То, тем не менее мы познакомились. Отец Ферапонт здесь не так давно, четыре года. За это время община подняла церковь и взамен получила своего попа.

Я увлёкся, и мы проговорили с батюшкой часа два. Он пригласил меня в жилую пристройку к храму, где и проживал в одиночестве. Жены у него нет, может он из "чёрных" монахов, которые дают обет безбрачия?

Невзрачная бабуля накрыла на стол и меня угостили чаем с плюшками. В местном варианте это был сбор душистых трав и твёрдые сероватые пряники.

Больше пришлось говорить поначалу мне. Пришлось опять повторить свою легенду про иноземное с уклоном на север Европы прошлое и батюшку - тирана. Так же поведал, что причиной стало принятие православия.

- Можно посмотреть твой крестильный крест?

Я выпростал свой крестик и в очередной раз дал слово заменить его на простенький медный.

Батюшка острожное рассмотрел искусно вырезанную фигурку Христа и оценил золотую цепь. А потом стал меня терзать вопросами по богослужению.

Сразу скажу, я слился тут же. Поведал, что поскольку крещение принял недавно, то много не знаю.

- Сын мой, тебе нужен наставник, который научит правильно молиться. Ты умом и сердцем принял бога. Но тебе не помогли пройти воцерковление. То есть ты, заходя в храм не знаешь с чего начать.

- Истинно, батюшка. Всем сердцем готов научиться, если найдётся человек, который покажет путь к свету.

Невысокий и сухощавый священник лет сорока, в глазах его сразу вспыхнул фанатичный огонь. Как же, нарисовался барашек, которого надо быстренько определить в стойло. А я не против, это сейчас в глуши на меня особо внимания не обращают. Хотя Семёна семейство с недоумением смотрит, как я забываю сначала прочитать молитву и тянусь ложкой к еде.

А в приличном месте меня быстренько остригут. Поэтому, с одной стороны, я не против. А с другой не хочется как болван бить по полдня поклоны.

- Так что сын мой, кому Церковь не Мать - тому Бог не Отец. В Храм надо ходить каждый день, утром помолиться и идти по своим делам. Ну и обязательно посещение по воскресеньям и причащаться, соединяясь с Христом.

Это я пропустил изрядный кусок торжественной речи новоявленного проповедника.

- Батюшка, у меня одна беда. Я не местный и тут проездом. Но всегда буду заходить в Храм и учиться прозревать истину.

Тьфу, сам заговорил как попик.

А в конце отец Ферапонт и пояснил мне, - а земляной вал осыпался, потому что давно ворог не приходил с той стороны. Татарва до нас не доходит, а разбойники скорее с реки пожалуют. Вот и не подновляют тын.

На третий день Семён позвал меня в кузню. Он уже изготовил три наконечника к копьям и пару длинных кинжалов. Но это для моих спутников. А вот для меня выбор особый, уж больно трудно мне угодить.

Я не знал, что Семён такой искусник по оружию. Он показал мне образцы длинного режущего и рубящего оружия из своих запасов. Мечи и сабли нескольких видов. Я брал их в руки, делал махи и понимал, что не чувствую оружие.

Кузнец быстро просёк, что я не великий воин, несмотря на мою внушительную внешность. Он задумчиво посмотрел на ломик, который я продолжал носить в петле и вышел.

Хм, прикольная вещица. Семён вынес нечто на длинной рукояти. Оно имело форму бабочки, то есть двухстороннего лезвия в форме полумесяца. Такие я видел на картинках, где охрана с такими топориками охраняла египетского фараона.

- Как тебе секира?

Я взял в руки не такое и тяжёлое оружие. Само лезвие от силы грамм пятьсот. Но за счёт длинной рукояти сила удара страшная. Я не знаю, может хороший щит сразу и не пробьёт, но силой удара снесёт противника. А уж легкая защита пробивается как бумажная. Серьёзная бронька тоже не поможет. Даже если не разрубит лезвие защиту, то кости точно переломает.

Ухватистая вещь, мне понравилась.

А Семён довольно улыбнулся и принялся рисовать мне классическую норманнскую секиру. У неё одно лезвие, зато острая угловая кромка смотрится очень опасной. Другая сторона имеет солидный обух, которым можно только оглушить противника, ну или смять его череп сильным ударом. А навершие имеет длинный шип, который делает из секиры подобие копья. А как удобно сдёрнуть этим оружием всадника с лошади. И главное, я не боюсь его использовать. Не требуются годы тренировок, хватит взять несколько уроков и постоянно тренироваться самому.

