Я промчалась мимо злосчастной лестницы, свернула налево, как-то неожиданно для самой себя, вывалилась в холл и поняла – сегодня Леди Удача на моей стороне. Просто у парадной двери обнаружилась бледная Люсси, и… горничная намеревалась эту самую дверь открыть.

Упустить такую возможность? Ну уж нет!

Маленький дракон ускорился. Стуча когтями по паркету, подлетел к двери в тот самый миг, как та распахнулась. Мысленно порадовался тому, что Люсси дракона всё-таки заметила и отскочила с траектории, но…

– Держи её! – взревел Дантос.

Тот факт, что бледная горничная отскочила ещё дальше, не удивил ничуточки – Люсси вообще трусиха. А вот реакция того, кто стоял на пороге, ошеломила. Он среагировал мгновенно! Видел ли, кто перед ним, – не знаю, но тут же припал на одно колено и сцапал в охапку.

– И-и-и! – взвыла совершенно не ожидавшая такой прыти я.

– Ох ты ж! – выпалил в свою очередь тот, кто дракона поймал.

Просто мы упали. Я же неслась во всю прыть, а мои жалкие сто фунтов при должном ускорении – тоже сила. Опрокинула герцогского гостя, причём неласково. Но падение мужчину не смутило, он продолжал крепко сжимать мою шею, причём держался за шипы гребня, а это настолько неприятно, что…

– И-и-и!!!

– Держи не отпускай! – крикнула мчащаяся к нам светлость.

Гость, как ни странно, внял.

А я дёрнулась в отчаянной попытке вырваться и взвыла снова. Просто когда тебя считай за голый позвоночник удерживают, это…

– Астра, прекрати истерику! – взревел Дантос.

В следующий миг меня подхватили под брюхо, а гостю скомандовали:

– Отпускай.

В общем, накрылся мой побег тазиком. Да ещё и ручкой на прощанье махнул.

Мы остались втроём, в кабинете светлости. Гость, которого, как выяснилось, Верноном зовут, попросил чаю, а Дантос опять вина потребовал. Глядя на то, как блондинчик самолично откупоривает бутылку и наполняет бокал, стало чуточку неловко. Ведь ясно, почему у человека нервишки расшалились, но…

– И давно это у тебя? – кивнув на маленькую красивую меня, спросил Вернон.

Прежде чем ответить, Дантос вздохнул. Очень тяжело, очень шумно.

– Третий день.

Брови гостя взлетели на середину лба, а глаза… ну они с момента нашей эпической встречи любопытством горели, так что тут всё без изменений осталось.

– Дантос, но ведь это… дракон, – перейдя на громкий шёпот, сообщил Вернон.

– Да, – не стала отпираться светлость. – Да, дорогой друг, это… дракон.

Мужчины сидели на диване – том самом, с которого я позавчера прыгала, а я… на полу, на противоположном конце кабинета, почти у двери.

Нет, меня не прогоняли, не обижали и не пугали. Просто я очень нервничала и… никак не могла поверить своему счастью.

Вернон был брюнетом, причём жгучим. Телосложение имел самое стандартное. Взгляд тёмный, невероятно цепкий. И руки очень-очень сильные. Но примечательно в нём было не это, другое… Вернон был магом! Я знала это, несмотря на то, что он явился в самой обычной одежде, и обязательный опознавательный амулет то ли снял, то ли под рубашкой скрыл.

– Дантос, но откуда? Откуда такое чудо?

– Ты хотел сказать «чудовище»? – Пригубив вино, парировал блондин.

Мужчины замолчали. Вернон пристально глядел на меня, Дантос – в сторону. Мне даже не требовалось обращаться к драконьему чутью, чтобы понять – обиделась светлость. Сильно.

От брюнета реакция Дантоса тоже не укрылась…

– Что у вас произошло?

– Ничего особенного. Просто она нервы третий день треплет.

– Она? Девочка?

– Угу… Астрой зовут.

Губы Вернона тронула лёгкая улыбка.

– Девочки, они такие, – глубокомысленно сказал маг. И добавил с той же улыбкой: – Ты из-за неё меня пригласил?

– Да, – ответил Дантос. – Из-за неё.

Брюнет переставил чашку на низкий столик, наклонился, протянул раскрытую ладонь и позвал:

– Астра, девочка, иди ко мне.

