— Может, они через окно вылезли? Ты мне что, Чалый, не веришь, что ли, так сам сходи, посмотри, — уже в полный голос сказал Чепа.

В это время на стене сбоку от лестницы загорелась лампочка. Люк наверху откинулся, и было слышно, как по ступенькам вниз кто-то спускается, оставаясь при этом невидимым для всех кроме меня, и при этом громко зевает. Я видел, что это спускалась Даша, набросив на себя простыню.

Я мгновенно частично снял с неё купол невидимости, сделав видимым только простыню, а на месте Дашиной головы сварганил иллюзию головы Медузы Горгоны с шевелящимися змеями вместо волос. А на воров, наоборот, набросил заклинание отвода глаз (скрыта), чтобы Даша их не увидела, не услышала и не испугалась.

Воров обуял леденящий ужас, сковавший их и не позволяющий даже пошевелиться.

— Васенька, — широко зевая, спросила Даша, спустившись с лестницы и поворачиваясь к нам, — ты где?

Иллюзия раскрыла пасть полная зубов кинжального вида с выпирающими вперёд клыками.

— Я проголодалась, — сказала Даша, и облизнула губы. Иллюзия повторила её движение, только вместо языка у неё оказались три змеи.

В комнате резко запахло фекалиями. Заорав, воры ломанулись в двери и толкая друг друга, вывалились во двор, где двое из них бросились к телеге, а Кувалда, я узнал его по габаритам, рванул сразу к воротам. Пока Чепа с Чалым открывали ворота, я решил рассеять магему сна у возчика, чтобы не возникло вопросов о его подозрительно крепком сне. Вскоре от воров не осталось и следа, если не считать запаха, который я быстро развеял, применив воздушную магию. Налетевший ветерок освежил атмосферу в доме.

Я рассеял наведённые магические чары и сказал Даше:

— Подожди чуток, Дашуня, я во двор выгляну.

Вышел во двор, закрыл за ворами ворота, закрыл снова на замки входные двери на мою половину, где все еще не распакованными лежали мои вещи. Затем, по свежим следам, установив по меткам инфоканалы с ворами, усилил их впечатления, добавив жути к увиденной ими картине приведения с головой Горгоны, привязав эту картину к образу Даши Антоновой. Чтобы, когда они вспоминали её, то у них всплывало в памяти эта картина, и накатывал ужас.

— А вот не надо обижать бедных и одиноких девушек, — мстительно подумал я, возвращаясь на Дашину половину.

— Дашенька, ты где, золотко? — окликнул я её, входя на кухню, — у нас ещё судак жареный в тесте есть и по капельке вина осталось.

Утро за завтраком выдалось неожиданно бурным. Даша расплакалась и просила у меня прощения. Говорила, что воспользовалась моей молодостью, что была пьяной и такого больше никогда не повторится. Говорила о своей благодарности и о том, что будет помнить меня всю свою жизнь, но жить со мной без брака, в грехе, она не будет. И все в таком духе. Еле успокоилась и, уходя на работу, попросила меня к её приходу истопить баньку.

Времени это отнимало немного, и я был в основном занят своими мыслями, благо голова была совсем незанятой.

Я был благодарен Дарье за подаренную мне ночь любви и решил в дополнение к магеме красоты сделать ей небольшую пластическую операцию, сделав черты её лица ещё красивей и привлекательней, чтобы она быстрее смогла выйти замуж.

Как обычно я подключил к проблеме Дашиной красоты Яна, моего искина, и мы принялись за работу. Небольшой опыт у нас с ним уже был, но быстро найти минимальное воздействие, придающее девушке индивидуальный шарм и привлекательность, не всегда удавалось. Иногда на это уходило довольно много времени.

Я был убеждён, что каждый человек по-своему красив. Речь не идёт о стандартах красоты, которые, как известно, меняются со временем. Про человека говорят, что он некрасивый только в том случае, когда у него имеется явное или неявное нарушение, выпячивающееся на первый план и бросающееся в глаза. Если это нарушение исправить, то человек перестаёт быть некрасивым. И от него перестают шарахаться, сторониться, избегать, отводить глаза и т. д., и т. п. А бывает, что человека портит крохотная деталь, убрав или, исправив которую, он становится просто красавцем (красавицей).

