— А она ничего, — заметила Эмма. — Может, возьмём её себе?

Я подавился приготовленной фразой о том, что чужие проблемы — не наши проблемы, мы себе своих найдём и уже начали этим заниматься.

— Ты дошутишься, — погрозил пальцем я. — Могу ведь и согласиться.

— Ага, как же, — хмыкнула титанша. — Ты же недобитый романтик. Где-то в глубине души.

Теперь я уже основательно так закашлялся. Вот что это ещё за оскорбления такие на ровном месте? Возьму и обижусь. И уйду. В запой. Но я решил отложить пререкания на потом, а то что-то Эмма в чересчур шутливом настроении. Вместо этого я повернулся к спасённой.

— Ты же беглая рабыня, да? Ошейника не видно. Клеймо какое-нибудь есть? А то моя подруга может убрать. Золото у вас ценится? Дам монетку, дальше как-нибудь проживёшь.

— Клеймо? — заморгала девушка. — Вы про Печать? Не успели поставить. Иначе как бы я сбежала.

Она посмотрела на меня, как на идиота. Ладно, ничего, я привык.

— Печать? — переспросил я. — Типа таких?

Демонстрация руки мёртвого рыцаря девушку не шокировала. Вот за что люблю средневековье, даже если оно фальшивое, один антураж, так за спокойное отношение местных жителей к чужим смертям. Частенько даже стражники не имеют претензий, если убитый первым начал драку.

Получив кивок, я в ответ хмыкнул и пальцем намалевал у себя на запястье похожий узор. Правда, у меня он получился чёрным, всё же пользовался я для этих художеств остатками Предвечной Тьмы.

— Я бы сказал, что за пару минут такой же намалюю, не отличишь от настоящего… Но по цвету отличишь.

Девчонка таращилась на меня глаза, настолько вытаращенными, что она стала похожа на рисованного персонажа из аниме.

— Вы великий маг, — прошептала она.

— Великий, — кивнул я. — Но я худею. Ладно, наверное, в город нам идти уже смысла нет. Так что прогуляемся немного вместе, проводим тебя. По пути расскажешь, что тут к чему. А то сами мы не местные, знаешь ли.

— Из Великой Пустыни?

Скорее уж из великой пустоты, если вспомнить о пространстве между мирами. Но шокировать девчонку такими откровениями я не стал.

— С другого континента. За морем. Большая земля за большой водой. Твоя моя понимать? У вас же, поди, не было ещё эпохи географических открытий? Ни бельмеса не знаете, чего там за морем-океаном, да за островом Буяном? Ну вот, мы как раз оттуда. Видала, дирижабль пролетал? Вот мы с него упали, головами ударились. Тут помню, тут не помню. Обычная история, в общем.

Девушка замерла с раскрытым ртом, пытаясь переварить обрушенный на неё поток чуши. А я предлагал сразу уйти, надо было соглашаться. Теперь же придётся малость потерпеть.

— Джестер, так какой у нас теперь план? — поинтересовалась Эмма.

— Садимся на лошадей и уезжаем в сторону заката, — махнул рукой я.

В данном случае это даже не совсем шуткой получилось, солнце действительно садилось в стороне, противоположной городу.

— Но ведь так поступают герои в самом конце истории, — заметила Эмма, снова продемонстрировав знания кинематографа моего мира.

— Ага, — согласился я. — Но это же нормальные герои и в нормальных историях. А у нас всё шиворот-навыворот.

— Ты просто решил уехать подальше от кабака, чтоб не выполнять обещание, — притворно укорила меня Эмма.

Я посмотрел на неё с такой же фальшивой укоризной во взгляде.

— Дорогая, неужели ты думаешь, что я — и вдруг не найду по пути кабак, в какую бы сторону ни ехал? Я, как напьюсь, даже серенаду тебе спою!

— А вот этого не надо! — уже взаправду обеспокоилась она.

Поздно! Если я что-то обещал, то непременно это сделаю. Может, не так, как предполагалось или слишком поздно, по пути наломав кучу дров, успев два раза передумать, но всё равно сделаю. А уж спеть по пьяной лавочке — это вообще запросто. Так что всё будет, осталось дело за малым.

Держись, прекрасный новый мир! Джестер идёт искать кабак!

