— Что было, то сплыло.. — оборвал ее Избор — Что-то еще будет…

В пещере стало светлее. Вместо узкой щели в своде теперь зияла изрядная прореха, в которую потоком вливался дневной свет. Там, наверху была какая-то жизнь. Послышался шорох. Мелькнули тени. Кто-то сдвинул камни, и они канули вниз. Избор встряхнулся. Самое интересное должно было начаться именно сейчас и именно оттуда. Не отводя глаз от отверстия наверху, шепотом позвал.

— Исин…

Хазарин встал рядом.

— Там — он махнул рукой за спину — Гаврила. Возьми его и уходи с княжной.

— А ты?

— Мы с дураком следом. Тут нам уже не удержаться. Они теперь скопом полезут…

Наверху словно ждали его команды. Сверху в пещеру упали три веревки. Вслед за ними в воздухе мягко колыхаясь повисли маленькие пыльные облачка похожие на морских зверей — медуз — виденных им в Константинопольской бухте. Он покрепче сжал лук, готовясь к тому, что бы встретить тех, кто придет сюда вслед за ними.

Быстро, словно пауки по своей паутине по веревкам заскользили человеческие фигуры… Избор был готов к этому. Лук в его руках изгибался, словно похотливая сирийская танцовщица, резкими щелчками отправляя стрелы в цель. Он действовал хладнокровно, старался подстрелить тех, кто только начал спускаться, выцеливая их у самого обреза трещины. С криками люди валились на камни, корчились там, пытаясь подняться.

— Исин! Колчан, быстро!

Сверху не стреляли — внизу было темно и остроголовые просто не видели их — но Исин петляя побежал к упавшим, что бы взять стрелы у раненых, но не успел. Сверху полетели еще веревки, и в пещере стало тесно от людей и криков. Исин дернулся в сторону, срубил там кого-то, понял, что не успевает, и шарахнулся назад. Делать тут больше было нечего.

— Назад! — скомандовал Избор — К пролому…

На бегу Исин сшиб одного, зарубил другого.

— Гаврилу…

Хазарин понял, свернул в сторону, взвалил на плечи Масленникова и не думая, что может сломать себе ноги, кузнечиком запрыгал по камням. В их распоряжении были мгновения — пока глаза остроголовых еще не привыкли к темноте. Избора подмывало подбежать и проредить их там, кого достанет, но он и сам понимал, что никого это не спасет. Что один сделает против сотни?

Ход черным пятном был нарисован на противоположной стене. Княжна уже стояла около места, где удар Гаврилы обрушил стену и размахивала своим глупым кинжальчиком. Избор побежал к ней, потащил за собой Гы. Свет не проникал в глубину хода и она осторожно выставив кинжал пошла вперед. Избор оглянулся. Все были тут. Потеряться никто не посмел. Свет красиво серебрил спину княжны. За его спиной грохотали ноги, гремели уверенны в себе мужские голоса. Преследование переходило в ту стадию, когда дичь понимала, что принятое решение станет дорогой либо к жизни, либо к смерти.

— Вот это и называется неприятностями — сказал Избор обращаясь больше к себе. Чем к другим. Гы замычал что-то веселое, но он отмахнулся от него. Не до дурака было. Избор не привык пасовать перед трудностями, но сейчас…

Мимо него полетел клубок огня. Дурак залопотал, шарахнулся в сторону, сбил княжну. Избор отпрыгнул, выругался по-арабски.

Да. Эти знали чего хотели.

— Эй — донеслось из темноты — Княжна с вами?

Избор не ответил. Знал он эти переговоры. Пока один зубы заговаривал другие наверняка старались как-то заползти сзади. Горящая стрела упала на камень позади них и теперь разливала вокруг себя тусклый свет. Как не был он слаб, двигаться сейчас было совершенно излишним. Среди той кучи остроголовых, что поджидала их на том конце хода, наверняка было несколько с совиным зрением и добрым луком в руках. Подставлять себя под их стрелу было совершенно лишним.

Избор скосил глаза и увидел, как Исин поднимает голову для ответа. Он показал ему кулак и знаком показал, чтоб продолжил приводить в чувство Гаврилу. Хазарин разочарованно занялся делом. По его лицу было хорошо видно, что именно он хотел сказать остроголовым. Избор мог бы и сам сказать все это, но это было лишним. Там вполне могли найтись умельцы, способные стрелять и на голос. Да и княжна вот она, под боком… Что еще подумат?