Я, разумеется, пошла. Пошла, несмотря на то, что лапы вдруг ослабли и задрожали, а желудок подкатил к горлу. Да, очень страшно стало. Очень-очень! Настолько страшно, что даже перестала слышать обиженное сопение светлости и тихое, доступное только драконьему слуху потрескивание погрызенной мной ножки шкафа.

Последняя ещё держалась, но… под шкаф надо бы подпорку поставить. Точно надо. Если… если не забуду, то намекну Дантосу. А то рухнет ещё… А там ведь даже не книги – стекло какое-то, фигурки.

– Мне её ошейник не нравится, – сказал герцог.

– Я так и подумал. Сам на него внимание обратил.

– Только ты осторожно. Ей, кажется, больно, когда ошейник трогают.

Я не выдержала, послала Дантосу благодарный взгляд. Но блондин по-прежнему дулся и на маленького дракона не глядел. Будто это не он мне, а я ему клизму поставить хотела…

– Ближе, – скомандовал Вернон. – Не бойся.

Я всё равно боялась, но подошла. Ткнулась носом в раскрытую ладонь, застыла и зажмурилась. За три дня в доме Дантоса так отвыкла от связанной с ошейником боли, что… в общем, едва маг коснулся чешуи, паниковать начала.

Стиснула зубы, приготовилась увидеть красные круги и невольно взвыть, но…

– Ошейник непростой, это однозначно, – сказал брюнет. – Ты позволишь воспользоваться твоим столом?

– Конечно.

На стол меня водружал Дантос, лично. Я не противилась, вообще не пикнула. И мысленно возблагодарила блондина за то, что остался рядом. А Вернон вытащил из внутреннего кармана камзола увеличительное стекло и скомандовал:

– Не дёргайся.

Я снова зажмурилась и перестала дышать, чтобы через миг услышать:

– Невероятно…

Мне снова снился сон. Один из тех, самых нелюбимых, от которых не отмахнуться, не сбежать. Опять виделся дом. Уютная девичья спальня и я… перед большим напольным зеркалом.

Волосы распущены, одежды нет, в глазах ужас. Да, ужас! Хотя прежде, когда представляла этот момент, думалось – буду прыгать до потолка, смеяться и гордиться собой.

Безумно хочется отступить. Хочется заплести косу, одеться, выбежать из спальни и признаться маме, что я… что я, кажется, могу. Вот только… могу ли я? Что, если мне только чудится? Что, если родители приведут к старейшинам, а я… опозорюсь?

Нет. Нужно попробовать. Нужно попробовать пройти до конца! Тем более, я уже столько запретов нарушила. Я не призналась в том, что начались кровотечения. Я умудрилась прикоснуться к маме, к отцу, к Юдиссе. Я… нет, я не могу отступить.

Я прикрыла глаза, выдохнула и вообразила рыжеволосую толстушку с ямочками на щеках. Позволила силе пробудиться, побежать по венам. Согнулась, предчувствуя боль, которая, если верить старейшинам, всегда сопровождает процесс изменения, и едва не взвыла – старейшины не лгали.

Взрыв. Красная пелена, затем чёрная. Чувствую, как меняется тело, чувствую, как плавится сознание, как весь мой мир, вся вселенная переворачивается вверх тормашками, чтобы… чтобы через минуту увидеть в зеркале не себя, а Юдиссу. И понять – хочу кружку парного молока. Немедленно!

Что-то внутри меня противится. Через миг к горлу подкатывает тошнота, причём настоящая. Просто я, в отличие от Юдиссы, парное молоко ненавижу люто! Зато теперь я точно знаю: о том, что метаморф перенимает не только облик, но и привычки, и даже характер объекта, старейшины тоже не лгали. Просто это «немедленно!» – это от Юдиссы. Я не столь импульсивна и не столь категорична…

Где-то далеко-далеко звучит оклик мамы:

– Астрид! Астрид, ты где?..

А я вздрагиваю и понимаю – я не успею принять истинный облик. Меня застукают! Меня сейчас застукают в облике Юдиссы, а это…

– Астра, девочка, это сон.

Просыпаюсь…

Открываю глаза, чтобы увидеть – Вернон тоже на вино перешёл. Цедит из высокого бокала, тревожно глядит на меня. Маг сидит в кресле, за письменным столом, а Дантос рядом, на диване. Герцог заботливо поправляет плед, которым укрыли маленького дракона. Мужчины, похоже, до сих пор в шоке. Хотя их шок… их шок ничто в сравнении с чувствами, которые испытываю я.