун. — Прежний хозяин на вход заклятье наложил…

— А мы как же? — всерьёз удивился Гаврила, с самого начала думавший, что что-то слишком легко достались им такие богатства, слишком просто все вышло.

— Вы для серьёзных людей что мыши… А львам от мышей защита не нужна…

Колдун помолчал, ожидая ответа, но не дождался.

— Ну, как хотите. Мне десять дней, пока защита развеется, тут сидеть неохота, а вы поскучайте. Я вас для верности камушком придавлю, чтоб дурные мысли в головах не толкались, а попозже обязательно вернусь.

В зеркале колдун движением ладони приподнял камень-заслонку и уложил его на спуск в сокровищницу. Земля ощутимо дрогнула под ногами пленников, принимая тяжесть камня. Сразу стало темнее.

— Вы там, главное, друг друга не съешьте… А я скоро буду.

Глядя на побледневшую Ирину, Гаврила ухмыльнулся и подмигнул. Ничего лучшего, чем это, проклятый колдун и придумать не мог. Улетал бы быстрее.

— Он великий маг, — сказала подружка принцессы. — Сильный…

— Да и мы не пряники печатные…

Ирина недоуменно посмотрела на киевлянина.

— В смысле не из теста сделаны.

Он глянул на хазарина, ухмыльнулся.

— Даже кто из теста, так зачерствел до невозможности…

Не попрощавшись, колдун пошел к ковру.

Потирая руки, Гаврила подождал, пока тот не отлетит подальше. Незачем тому было видеть, как они оставят его с носом и выберутся из ловушки. Зачем расстраивать такого человека? Такое невежество себе дороже может выйти.

В волшебном зеркале ковёр становился все меньше и меньше: сперва он превратился в темную черточку на небе, потом в соринку, а потом и вовсе пропал из глаз.

— Так! — привлекая внимание, сказал Гаврила, закатывая рукава повыше. — Давайте-ка прячьтесь за сундуками… Мало ли как дело повернется.

Только вот никак дело не обернулось. Удар, которым он собирался расколоть или откатить камень, в этот раз даже вздрогнуть его не заставил. Более того! Сила удара вернулась обратно и в воздухе засвистели куски золота, монеты, кувшины… Самого Гаврилу придавил золотой идол с оскаленным улыбкой плоской рожей и, вставленными вместо глаз изумрудами, оцарапал щеку. Через мгновение к оханью и стонам добавился ещё один голос, а в зеркале появилась донельзя довольное лицо колдуна.

— Все целы? Так и знал, что вы до этого додумаетесь. Давайте-ка ещё что-нибудь примозгуйте.

Он улыбался, а Гавриле хотелось расколотить ни в чем неповинное зеркальце. Масленников цветисто пожелал ему неприятностей, стараясь, чтоб не Анна, ни Ирина не услышали, что именно он выговаривает, но и тут оказался в проигрыше.

— Кстати, можете не ругаться. Девичьи ушки пожалейте — я вас все равно не слышу.

Зеркало потемнело, словно Белый Свет превратился в Чёрный, но через вздох-другой в нем, как и прежде, отразилась поляна над ними.

Масленников резко выдохнув сказал только одно слово:

— Прячьтесь…

Вид у него был настолько решительный, что никто не решился ни возразить, ни переспросить. Он сжал-разжал пальцы, похлопал ладонью о ладонь. Непонятно зачем даже попрыгал на одной, потом на другой ноге, похрустел шеей…

И приступил…

Из-за сдвинутых в одно место и поставленных стеной сундуков, все смотрели как он ничего хорошего не обещавшим прищуром загораживающему выход камню, прицелился в преграду….

Щелк, щелк, щелк…

То, что колдун оказался мерзавцем, к сожалению, не сделало его ещё и лгуном. Камень стоял несокрушимо, а по залу метался вихрь из золота, серебра и драгоценных камней — отбрасываемая камнем сила щедрыми пригоршнями разбрасывала по залу содержимое мешков и сундуков и крушила все вокруг себя. Наконец Гаврила устал и остановился. Тишина висела лишь мгновение и тут же сменилась капелью — зазвенели, отлипая от каменных стен золотые кружочки монет, со змеиным шорохом сползали драгоценные цепочки и украшения. Все это освещал единственный оставшийся целым светильник, качающийся на единственной цепочке. Под этот звон и шорох Избор негромко спросил:

— А стену пробить не пробовал?