Так произошло и в случае с Дашуней. Я дал задание Яну, провести моделирование её внешности и определить, что там мешает ей быть красивой. И он нашёл. Совсем неожиданное решение. Лицо почти не менялось, но менялось её восприятие в глазах других. Ян составил план операции (воздействия), составил нужные магемы, провёл моё обучение, и я совершил это. Пластическая хирургия, как отдельный вид деятельности мага-целителя, изучался в целительской базе 8-го ранга, который и стоял у меня на обучении, однако до пластики я пока не добрался, поэтому основная часть времени ушла на ликвидацию моей неграмотности и наработку соответствующих навыков.

Пластическую операцию я провёл Даше вечером, когда она пришла с работы и помылась в бане. Мои попытки предложить ей свои услуги, типа, потереть спинку, потерпели полный крах, говоря о правильности сделанных мною выводов в её отношении.

Я помылся раньше, поэтому пока Дарья была в бане, я накрывал на чай в летней кухне.

Было около 6 часов вечера, и мы с Дашей пили чай с малиновым вареньем, а я, вдобавок, наслаждался новым лицом Даши, которое она ещё не успела увидеть, так как магия только-только закончила свою работу по коррекции Дашиной внешности.

Я смотрел на Дашу во все глаза, пытаясь уловить момент перехода её лица в новое качество, но не преуспел. Всё произошло в одно мгновение. В её новом облике появилась не столько красота, сколько обаятельность, я бы даже сказал, притягательность.

Тут я вспомнил о программе настройки мозга и тут же закачал её Даше. И практически сразу же что-то изменилось. Я долго присматривался, не понимая, что произошло. Пока меня не осенило. Пластика движений, их рисунок, вот что изменилось. Такое мне пришлось наблюдать впервые.

— Интересно, — подумал я, — это случайное совпадение или результат наложения двух магических воздействий? Пожалуй, в любом случае, мне нужно срочно искать новую квартиру. Здесь я долго не выдержу. Так и влюбиться недолго, и что я потом делать буду? Жена свяжет меня по рукам и ногам. Поэтому выход был один — бежать, причем, срочно бежать.

В ворота постучали. Даша пошла открывать и через минуту вернулась с двумя мужчинами, одного из которых, того кто был в милицейской форме, она представила мне, как участкового, товарища Перевозчикова Валерия Семёновича.

— Документики предъявим для начала, — сразу сходу взял милиционер быка за рога.

Я был в недавно купленном костюме, и паспорт лежал у меня во внутреннем кармане пиджака. Достал паспорт, протянул милиционеру. Тот взял его и тщательно изучил. Затем, не возвращая паспорт, спросил:

— Надолго ли к нам в столицу, товарищ Берестов?

— Как получится, товарищ участковый.

— С какой целью приехали в Москву? — продолжал допрашивать меня участковый.

— Хочу продолжить своё образование в институте.

— А здесь, что делаете?

— А здесь вот собрался квартировать до сентября месяца.

— Почему до сентября?

— Потому что к сентябрю станет мне окончательно ясно, буду я учиться или на работу куда-нибудь устроюсь, или домой в Новосибирск вернусь. Если поступлю в институт, то надеюсь получить место в общежитии.

— Понятно, — сказал участковый, отдавая мне, наконец, паспорт. — Значит, говорите, к сентябрю помещение освободите?

— По крайней мере, так планирую, товарищ участковый. А как получится, жизнь покажет.

— А я вот товарищу Антоновой покупателя на половину её дома нашел. Знакомьтесь, Дарья Михайловна, это товарищ Коршунов, Иван Матвеевич, инженер. Здесь, неподалёку от нас собираются завод строить. А товарищ Коршунов назначен на должность главного инженера этого завода. Вот он желает недалеко от предполагаемого места работы жилье приобрести, так сказать, в шаговой доступности.

Инженер, как увидел Дашу, так с тех пор и стоял с раскрытым ртом, не сводя с неё глаз. Он бы и дальше так стоял, если бы участковый его слегка не подтолкнул.