Ветер переменился и теперь тянул из пещеры наружу. Рука сама собой протянулась к рукояти меча. Знакомый запашок-то, ой какой знакомый… Пахло грязью, нечистотами… Неволей пахло…

Повернувшись спиной к дырке в стене, он разглядел в дальнем конце пещеры ход, ведущий куда-то вглубь. Воевода не успел сделать нескольких шагов, как послышался шорох материи и по камням ударили сапоги хазарина.

— Ты тут живой?

— Живой. И не один, вроде. Туда ходил?

Избор кивком указал на проход и только тут сообразил, что со своего места хазарин никак не мог видеть то, что видел он. Исин высунулся из-за камня и через мгновение молча повернувшись к воеводе значительно покачал головой. Пахло людьми. Узниками. Пахло так, что нос выворачивало. По своей воле в таких местах не сидят и такое не нюхают.

Осторожным, стелящимся шагом, покачивая саблей, хазарин двинулся в темноту.

Следом за ним, отставая на пару шагов, двинулся и Избор.

С каждым шагом у воеводы крепла мысль, что такое вот место надо бы и князю Брячеславу завести. По всем статьям такое место для сильных врагов ох как подходило. Врагу и без спроса не влезть и без разрешения не вылезти.

Через мгновение полотно всколыхнулось ещё раз, и на камни вступила Ирина. В этот момент, из темноты прозвучал не то стон, не то вой и ветерок донёс его до них вместе с новой волной отвратительного запаха. Воздух тут оставался слух, но прилетевший из тёмноты запах напоминал о застоявшемся болоте.

— Что это? — прошелестел напряженный как согнутая в дугу ветка голос Ирины.

— Да что угодно! — по-молодецки небрежно отозвался Исин, отправляя девицу себе за спину. — Волшебниково логово. Тут самое место какой-нибудь твари покровожаднее…

Он надеялся, что никто не услышит неуверенности, что он на самом деле испытывал. Действительно, кто знает, что там впереди. Может тварь, а может что и похуже. За его спиной еще дважды колыхнулось волшебное полотно и через несколько мгновений под каменными сводами стояли уже все пятеро.

Стараясь не шуметь, мужчины выступили вперёд. С каждым шагом вперёд хазарин укреплялся в мысли, что запах не стоит на месте, а накатывается волнами, словно там, куда он шел, стоял великан с опахалом и болтал им туда-сюда. С этой мысли его сбил шепот Анны:

— Зверь!

Хазарин только плечом дернул. Чем они там, принцессы, думают… Зверь так не пахнет. Не зверь — человек впереди. По спине скользнул холодок. И непонятно что лучше. Он ещё раз втянул в себя воздух и подбодрил себя — а скорее всего и не человек даже, а только то, что осталось от человека.

Яркое пятно света, то наливавшееся светом, то темневшее, когда облака загораживали Солнце — напоминание о том, что мир никуда не исчез и небо и солнце и, трава, все это есть на белом свете, правда в другом месте — сверкало шагах в тридцати, немного освещая камни вокруг. Избор, хоть шел вторым, первым увидел несуразность в игре теней. Слишком уж прямыми они были.

И верно…

В конце коридора нашлись три решётки. Толстые, в руку, прутья вырастали из пола и входили в потолок. Две дальних клетки явно пустовали, а вот в первой кто-то пах. Тяжёлый запах давно немытых тел, казалось, стелился по земле. Осторожным, стелящимся шагом, Избор приблизился и стал всматриваться в темноту за решёткой. За его спиной настороженно покачивал саблей Исин.

Это действительно оказался застенок. Узник его был настолько худ, что казалось не жил уже, а только пах.

— Мумия, — прошептала Ирина. — Я видела такое….

— Просто покойник, — не согласился Избор. — Опоздали…

— Опоздали, если б спешили, — поправил его Гаврила. — А так просто пришли не вовремя.

Но все они ошиблись. Услышав голоса или как-то иначе ощутив присутствие людей, похожий на мумию узник шевельнулся.

Это шевеление все поставило на свои места. Избор вздохнул, понимая, что к ним пришла еще одна морока.

— Не бросим же мы его? — спросила Ирина. — Волшебник его хоть в заточении держал, но все-таки кормил.

Исин хмыкнул.