Но там не унимались. Влажный воздух пещеры прорезал тот же голос.

— Княжна! Тебе говорю. Выходи!

Кричал Чернак. Он не боялся тех, кто был в темноте, но только что на его глазах погиб маг, а когда вот так запросто на твоих глазах убивают волшебника, прилетевшего на ковре самолете, это настраивает на размышления.

— Княжна, будь умницей. Не мучай ни себя ни других. Выходи и дело с концом.

Девичий голос звонко отразился от стен.

— Выйти к тебе?

Эхо не успело смолкнуть, как княжна добавила к своему вопросу еще несколько слов. Избор удивился и посмотрел на Исина — не подсказывает ли тот княжне, но хазарин молчал, и только удовлетворенно кивал головой, то ли соглашаясь со смыслом, то ли радуясь тому, какие слова звучат. Избор сперва удивился, что Черниговская княжна знает такие слова, но потом он подумал, что на то она и княжна, чтоб знать больше других.

Остроголовые были тут, они же были и наверху. Найти ход наверх означало то же самое, что и остаться на месте. Нужно было либо ждать чуда, либо постараться оторваться от неприятеля в каменном лабиринте. Конечно в этом был известный риск, но это было все же надежнее, чем довериться голосу из темноты.

Едва он подумал об этом, как вокруг стало светлее. Пол пещеры, из непроглядно черного превратился в темно коричневый, стал неровным от проявившимся там камней. Тут же запахло дымом. Даже не успев сообразить, что там такое Избор вжался в стену и посмотрел назад. Забытый всеми дурак, выставив перед собой факел, чинно шествовал по коридору. В эту минуту его можно было снять одной стрелой, но остроголовые, удивленные глупостью поступка не стреляли. Наверное, они видели за ним какой-то подвох. Факел высветил низкий потолок. Острые грани камней, словно зубы выступили из стен. Впереди ход сужался, а в стене, черной тенью, словно прорисованное углем темнело еще одно отверстие. Избор вцепился в него глазами, определяя как высоко там можно взмахнуть рукой. Он надеялся, что можно. Он надеялся еще, что там есть пещера. В таком месте умелый воин мог сдерживать врагов сколь угодно долго.

— Эх, Гаврила, Гаврила — сокрушенно подумал он — Кулак у тебя крепкий, а башка слабая… Да еще и рука у меня тяжелая…

Будь Гаврила в состоянии драться, то они сумели бы найти выход.

— Откуда у дурня факел? — спросил Исин

— Не знаю. Как Гаврила?

— Никак. Не было у него никакого факела. А огонь откуда?

Исин словно зацепился за какую-то важную тайну. Осталось только чуть чуть потянуть и…

Но Избор его не слушал. Остроголовые на том конце зашевелились, там вспыхнули факелы, зазвенело железо. Он тронул хазарина за плечо.

— Передай княжне. Пусть идет следом за дураком. Быстро

Остроголовые к чему-то готовились. Стоять на месте означало дожидаться смерти.

— Куда? — спросил Исин — Куда идти?

Голос его, впрочем, звучал мужественно.

— Темнота все лучше, чем нож в спину.

Княжна услышала их разговор и кошкой скользнула за кругом света, окружившего Гы. С ношей за плечами за ней последовал Исин. Ноги Гаврилы грохотали, задевая за камни, но низкорослый хазарин не мог нести его иначе да и не было смысла таиться — остроголовые не могли их услышать за своим шумом.

Свет впереди пропал. Гы то ли уронил факел, то ли свернул за угол. Последний отблеск ускользающего огня выхватил толстую четырехногую фигуру — это Исин с упорством жука утаскивал Гаврилу от неприятностей.

Тьма теперь стала еще непроглядней. Избор посмотрел на преследователей. Их факелы остались на месте, но шум… Избор все понял и зарычал от злобы и разочарования. Его провели. Провели как недоумка. Кто-то из остроголовых сообразил, что посмотрев на огонь он уже не сможет видеть в темноте и сумев отвлечь его внимание светом и шумом они сумели подойти слишком близко. Наверняка они уже были рядом. Он не стал дожидаться неизбежного и побежал в глубь хода. Над ним свистнула наудачу пущенная стрела. Тех, кто подбирался к нему, ослепил факел Гы и они, как и он ничего не видели.