Исин, собравшись с силами ударил остроголового в спину и тот, не устояв, налетел на Избора. Воевода не стал его бить мечом, а только чуть согнув ноги принял на плечо, перекатил на спину и помогая руками хрястнул врага о валун.

Тело выгнулось, съехало вниз и заскреблось по камням, но Избор не стал интересоваться, что стало с остроголовым. Дел и без того хватало. Он выдернул хазарина из щели.

— Цел?

Исин тяжело дышал, надувая щеки.

— Это… смотря…. с чем… сравнивать…

Избор ткнул пальцем за спину, в стонущую тьму.

— С ним…

— Тогда ни царапины.

Воевода довольно кивнул, подхватил факел и они пошли искать Гаврилу.

С факелом в руках бродить по подземелью было куда как приятнее. Богатыри шли вперед, как и прежде, выбирая ходы, что вели наверх.

— Куда он делся? — сказал Исин. — Что же он, в прятки с нами играет?

— Унесло куда-нибудь. С водой не поспоришь…

— Раз мы выбрались, то и он выбрался, — упрямо повторил хазарин. — Наверняка ведь нашел кого-нибудь и режет, режет, режет…

Избор отмахнулся. Заставить хазарина замолчать могло только одно и Избор скомандовал:

— Не рассуждай. Бегом…

И побежал сам.

Круг света от факела, что нес Избор, скрылся впереди и, не желая оставаться в темноте, Исин рванул следом. Тело болело от ударов, полученных только что, но уже через поприще руки и ноги расходились и напоминали о недавнем прошлом только легкой болью. Больше поприща они пробежали так никого не встретив.

А потом они выбежали в зал, где стоял Гаврила, окруженный таким множеством врагов, что одного взгляда было достаточно, что бы понять, что победить их всех просто невозможно, даже втроем и даже с Гавриловой рукой.

Песиголовцы стояли так плотно, что почти не шевелились. Избор видел только первые шесть рядов, но не сомневался, что они, эти ряды, уходят все дальше и дальше в темноту и там не кончаются. Он понял, что если и есть на белом свете что-то для них невозможное, так это как раз именно это.

— Ну, что делать будем? — спросил Исин опуская меч. — Страсть как помирать не хочется.

Бежать назад было глупо — их даже не посекли бы мечами, а просто затоптали.

— А похоже придется, — сказал Избор, оглядывая первые, самые плотные ряды песиголовцев. Морды врагов щерились, уверенные в своей победе.

— Не хотелось бы… — отозвался хазарин, черпая в разговоре храбрость. — Раз помрешь, так не женишься. А я обещал вроде…

— Ишь чего вспомнил… Раньше думать нужно было, — процедил Гаврила. Он стоял у них за спинами и чем-то звонко щелкал за своим щитом. Нож точил что ли? — Остался бы у князя Голубева, так и жил бы себе в удовольствие с молодой женой.

Первый ряд сделал шаг вперед. Маленький шажок и Избор понял, что они все же боятся их. Боятся колдовства, которого у них уже почти не было. Избор обречено полез за пазуху за мешочком с семечками.

— И остался бы… — отозвался, не поворачиваясь, хазарин. — Сами же меня князем стращали. А я дурак поверил…

Он коротко выдохнул, становясь серьезным.

— Ладно, ребята… Если кому чего должен остался — простите. А дальше, ну сами понимаете, тогда слева…

Он не успел договорить.

— Пригнись, — жестко скомандовал Гаврила. Исин замешкался, но Изборова рука пригнула его к камням.

Масленников проскользнул между друзьями и держа перед собой щит сделал несколько шагов навстречу врагам.

Избор и Исин рванулись прикрыть ему спину, но он остановил их.

— Стойте! Сейчас моя очередь!

— Хочешь быть первым? — проревело из темноты. По рядам врагов пошли волны. Кто-то здоровый и сильный выбирался оттуда навстречу ему. — Что же, ты достоин смерти от моей руки!

Исин вытянул шею, пытаясь разглядеть говорившего, но тут звонко щелкнуло и с Гаврилова щита совалось ослепительно голубое кольцо. Исин успел прижмурить глаза и увидел, как став в одно мгновение полукругом, оно ударило по передним рядам, а следом за ним со щита сорвалось втрое и третье, довершая все то, что начало первое. Протирая полуослепшие глаза он ждал криков, но в пещере было только слышно как гремят скатывающиеся сверху камни, валится на пол какое-то железо, да что-то капает.

