– Да как ты посмел?! Ты…

Грохот, вспышки, волна жара.

– Успокойся, тебе нельзя волноваться! – Полный скрытого довольства голос алхимика без труда перекрыл взрывы.

– Ах, нельзя! Да кто ты вообще такой?! – Яростью, изливающейся из принцессы, можно было поджечь половину мира.

– Я? Кто я? – Голос был полон яда. – Я твой супруг, законный и…

Взрыв. В дверь со свистом вылетели разноцветные стеклянные осколки, вонзившись в противоположную стену, еще мягкую после неудачного рикошета.

Ньерин тяжело вздохнул. Разве уборка входит в его обязанности? Закончив с потоками, вновь шелковыми мягкими лентами заструившимися сквозь пальцы, он отошел подальше.

В залах еще немного погрохотало, что-то стеклянное музыкально раскололось о камни. Возможно, сметенные раздраженной рукой колбы и пробирки из лаборатории. Уж насколько нелюбопытен был страж, ему все же стало интересно, отчего принцесса так зла. Раздавшийся мгновение спустя тихий, проникновенный вой продрал его по спине морозом Ледяных пещер и едва не заставил броситься внутрь – спасать… кого-нибудь. Подавив бессмысленный порыв, он старательно слился с тенями и продолжил подслушивать. Вот мать была бы рада, если бы узнала. Изжил он все же прапрапрадедово гномское наследие.

– Да как ты вообще сумел? И зачем?!! – Полный негодования голос ее высочества просочился через звуки бурного погрома.

– Я – алхимик. Пара эликсиров – и дело сделано. Неужели ты думала, что я прощу вам, ваше высочество, вашу свадебную эскападу… осторожнее!

Щелчок, шипение. И пространство залил пронзительно белый свет, от которого можно ослепнуть. Страж спешно зажмурился, пережидая, пока под веками перестанут гулять алые пятна. Магия опять словно взбесилась. Потоки дернулись, переплетаясь, лишая возможности ею воспользоваться. Ауру словно выжали, и казалось, он ослеп и оглох, не в силах шевельнуть и пальцем. Тишина, тишина, тишина…

Ньерин вздрогнул. Сейчас что-то будет.

Раздался пугающий шелест. Будто тысячи пауков покинули свои дома и огромной армией двинулись… Открыв глаза, он огляделся. Спустя миг он заметил, что мелкое серое крошево, более похожее на пыль, почти вытекает из разбитого дверного проема. По ней, ступая очень осторожно и легко, пятился придворный алхимик в дорожной одежде, придерживая перекинутую через плечо сумку. За ним, крепко зажмурившись и широко расставив руки, семенила принцесса. Она шипела в тон сыпучему болоту:

– Поймаю – убью… Куда ты от меня денешьс-ся! Доберус-сь!

Ступив на твердый пол, алхимик подмигнул стражу, неслышно отошел в сторону и громко заявил, кривя губы в язвительной усмешке:

– Увы, моя дорогая, вынужден вас покинуть, ибо у меня имеется предписание о новом назначении. В древний город. Личное предписание Повелителя. Берегите себя… и ребенка.

И, стремительно увернувшись от бросившейся на звук принцессы, нырнул за поворот. Только длинная коса и мелькнула.

Ребенка, ребенка… Ребенка? Что? В общем-то логично: замужество и предполагает нечто подобное, – но так скоро? Принцесса Сьена явно не планировала ничего подобного, судя по реакции.

О, вот это реакция…

Ньерин, медленно сползая по стене, подумал, что стоит срочно уволиться. Если ее высочество даже после обучения настолько вспыльчива и не контролирует силы во время эмоциональных всплесков, да еще и… Так. Быстро, немедленно, сей же день перевестись куда-нибудь подальше. На Северный форпост или, по примеру алхимика Солер’Ниана, в древний город.

Да, именно так. Именно так. Потому что в ближайший год вряд ли в Тирите будет тихо и спокойно.

Он старательно отлепился от стены и, пошатываясь, удалился в противоположную от скрывшейся за поворотом принцессы сторону. Что ему будет за самовольный уход с поста, он даже не задумался.

Крики, шум. Стелющийся по земле туман заглушает наиболее громкие звуки, разноцветные вспышки чар застилают даже свет звезд.

