К тому времени, когда начался ледоход на Вятке, у меня стояли наготове три судна. Две ладьи и поморский коч. Последний отличался большей шириной и формой корпуса. Это судно предназначено для навигации в северных морских водах и его не затрёт во льдах. Я, конечно, не собираюсь идти на север, но мне судно показалось надёжным и на нём будет мой штаб.

Всем осточертело ждать, поэтому, как только река очистилась ото льда, мы дружно принялись грузиться и обживать суда. Обе ладьи длиной около двадцати метров, шириной 5–6 метров и грузоподъёмностью 18 тонн. На них стояли по две мачты с прямыми парусами, экипаж десять человек плюс груз и десант, который мы неравномерно распределили.

Коч – это та же ладья, но поморская. Наша длиной метров 25, шириной 8 и груза берёт поболее. Три мачты с традиционными прямоугольными парусами позволяют уверенно чувствовать в морских условиях. Судно априори более крепкое и даже имеет маленькую надстройку, где могут разместиться человек пять. Наёмный экипаж составляет 20 человек. На этом судне мы и разместимся. Я не стал изображать из себя опытного флотоводца и моё судно пойдёт последним. В авангарде пойдёт ладья с местным опытным экипажем, кормчий знает каждую извилину реки до Казани. И логично, что пан Якуб с половиной своего отряда разместится там же. Это судно не гружённое, зато следующая ладья чисто грузовая, там минимум охраны, а вот на мне обязанность присматривать за тылом.

Весь день грузчики таскали на суда товар и припасы. Ночью часть людей оставили на пришвартованных судах. Утром, помолясь в церкви, отчалили. День ушёл добраться до села, сразу загрузили мой тяжёлый товар, переночевали и отправились в дальний поход.

До Казани около 400 километров, это при средней скорости парусника по течению 12 узлов, при попутном ветре за световой день можно сделать не менее 200 км.

Так и вышло, мы переночевали и утром сделали левый поворот при впадении Вятки в Итиль. А там три часа и столица татарского ханства. Я тут уже бывал. На пристани сообщил сборщику мыта, что торговать не собираюсь и послал посыльного к своему агенту. Христофор в ответ через час прислал тележку и прибыл на ней сам. Для нас привели двух коней, негоже князю трястись в тележке. А вот я бы с удовольствием, но положение обязывает. Само собой, что второй конь достался пану Якубу. Моя троица, сержант поляка и Юргас с Лютом сопровождаю в повозке своего господина. Трифон и второй сержант остались следить за порядком. Большую часть экипажа отпустили пошататься по городу.

- Алексей, я не стал искать тебе товарища, решил сам с тобой пойти. Надеюсь, ты не против?

Купчина, мой давний партнёр, и никогда ранее меня не подводил. Выглядит грек колоритно, если бы не знал, принял бы за татарского мурзу. Дородный, но не толстый со жгучей смолянистого цвета бородой, в которой начали пробиваться благородные серебристые прядки. На голове тюбетейка с меховой опушкой, кожаные ичиги и кафтан благородного красного цвета. Пальцы украшены перстнями и не давали забыть ни на минуту, что перед вами достойный и важных человек.

Я думал, что он найдёт мне пронырливого купчишку, но его личность меня устраивает больше. Дело опять-таки в секретности, ну не желаю я известности. Намереваюсь накинуть личину недалёкого князька, ищущего приключений и доступных удовольствий. А Христофор немало знает обо мне и пока что молчал.

В результате беседы выяснилось, что нам придётся подождать несколько дней, пока тот соберётся в поход и закончит свои дела здесь.

Слава богу ни немцы, ни мои гвардейцы не доставили хлопот. Никто не подрался и не попал в каталажку к местным властям. Рынок здесь богатый, сказывается, что Казань является крупнейшим центром торговли между северной и западной Европой с одной стороны и центральной Азией и ближним Востоком с другой. Здесь было всё, в первую очередь пушнина, сукно с европейских мануфактур, шерсть, металл и медь, воск, зерно и продукты леса

В другую сторону везли шёлк, драгоценные персидские ткани и ковры, специи, золото и серебро. И конечно в обе стороны перемещали живой товар и оружие.