Высунувшиеся из-за сундуков девушки спрятались снова.

— Пробовал, — хмуро ответил Гаврила после недолгого молчания. Качающаяся полутьма и золотая капель не давали забыть слова колдуна.

— Прыгали, прыгали и допрыгались…

— И что с того? — бодро спросил Исин. — Плащ нашли? Нашли! Пошли отсюда. Я дорогу знаю.

Гаврила посмотрел на довольного хазарина и взгляд его прояснился. Увидев, как киевлянин воспрянул духом, сотник утвердительно кивнул, отвечая на не озвученный вопрос.

— Вот именно. Можно, конечно, ещё тут что-нибудь полезное поискать, но кто знает, как оно будет действовать.

— Полотно! — догадался Избор, наблюдая, как переглядываются повеселевшие товарищи.

— Точно, — подтвердил Исин догадку, искоса поглядывая на Ирину. — Для нас сейчас важно не куда, а откуда…

— А потом как?

— А потом придумаем что-нибудь. Первый раз, что ли?

Ещё не вполне доверяя пришедшему в голову решению, Гаврила поднялся по ступенькам к камню. Колдовство ли это было или просто вмешалась Судьба, но на камне не оказалось, ни единой трещины, ни одной щербинки. Силу свою Гаврила знал и потому недоверчиво покачал головой. Получалось, что и впрямь приложил тут имперский колдун своё умение. Не просто весом камень к земле прижало, а ещё и колдовством притянуло.

— Уйдем, — продолжил за спиной хазарин. — А когда захотим — вернёмся…

Безо всякой надежды на успех Гаврила толкнул камень плечом, уже понимая, что ничего не выйдет.

— А может ведь так оказаться, что оттуда, — сотник мотнул головой. — До Киева нам поближе будет. И все под горку.

— Без ковра? — напомнил Избор.

— Ну, значит без ковра. Обходились же как-то раньше?

— Тем более если под горку, — сказал, наконец, Гаврила, приняв решение.

Исин, чувствуя, что его слова и есть единственный путь отсюда, не спеша подошёл к комом лежащему на крышке сундука куску ткани.

— Может, это тоже чей-то плащ… — пробормотал он, обернулся тканью и… Исчез. Материя всколыхнулась парусом, поймавшим ветер и бессильно опала на камни пола.

Не появлялся хазарин довольно долго. Гаврила успел отойти от камня, девушки выбрались из-за сундуков и принялись перебирать какие-то золотые украшения.

— Да чего он там… — пробормотал Избор и только хотел поднять тряпицу, как та, словно фонтанная струя взмыла вверх и распахнулась, выпуская хазарина. В этот раз вместе с сотником в подземелье ворвался сухой прокаленный воздух, словно только что отошёл он от кузнечного горна, только что раскаленным железом не пахло.

— Это пещера в горах, — сказал сотник. — Небольшая… А внизу, у подножья — песок. Много песка. До окоема.

Вздохнув поглубже, Избор, как только что перед ним сотник, вошёл в волшебный покров. Шелест, порыв горячего ветра и по ногам вдарило, словно спрыгнул с невысокой ступеньки. С мягким шорохом опала за спиной волшебная материя. Несколько мгновений Избор стоял, вглядываясь и вслушиваясь, впитывая в себя новое место. Тихо. Пусто. Жарко.

Меч с тихим укоризненным шипением вернулся в ножны. Ни человеку, ни волшебному полотну тут, похоже, ничего не грозило. Избор поднял покров, встряхнул и аккуратно разложил на камне. Пригодится ещё. Впереди светилось отверстие выхода. Оттуда волнами накатывался жар, заставлявший глаза прищуриваться. Осторожно наступая на камни, воевода пошёл ему навстречу. Нет, не выход. Просто дыра в стене. Голову просунуть, да и только… Однако, видно кое-что… Оранжевое море песка на окоеме переходило в голубоватое, выжженное солнцем небо. Далеко-далеко, насколько хватало взгляда, песчаные валы расходились в разные стороны, словно именно тут и начиналось песчаное море, а горы, в которых пряталась пещера — стали его берегом. Избор посмотрел направо, налево. Точно. Это и было началом песчаного моря, тут даже пахло как на берегу. Точнее воняло… Избор повел носом.