Они переглянулись. На каждом из трех лиц мелькнуло одинаковое выражение — попытка вспомнить хоть что-нибудь, хоть отдаленно похожее на то, о чем говорит этот непонятный встречный и отчаяние.

— Мы? — спросил Исин, перестав бороться со своей памятью.

— Ты!

Исин дернулся, словно перст возчика ткнул его в грудь и глазами заморгал. Сераслан заметил это и тогда уже с недоверчивой насмешкой спросил:

— Может быть ты и про княжну забыл?

Хазарин открыл, было рот, но быстро соображавший Избор тронул его за плечо и сказал оглядываясь:

— Слушай, проезжий… Похоже, что ты кое-чего о нас действительно знаешь. Рассказал бы нам про нас… Мы заплатим.

Тот посмотрел на него, неуверенно улыбнулся.

— Да что с вами? Вы что, и вправду меня не помните? Я Сераслан!

— Расскажи, что знаешь, — мрачно сказал Гаврила, опираясь на тележку.

В шесть глаз они смотрели на него с непонятной надеждой и Сераслан перебирал вожжи, не зная что делать.

В растерянности он пристально заглянул каждому в глаза и понял, что они не лгут. Он прикусил губу, соображая что предпринять, и мял ее зубами, пока позади не звякнула уздечка. Лошадь кивала, словно приглашала его к откровенности. Чувствуя себя последним дураком он пожал плечами и показал на телегу.

— Ладно… Садитесь!

Он сделал движение, что бы повернуться, но Избор останови его, положив руку на плечо.

— Погоди, Сераслан, постой. Я боюсь по себя такое услышать, что на ногах не устою, так что давай-ка лучше на землю присядем…

Чуть помедлив Сераслан кивнул и теперь Гаврила прикусил губу, заранее ужасаясь тому, что услышит. Они уселись под кустами, отведя лошадь с тележкой в сторону.

— Много я вам не скажу, потому как знаю я вас не долго, — сказал наконец Сераслан. — С неделю тому назад встретились мы на дороге в Липовец — стольный город князя Голубева. Вы трое, оружные, на конях…

— Оружие это же было? — Избор вытащил меч и положил перед волхвом. Тот всмотрелся, покачал головой.

— Не знаю. Не помню. Вроде бы нет…

— Не перебивай его, — попросил Гаврила. — Пусть рассказывает.

Исин повернулся к нему.

— Тебя зовут Гаврила Масленников. Ты мне крышу на тележке проломил.

Он кивнул, показывая куда нужно смотреть.

— Кто ты не знаю. Может быть и тот самый Гаврила…

Гаврила нахмурился.

— Какой это «тот самый»?

— Есть, говорят, в Киевской дружине, у князя Владимира, богатырь Гаврила Масленников. Про него и песни поют и былины сложены… Когда свара началась…

— Какая свара? — спросил теперь сам Гаврила. — Ты, друг, давай как-то по порядку. А то у меня в ушах звенеть начало…

Исин глубоко вздохнул и начал с самого начала:

— На дороге, где мы встретились, по велению князя Голубева собрались поединщики с чудовищем воевать.

Гаврила с Исином переглянулись.

— Что, и мы с ними?

— Нет. Вы как раз по своим делам мимо ехали, вроде в Киев. Так вот, когда свара началась и народ разбежался то пришлось вам с чудовищем разобраться.

Сераслан повернулся к Гавриле и вспомнил.

— Да! У тебя с рукой что-то интересное… Как-то ты по ней стучишь и большие врагам от этого неприятности выходят…

Гаврила с интересом посмотрел на ладони, сжал — разжал пальцы в кулаки.

— Так вот Исин, сотник Пинского князя Брячеслава, это чудище убил.

Гаврила с Избором с сомнением посмотрели на удивленного хазарина — уж больно он не походил ни на сотника, ни, тем более, на победителя чудовищ. Это так ясно нарисовалось на его лице, что Сераслан, чтобы не показаться лжецом признался:

— Ну и я, конечно, помог малость. Ну да это не в счет, между нами…

— Про меня все? — спросил Исин, уже получивший от жизни больше, чем мог рассчитывать.

— Нет еще. Ты просил от всех вас привет журавлевскому князю Круторогу передать.

Это уже походило на издевательство и хазарин нахмурясь переспросил:

— Я что, еще и журавлевского князя знаю?

