Исин дернулся, переглянулся с Избором, но ничего не сказал.

— Ну, пришли…

— Дома-то хоть пусто? — спросил Избор.

— Да нет. Я, кстати, дома оказался. Обрадовался! Стал все из печи доставать — знаю, как гостей встречают. Еще три кувшина медовухи выставил — компания-то большая собралась. Хорошо сидим! Песни петь начали на три голоса! Тут в дверь стук. Ну, думаю, кого это несет? В это время только я домой прихожу… Смотрю — точно. Я пришел!

Исин сглотнул, а Исин только головой покачал.

— Да-а-а-а-а… Хорошо, что это я пришел, — продолжил Гаврила, глядя на хазарина. — А то, кто знает, кто мог бы на шум припереться? Сердитый! Ну, я себе налил, и отпустило, вроде. Так хорошо уже четверо сидим, вспоминаем приятное, только вот чувствую, что кто-то мне в карман лезет. Я его за руку цап, а рука такая знакомая, знакомая… Поворачиваюсь. Точно. Я это. Только пьяный… Ну не стерпел, конечно… Как дал в глаз… Позволю я, как же, руки у себя в дому распускать.

Избор покачал головой, но ничего не сказал. Сдержался.

— Ну, тут и началось… Лавки, ухваты, кулаки, посуда. Я и сам в стороне не остался. Шум, гам… На шум соседи набежали. Стали всех нас вязать, по возам распихивать — слыханное ли дело — такая потасовка! Всех повязали и к Князю на правеж!

Уже непонятно на что рассчитывающий Исин спросил робко.

— А ты как же?

Гаврила улыбнулся.

— Повезло… Всех повязали, а я убежал.

— Хорошая история, — сказал Избор. — Жизненная… Прям все про нас. Только опять-таки не ясно где тут повод для веселья?

Гаврила перестал сдерживать улыбку.

— Вы, плохого слова не скажу, в корень не зрите… Вы что, действительно главного не поняли?

— Главного? — нахмурился Избор.

Гаврила покивал.

— Главного, главного… Вы что не поняли, что с восхода до заката, пока волшебство действует — наше время.

Её любимый варвар куда-то пропал…

Анна ждала его знака уже семь дней, но знак так и не приходил.

Она кусала губы, сердилась… Любимая подруга, чувствуя ее настроение, старалась не попадаться на глаза, и это оказалось несложно.

Принцесса и сама теперь старалась не выходить из комнаты с зеркалом, часами просиживала, не отводя глаз от блестящей поверхности, ожидая, что вот-вот стекло затуманится, и из него на неё посмотрят горячие, ласковые глаза любимого, но время шло и ничего не происходило. Первую пару дней она представляла как обиняками, между делом, выяснит, где находится его царство, но потом эти мысли исчезли и в голове поселились иные. Думалось о неприятностях: бедах, соперницах, несчастьях.

Чтоб прогнать от себя скверные мысли, она начала готовиться к путешествию в Русь.

Летучий ковер уже несколько дней лежал в её комнате, но летать она еще не пробовала — потерялся свиток с заклинанием. То есть не то чтоб потерялся. Где-то он лежал, втихомолку посмеиваясь над принцессой, но вот где? Она точно помнила, что отпорола свиток от ковра, еще и порезалась при этом, но вот куда его потом дела — оставалось тайной, покрытой мраком. Принцесса переоткрывала все свои тайные ящички и пересмотрела все укромные места, но тщетно — свиток исчез. Получалось, что он все-таки остался в сокровищнице.

Искоса поглядывая за волшебным стеклом и водя пальчиком по щеке, принцесса вспоминала, где именно. Скорее всего, сунула в одну из ваз, что торчали там по углам. Точно. По вазам змеились голубые крылатые драконы, и она тогда решила, что именно там и место для летучего заклинания… Ковер отдельно, заклинание отдельно. Мало ли что? Вдруг кто-то еще захочет поинтересоваться, что лежит в Императорской сокровищнице?

Теперь, когда она все вспомнила, можно было бы пойти туда в любое мгновение дня, но принцесса оставалась на месте, потому что зеркало могло ожить в любой момент.