— Кормил? Да он, похоже, как тут появлялся, так сам от него кусочек откусывал. Вон. Кожа да кости…

— Ну и что? Мы колдуна убили, и заботится о нем больше некому.

— Не бросим, — решил Гаврила. — Ну, если только уроним раз-другой, когда понесем…

Только вот куда идти? Камень впереди стоял сплошной стеной, и идти туда — только голову разбить. Оставалось вернуться.

— Назад, — сказал Гаврила. — Только вы тут пока постойте.

Он вышел из-за решетки и скрылся в темноте коридора. Кто знает, каким был этот камень? Не хотелось бы снова убедиться в собственном бессилии, но — обошлось…

Прошло немного времени, грохнуло раз, другой и в застенке стало светлее. Гавриловы шаги приблизились.

— Выходите. Я выход… Гм… Нашел.

Теперь вместо маленькой дырки в стене зиял пролом. Рядом с острыми гранями расколотых валунов лежали горки мелкого щебня, висела поднятая ударом пыль. В проломе виднелись и пустыня и загибающиеся в неё отроги гор.

— Нам туда…

Гаврила качнул головой в сторону песчаного моря.

— Наверняка где-то тут есть люди…

Осторожно обойдя несколько острых граней, он вышел на крошечную ровную площадку и остановился оглядываясь. Масленников стоял, а за его спиной переминались с ноги на ногу его спутники. Всем не терпелось спуститься вниз подальше от этой пещеры, от колдунов, но киевлянин стоял столбом и только улыбался.

— Эка нас куда занесло, — странно улыбаясь, сказал Гаврила. Это действительно был не жёсткий оскал, а мягкая улыбка-воспоминание о чем-то милом и теплом. Словно вспомнил те времена, когда не считался он ни богатырем, ни воином, а жил простым деревенским парнем.

— Ну? — не дождавшись продолжения, спросил Избор. — Ты чего? Что встал? Пошли людей искать…

— А что их искать? Вон там должны быть люди…

Его рука махнула перед ними, захватив половину пустыни.

— Бог тут живёт. Забытый Бог. И его слуги.

Он замолчал, с улыбкой что-то припоминая.

— Ну?

Избор не стал усложнять свою речь иными словами. Гаврила его понял.

— Бог — ничего. Нормальный такой Бог. Поговорить любит. А вот служители у него пакостники.

Он пошевелил пальцами и Избор понял, что служители неведомого Бога наверняка думают о Масленникове ещё хуже, чем он о них.

— А Киев… — начала Анна. Гаврила только рукой махнул. Принцесса погрустнела, но ничего не сказала.

— А кровушкой у твоего знакомого разжиться не получится? Запас — ты же знаешь — плечей не тянет.

Гаврила головой покачал.

— Нет у него крови. И тела нет… Так видимость одна… Дух, да голос. И память с дыркой…

Освобожденного пленника пришлось тащить на плечах. Тяжело, неудобно, но это оказалось наилучшим выходом — остаться в пещере или вернуться в западню, в которую их загнал царьградский волшебник, никто не пожелал. Пока. Гаврила не исключал, что самый короткий путь в Киев лежит все-таки через захоронку мертвого колдуна, так удачно припрятавшего в своих погребах плащ древнего героя и куски волшебной материи. Её, кстати, чтоб добро не пропало, Гаврила аккуратно сложил и теперь нес за пазухой. Проверяя действие диковины он дважды, в разных местах, заворачивался в неё, но попадал все в тот же злосчастный, набитый золотом, подвал. Под вопросительными взглядами товарищей Масленников подвел итог испытанию, бодро объяснив:

— И то хорошо… Не чёрти куда забрасывает, а всё в знакомые места. Значит, потом легче нам назад выбираться будет.

Он шел первым, иногда оглядываясь на товарищей и улыбаясь. Настроение- хоть куда! Кровь нашли? Нашли! От колдуна сбежали? Сбежали! Причем так сбежали, что тот и концов не сыщет, а у них возможность возникнуть неожиданно у него за спиной осталась. Так что повода жаловаться не находилось. Оставалось только самая малая малость — добраться с тем, что у них имелось до Киева, ничего не потеряв по дороге. Ну, а раз еще в те давнишнее времена он сумел отсюда выбраться в одиночку, то теперь-то уж и тем более сомневаться не стоит. Выберутся…