Сераслан в своих словах издевки не усмотрел и спокойно ответил.

— Выходит, знаешь…

Хазарин восхищаясь сам собой покачал головой. То, что он узнавал о себе уже переставало радовать и начинало пугать. Чуть высокомерно он посмотрел на Избора.

— Просто привет и все?

Сераслан прикрыл глаза припоминая.

— Просил сказать, что привет от тех, кто в прошлом году у него летучий корабль одалживал…. Обещал, что вы еще как-нибудь к нему загляните, что бы, значит, готовился… Да! И еще! Поскольку ты чудовище угробил, то теперь должен на княжеской дочери жениться.

Это было уже чересчур. Исин отчетливо щелкнув зубами закрыл рот. Потом открыл, потом снова закрыл.

Сераслан посмотрел на Избора.

— Про тебя ничего не скажу. Знаю только что зовут тебя Избор и вот им, — он кивнул на обездвиженного счастьем и удивлением хазарина, — командуешь. Во всяком случае ты его ругал, а он тебя нет… Огрызался правда.

Избор отмахнулся. Не это сейчас было главным.

— После свары мы разъехались и все?

— После свары вы к князю Голубеву попали, а вот потом… Той же ночью на терем враги налетели на коврах самолетах…

Гаврила стукнул себя кулаком по коленке.

— Я же говорил волшба… Не может такого быть чтоб в этом деле без колдовства обошлось!

— И что мы? — перебил его Исин, приготовившийся выслушать новую порцию славословий.

— Вы и тут встряли. Вороги терем зажгли, а Гаврила вот их кулаком своим прямо в небе расплющивал…

— Как я это делал-то? — спросил Гаврила с интересом, глядя на руки. — Не запомнил, часом?

Сераслан развел руками.

— Какая-то волшба у тебя есть, а какая — не разобрать… Да и это я со слов говорю. Я-то во двор вышел, когда вы исчезли…

— Что, прямо так и исчезли? — с интересом спросил Исин. Он представил как растворяется в воздухе при почтительном молчании большого скопления князей, бояр, красивых женщин и простого люда. Это было достойно.

— Да нет… Как врагов отбили, так и ушли за ворота, да пошли по своим делам.

Он повернулся к Избору.

— Ты все говорил дело у вас важное да срочное в Киеве… Торопитесь…

Сераслан шевелил губами, вспоминая подробности. Гаврила смотрел на него, размышляя что такое случилось с его рукой, если она может делать такие чудеса.

— Ну, все рассказал?

— Да почти все… После этого князь наш, да воевода Слепень искали вас…

— Жаль, что не нашли… — сказал хазарин, представляя себя рядом с красавицей — княжной.

Сераслан засмеялся.

— Если бы! Нашли. Только взять не сумели.

Он кивнул на Гаврилу, задумчиво разглядывавшего свои руки.

— Вон Гаврила рукой своей мост через реку сломал, да ушли вы от погони. Наши-то все же переправились, а тут вы как увидели, что вас догоняют, так колдовством гору сделали и ушли за нее, как в воду канули…

Избор глотнул. Гаврилова правда выплывала наверх. Вокруг них ходили такие силы, что впору было шапку снять и выматериться… Он не сделал ни того ни другого, а только спросил:

— Не врешь?

Брови у Сераслана сдвинулись. Он все еще думал, что богатыри притворяются.

— А вы-то и вправду сами ничего не помните?

Избор неловко замолчал. Потом вымолвил:

— Извини…. Мой рассказ твоего покороче будет. Мы вчера проснулись, как родились заново. Никто ничего не помнит. Хорошо хоть имен не забыли…

Сераслан молчал долго, качал головой, а потом, подытоживая невеселые мысли, сказал:

— Видно сильным людям вы поперек дороги встали…

Избор кивнул.

— Вот Гаврила тоже так думает.

Гаврила сидел мрачный, а Исин улыбался так, словно происходящее его не касалось.

Избор подмигнул хазарину.

— Ну, что, ясно стало, кто ты есть на этой земле?

— Ясно стало, что не червь, не улитка, а человек князьям заметный… — с достоинством ответил Исин.

— Не забудь еще, что я вроде бы твой начальник.

— Ну это только «вроде бы».

Обрывая опасный разговор хазарин обратился к Сераслану.