Короче, я согласился. На мой боевой топор ушло почти три дня. Семёну что-то не нравилось, и он переделывал. В итоге мне показали окончательный вариант.

Топорище имело одностороннюю заточку как у бердыша. Длина лезвия двадцать пять сантиметров, вес около шестисот граммов. Массивный обух и хищный шип довершали картинку. Относительная небольшая толщина обуславливалась тем, что это боевое оружие, а не колун. Серого, странноватого цвета топорище звенело, когда я щёлкал по кромке остро заточенного лезвия. Пока у нас нет рукояти, но это работа другого мастера, с которым Семён работает в паре. Обещает сделать через пару дней.

В итоге мы пробыли здесь неделю. Теперь у нас новые копья с серьёзными наконечниками, длинные металлические втулки защищали древко от попытки перерубить его. Каждый обзавёлся хищным кинжалом-переростком с двухсторонней заточкой который, по моим понятиям, приближался к мечу. Ну и мой красавец топор. Рукоять длиной 1.2 метра из крепкого ясеня позволяла вращать секиру, не давая приблизиться врагу. А уж ежели он попал под мой удар, то тут без шансов. Даже шелом и кольчуга не поможет. У меня и так длинные руки, короткий замах и под ударом секиры лопается тыква, просто разлетается на кусочки.

Надо взять в привычку махать ею по утрам.

Вроде дела тут закончили, а уезжать не хочется. Тут люди, какое-никакое - общение. Да и с Семёном интересно пообщаться. Я передал ему два прутка за работу.

Мастер рад до усрачки, он всё переживал, что я обману. Он уже понял, что ржа не властна на моим укладом.

Ну так, это понятно. Я ему подогнал готовый материал, чистота и легирующие свойства которого не достижимы при современных технологиях. То есть кузнец вместо того, чтобы получить сталь, с неплохими свойствами, на что уходит масса времени, просто нагревает мой пруток и перековывает в нужное ему.

Я знаю, что даже когда удалось получить сталь, которая не лопнет от удара, кузнец должен каким-то образом её закалить. Допустим мою элементарно, нагреть и опустить, допустим в масло. Это объёмная калка. А с кричным железом такой фокус не пройдёт, поэтому сталь калили путём обкладывания режущей кромки растолчённым углём, и это те, кто допёр до этого и зовётся большим мастером. Таким образом производили поверхностное местное закаливание только лезвия. Остальная часть оставалась мягкой. И это в лучшем случае.

Поэтому я понимаю, что для Семёна мои заготовки как философский камень для средневекового алхимика, с помощью которого можно по преданию превратить обычное железо в золото.

Накануне отъезда у меня состоялась с ним доверительная беседа.

Мастер пытался меня спросить, но что-то его останавливало.

- Семён, хватит ходить вокруг да около. Ты хочешь спросить, могу ли я ещё привезти такой уклад?

- А сможешь? - с облегчением родил тот.

- Возможно, а что ты собираешься с ним делать?

И тут я наконец узнал некоторые подробности из его жизни. Оказывается, что мужчина родом из Суздаля. Там его отдали в ученики кузнецу, батрачил за еду, батюшка даже приплатил за обучение. Когда оперился и почувствовал тесноту под опекой старшего, перебрался в Великий Новгород. Удачно женился на дочери купца и даже смог подняться. За десять лет сделал себе имя, Семён стал оружейником. Его мечи и сабли стали востребованы, а клеймо мастера узнаваемым. Кузнец сумел наладить каналы поступления слитков качественного норманнского железа. Его планы нарушились, когда он допустил ошибку. Перешёл дорогу гильдии местных оружейников, те быстренько организовали рейдерский наезд. Купец, у которого Семён взял крупную сумму взаймы, на покупку выгодной партии железа - вдруг потребовал возврата. Железо так и не поступило, судно с тяжёлым грузом сгинуло, а ведь денежки были проплачены. Долг повис на мастере, его семье грозило быть отданными в закупы, а самому - долговая яма. Поэтому он подхватил то, что смог и рванул от долговой ямы на подходящем судне вниз по реке.