© Алль Терр, 2020

© ООО «Издательство АСТ», 2020

Я склонился над унитазом, выворачивая содержимое своего желудка. Приятного мало, но это не худшее, что произошло со мной сегодня. Хотя умирать оказалось куда менее болезненно, просто закрыл глаза и всё…

А открыл их, лёжа на полу в общественном туалете, и вот дополз до унитаза. Как я сюда попал с больничной койки и куда это «сюда» вообще? Новый рвотный позыв заставил скорчиться, на время отбив всякие мысли.

Никогда мне так плохо не было. Бывало по-другому, даже хуже, но не так. Редкая болезнь костей с непроизносимым названием. Кости становятся тонкими и хрупкими, стоит удариться или упасть – привет, перелом. Половину не такой уж долгой жизни на больничных койках. Включая последние полгода, когда случился отказ позвоночника. Почти полный паралич без возможности восстановления, с такими хрупкими костями никакие имплантаты вставить невозможно…

Сегодня мне исполнилось восемнадцать. И я умер. Не самое удачное начало совершеннолетней жизни.

Кажется, тошнить перестало, больше нечем. Я поднялся и прошёл к раковине, открыл воду. Поднял глаза на зеркало. Нет, я не исцелился каким-то чудом, поскольку смотрящий на меня из зеркала не был мной. Лицо обычное, вполне симпатичное, с тонкими чертами. Пожалуй, моя прежняя физиономия была более простоватой и грубоватой. А эта даже какая-то аристократичная, что ли.

Может, я всё же умер и переродился? Ну, реинкарнация там, всё такое, а сейчас вдруг вспомнил прошлую короткую несчастливую жизнь? Забыв нынешнюю… А что, тоже вполне вариант. Кому и рассуждать о реальности реинкарнации, как не воскресшему покойнику.

Набрал в рот воды, прополоскал, сплюнул, повторил. Как бы то ни было, а смыть привкус желчи надо в первую очередь. Рассуждения потом. Вот сейчас выйду, посмотрю, где оказался, тогда и буду думать. А по общественному туалету мало что понять можно.

Дверь открылась. Вошла девушка. Эй, я что, в женском туалете? Вот попадалово…

Я точно был не в больнице. Там в белых халатах ходят, а мы тут в униформе какой-то, судя по тому, что одеты с этой девчонкой практически одинаково. Синие штаны, такие же куртки, которые так и хотелось назвать кителями. Да ещё непонятные серебристые бляшки справа на груди. Только у меня гладкая, а у девушки – с каким-то выгравированным значком. Что бы это значило?

– Вот ты где, Лин, – протянула она, улыбнувшись, но при этом глаза остались холодны. – А чего такой бледный?

– Как-то мне не хорошо, – пробормотал я.

Лин. Придётся теперь отзываться на это имя. Странное какое-то. Восточное, что ли? Вроде на азиата не похож. Да и девчонка – блондинка. Волосы до плеч, фигурка ладная, красотка…

Она шагнула ко мне. Шаг, другой… Её лицо оказалось вплотную к моему, и наши губы соприкоснулись.

Это был не первый поцелуй в моей жизни. Всё-таки я не ребёнок, восемнадцать стукнуло. Пятый. Да, особо похвалиться нечем. Болезненный парнишка, у которого вечно что-то в гипсе, не вызывает восторга у девчонок. О большем, чем поцелуи, и говорить нечего. В процессе я бы наверняка снова что-то себе сломал… Но теперь-то всё может стать иначе!

Я потянул руки в порыве обнять её и прижать к себе, но девушка уже отстранилась.

– Это твой подарок. С днём рождения, – она снова улыбнулась, но улыбка быстро превратилась в кривую холодную усмешку, и она почти выплюнула: – Безродный.

И тут же я согнулся от невыносимой боли. Ох, боже мой… Сколько нового опыта за день. Но без ощущений от удара в пах я бы вполне обошёлся. Как же больно… Вот это точно у меня впервые. За что она меня так? Сперва целует, потом бьёт…

Но поцелуй был великолепен. Лучший в моей жизни. Да-да, недолгой, мало опыта, но какая разница. Можно сказать, что первый настоящий поцелуй. Прошлые в сравнении с этим вообще не в счёт. Или это всё из-за контраста ощущений?