Хан Махмуд и его помощники отлично понимали, на какое золотое место они присели. Ещё его отец Улуг – Мухаммед, основатель ханства, которое образовалось при развале Золотой Орды, заложил основы торговли, когда интересы купцов ни в коей мере не ущемлялись. Это давало громадный по тем временам доход, поэтому улицы Иске-Казань патрулировались специальными отрядами городской стражи, не допускавшей беспорядка на улице.

Христофор поступил просто, он подсел на моё судно с тремя приказчиками. Его гружённый корабль ждал нас в Хаджи-Тархане, столице Астраханского ханства. Ещё один осколок некогда великой империи монголов.

Наше путешествие напоминало туристический круиз. До современной мне Астрахани 1500 км по великой русской реке. Наши суда, пользуясь течением и ветерком делают по 180–220 км в день, при этом особо не напрягаемся. Эта часть реки охраняется и нам ни разу не встретились неприятности в виде неугомонных шаек пиратов. Пользуясь случаем, чаще общаюсь с паном Якубом. Тому доводилось пару раз сопровождать орденский конвой Казани, дальше не ходил. При более близком знакомстве поляк оказался неплохим дядькой. Есть в нём надёжность что ли, типа мужик сказал – мужик сделал. Только это на панский лад, спуску кривым взглядам не даёт. Но, не во время службы.

Я узнал, как поляк оказался на службе у немецкого Ордена. Оказывается, его дед женился на сестре комтура города Эльбинга, что лежит на Балтийском побережье. По Орденским понятиям, комтур – это мэр города, немалый чин в иерархии. Так род Мицкевичей и породнился с немцами.

Кроме братьев рыцарей, были и братья-сарианты, которые не являлись людьми рыцарского происхождения. Были в его структуре также братья-священники и полубратья. А пан Якуб и его родичи являлись фамилиарами, которые не являются полноправными членами Ордена, не давали в отличии от остальных монашеских обетов, но участвующих в его деятельности, включавшей и военную службу.

Десять дней у нас ушло добраться до северной оконечности Хвалынского моря. Местные называли его Хазарским по названию народностей, населявшие юго-западное побережье.

В Хаджи-Тархане, по-местному Аждархане сидел Махмуд-хан, сын Касим-хана, основателя ханства. Христофор поведал, что когда Орда закачалась и рухнула, рассыпавшись на осколки, Касим проиграл родному брату борьбу за трон Большой Орды и бежав, создал новый ханский удел. Самый маленький, но не самый бедный. Город, как и Казань лежит на перекрёстке караванных путей. Налаженные торговые пути ведут на западе в Персию по суше и по морю. На востоке по морю легко добраться в Хиву и по суше в Сарайчик, один из центров торговли Золотой Орды. Ну и с севера приходит великая река, оттуда приплывают варвары с северо-запада. Ханство молодое, это видно по городу и его улочкам. Заметна печать увядания былого величия, домов не так много, в основном глинобитные. Стены, окружающие город каменные, но весьма низкие. Нам попадались роскошные каменные здания, но общее впечатление они изменить не могли.

Два рынка являются центрами притяжения для местных жителей и восточных купцов. Если тот, что побольше лежит ближе к порту и там продают кроме продуктов и даров моря ещё и живой товар. То расположенный в восточной части нас заинтересовал больше. Здесь как раз расположились оружейники, ювелирные лавки, торговали керамикой и тканями. Причём выбор мог удовлетворить любой, самый изысканный вкус.

Я даже стал прикидывать, а не спустись ли здесь наш товар. Но Христофор категорически воспротивился, - Алексей, там за морем мы продадим всё вдвойне, если не втройне.

В порту мы поднялись на его судно, которое он зафрахтовал для плавания. Оно уже загружено и в принципе готово к плаванию. Мешают отплытию какие-то формальности. Если со стороны казанского хана у нас даже имелась охранная грамота, которую в футляре прятал Фотиади, то местные власти задерживали наше отплытие.