И звонкий крик, прорывающийся сквозь беспорядочную схватку:

– Папа, обернись!

Лучи восходящего солнца заливали город. Белые, в кварцевых прожилках камни, из которых построены дома, выступали из теней рельефным узором. Розовые, желтые, лиловые оттенки ложились на широкие проспекты и узкие улочки легким кружевом. Индалир медленно просыпался.

Один из домов, ближе к центру, был еще укутан тенями. Трехэтажный особняк, скрытый неухоженным садом и легким флером защитных чар, старался не привлекать лишнего внимания. Как и его посетители, впрочем.

Рядом с монументальной дверью висела табличка из вощеного дерева с вырезанными острыми угловатыми буквами, залитыми черной краской. Складываясь в слова, они извещали тех, кто рискнет пробраться сквозь запущенные заросли: «Тилан и Рилан Динар, частная магическая практика. Уроки».

И насчет привлечения внимания…

Перед крыльцом стояла шикарная карета, запряженная парой гнедых лошадей, рядом крутились два десятка верховых стражников в серых плащах. И те и другие едва не падали от усталости, бока животных судорожно вздымались в запаленном дыхании. Спешившись, люди устало, но привычно рассредоточились по саду и ближайшим улочкам.

Если пройти по широкой тропе и заглянуть в окна первого этажа, за плотные темные занавеси, можно увидеть, как по просторному холлу, отделанному светло-синими панелями, мечется человек в скрывающем очертания фигуры, слегка мятом и подпаленном алом одеянии. Изящные черты лица, светлые волосы, перевязанные лентой, пальцы унизаны кольцами. В темных глазах плескалось с трудом сдерживаемое беспокойство. На груди – крупный медальон, поблескивающий бриллиантами в свете десятка магических лампад. Знак актора одной из двух индолийских провинций. В данном случае – северной, граничащей с Сигизией и Инсолой.

Пушистый ковер, которым был застлан пол, заглушал нервные шаги. Только шелест плаща и тяжелое дыхание нарушали тишину, царящую в доме магов.

Сколько он ждет? Долго, слишком долго! Ведь там, за высокими резными дверями, за магическими щитами, умирает его дочь. Он бросил все: дымящиеся развалины загородного дома, трупы слуг, расследование… нет, его поручил тем, кто и должен им заниматься. Главное – девочка, ее жизнь, медленно утекающая из хрупкого тела. Не уберег, не смог… Алиша, прости! Мужчина на миг замер, задрав голову к потолку.

Как же горько.

Деревянные створки, тихо скрипнув, разошлись, впустив в холл клубы ароматного, дурманящего дыма. Благовонный запах был настолько резок, что мгновенно вышиб с трудом сдерживаемые слезы.

Высокий полуседой маг в мятой белой, заляпанной алыми пятнами рубахе с засученными рукавами проскользнул в помещение. Вздохнул и отрицательно покачал головой в ответ на умоляющий взгляд ожидающего новостей человека. Вскинувшись, светловолосый актор полыхнул отчаянием и яростью, стиснул кулаки и, развернувшись, одним движением смел с придверного столика статуэтку из полупрозрачного золотистого стекла. Звякнув о стену, она осыпалась пылью. Маг ловко перехватил вспышку силы от охраняющего артефакта. И спустя пару мгновений нарушил тягостную тишину:

– Пройдемте, нам надо поговорить, – вкрадчиво прошептал он и взмахнул рукой, распахивая дверь шире.

Короткий коридор, затянутый сизым туманом, привел к широкой лестнице из белого камня. На втором этаже двое миновали еще один, более длинный, отделанный синими панелями, с множеством дверей. За самой последней скрывался большой зал, так же, как и весь дом, заполненный ароматным дымом. В сумраке, разгоняемом только десятком свечей, были видны линии расположенного в центре сложного рисунка. Круги, овалы и прямые линии пересекались, образуя многослойный многогранник. Он еле заметно светился, легонько пульсируя в такт сердцебиению сидящего рядом мага. Мужчина, прикрыв глаза, мерно дышал. Руки, украшенные перстнями, расслабленно лежали на коленях, волосы убраны под повязку.