И вот через несколько бесконечно длинных дней зеркало, наконец, ожило. Закружился в нем белый пух, так похожий на вьюгу, о которой ей рассказывали. Белые клочки рассыпались невесомым туманом, потянулись по всей поверхности волны, что бывает, если в гладкую воду пруда или аквариума уронить камень и сквозь него… Вместо княжеского лика из зеркала глянула какая-то харя — человек — не человек. Зверь — не зверь…лица нет, вместо положенных человеку носа, губ, глаз — звериный оскал. Глаза невольно искали за его спиной зелень листьев и медь сосновых стволов.

Она закрыла лицо руками, хотела оттолкнуть зеркало, но голос из зеркала, человеческий голос, остановил её.

— Князя ждешь?

— Вы кто? — не дрогнувшим голосом спросила принцесса и тут же поправилась. — Кто ты?

Принцесс воспитывали не так, как обычных людей. Она не имела права терять своего лица ни перед кем — ведь её лицо когда-нибудь могло стать лицом Империи. Кто знает, может быть совсем скоро подданными Византии станут и дикие медведи…

Медведь хлопнул себя рукой по лбу (она не заметила пальцы у него или когти), сделал круговое движение и в долю мгновения морда превратилась в лицо старика. Благообразное и мудрое.

— Беда у нас, дочка…. Твой князь…

Голос замялся, словно не мог сказать страшного и тогда она почти выкрикнула, зажав рот кулачком, выплескивая страх предчувствий.

— Погиб?

— Нет, нет…

В зеркале замелькали медвежьи лапы, полосуя когтями безумное предположение.

— Нет, слава Богам!

— Что с ним?

Её сердце ворохнулось не в ожидании беды, а оттого, что кто-то еще, кроме неё самой назвал его «её князем».

-.. заколдован…

Она не охнула. Императорам не позволительно охать и ахать. Пальцы сжались в кулачки.

— Кто?

Старик усмехнулся.

— Не знаю пока…

— Ты кто такой?

— Я? Я его волхв… Маг, по-вашему. Белоян.

— Как же ты… Не усмотрел!

Ну и пусть, что медведь! Должен был охранить! Должен! В глазах стало темно, в груди не хватало воздуха. Она, разом ослабев, оперлась рукой на столик, но тот качнулся, и Анна повалилась на ковер, теряя сознание…

Когда она очнулась, зеркало лежало рядом, раскрошенное на тысячу кусков. Плача от отчаяния она бросилась складывать его, словно головоломку, но порезалась и, увидев свою кровь, наполнилась яростью. Слезы высохли, уступив место холодной рассудительности. Кто-то встал на пути её счастья и этот «кто-то» наверняка сидел в подвале. Все указывало на это, а особенно — это она сообразила уже потом, после того, как зеркало разбилось — то, что дворцовый маг упоминал «медведемордого». Наверняка он имел в виду Киевского колдуна, виденного ей в волшебном зеркале. Тот и впрямь оказался медведем. Натуральным медведем….

Девичьи пальчики сжались в кулачки. Этот сможет.

Она выжмет, вытянет из этого подвального негодяя способ помочь своему князю. Даже если это будет стоить жизни этому богопротивному колдуну…

Принцесса глубоко вздохнула, успокаивая кровь. Это все обязательно будет. Обязательно. Но не сейчас. Позже. То, что она теперь точно знала кто её враг, ничего не меняло — случившаяся беда оставалась бедой, и не так уж много возможностей подправить её у Анны имелось….

Обраться к братьям-басилевсам? И что она скажет? «Верните мне князя русичей»? И пробовать не стоит. У повелителей Византии наверняка есть свои соображения на счет того, как устроить судьбу сестры.

Анна сжала губы в ниточку и замотала головой. Нет! Нет!! Все придется делать самой, в тайне…

А самое первое, что она сделает — привезет сюда этого самого медведя. Пусть уж он сам расправится с подвальным колдунишкой!

… Стыдно принцессе таиться и красться по собственному дворцу, но пришлось. Не ровен час увидит кто — разговоров не оберешься. Только как иначе?

Легкими, неслышными шагами Анна миновала стражу и остановилась перед знакомой дверью. Она собралась распахнуть её, но не успела — в келье мага зазвучали голоса. Те же голоса. Знакомый и незнакомый.

— Неужели они сообразили?

— А чего тут соображать? — натурально удивился дворцовый маг. Его она узнала по голосу, а вот кто говорил первым — пока не знала. Но ничего. Узнает…