Щупая темноту впереди себя рукой хазарин подошел к Гавриле. Света было мало, но и его хватило увидеть, как прямо перед ним, в трех шагах, бесконечными рядами, уходящими в темноту, стояли половинки песиголовцев. Все выглядело так, словно огромная секира пронеслась над ними и каким-то чудом не задев богатырей располосовала их врагов надвое.

— Что это? — показывая на стоящие половинки спросил хазарин.

— Все вам так и расскажи… — ответил Гаврила опять щелкая щитом. — Все расскажешь — сам без штанов останешься.

— Что это? — повторил Исин всем видом своим показывая, что не сдвинется дальше, пока ему не объяснят что тут произошло. Избор не спрашивал, но смотрел на Гаврилу с интересом.

— Ну ей-Богу ничего интересного, — сказал тот. — Ну вы что, ни разу половинки песиголовца не видели?

— Видели, — не удержался Избор. — Но чтобы столько половинок сразу… Интересно все-таки… Когда еще посмотреть придется?

— Ну? — вздорным голосом напомнил о себе хазарин. — Колдовство это или что?

Гаврила покрутил головой — мол ну что с ним делать — и нехотя объяснил:

— Три молнии в щит попало, помните? Куда они по-вашему делись?

— Куда?

— Вот сюда! Бог дал — щит взял… А потом отдал.

Гаврила поднял факел повыше, высвечивая дальние подступы, и провел рукой широкий круг.

Посмотреть на то что он сумел сделать им не дали.

Темнота над ними обрушилась звуком. Грохот камней долетел до них на мгновение раньше, чем сами камни, давая знать, что в этот раз они ошиблись. Острые иглы валились сверху, словно угадывая места где они должны были задержаться. За спиной Гаврилы послышался крик. Он обернулся и увидел как каменная игла ударила Избора по спине и крошась каменными осколками, раскололась от удара. Гаврила вскрикнул, но его голос заглушил новый удар. Тьма обрушилась угловатой тяжестью камня прямо на голову, разрывая мясо и ломая кости.

…Масленников пришел в память и тут же в голове, словно мухи закрутились два голоса.

— Много льешь.

— Ничего не много. Нормально.

— Говорю же много!

— Так ведь чуть не в лепешку его!

— Ну и что? Дай столько, что бы кости срослись, а больше — ни-ни.

— Зачем же больше?

Гаврила попробовал шевельнуть пальцами, но непослушные руки остались на месте. Он отчетливо помнил грохот и боль, разодравшую тело мгновение назад, но сейчас не ощущал ни боли, но грохота осыпающихся камней. Богатырь попытался открыть глаза, но веки не раскрывались. Сквозь них он видел только слабые светлые пятна.

Не в силах сдвинуться с места он прислушался к тому, что твориться в нем самом.

Собственное тело показалось ему муравейником, в котором муравьи прикладывали друг к другу кусочки мяса.

«Нас же расплющило, завалило, — подумал он — Кто же вытащил?»

Сверху, из темноты, обрушился водопад. Вода попала в рот и в уши и он затряс головой. Влага смыла кровь с лица и он увидел свет.

— «Вот они и вытащили…»

Толстяк, лоснящийся от сытости, наклонился над ним, потрепал по щеке.

— Живой?

— Живой, — с трудом выпихнул Гаврила через разбитые губы.

— Ну, ничего… Потерпи… Это не надолго…

Тьерн пропал из виду. Гаврила осторожно повернул голову. Так и есть. Связали. И его, и Исина с Избором. Взгляд пробежал по стенам, поднялся вверх. Над головой куполом выгибался слишком высокий для подземелья свод.

«Наверх затащили…» — догадался Гаврила. — «Прав был, выходит, Муря…»

При своей толщине толстяк не мог быть воином. Второй, что стоял рядом еще мог бы сойти за бойца, если б не халат и… Гаврила дернулся и закашлялся. И не ковчежец, что тот, покачивая, держал в руках.

— «Маги… Вот они, враги…» — подумал Гаврила, проверяя прочность веревок. — «Вот они враги, о которых говорил Белоян. Внешние враги!»